Мак
Шрифт:
И всё-таки сколько сейчас времени? Судя по кромешной тьме, давно за полночь. В начале мая у нас всегда невероятно жарко и душно днём, а прохладно и свежо - ночью. Обычно в светлое время суток я сижу за компом, задыхаясь и захлёбываясь горячим, тяжёлым воздухом, а после заката блаженствую, лёжа на диване, и смотрю мультики или новости вместе с мамой. И выходить на ночные прогулки мне только в радость. Только совершал я такие вылазки крайне редко, причиной чему была типичная лень. Лень одеваться, лень поднимать свою жирнеющую с каждым годом задницу с кресла. Задумаешься, сколько всего не сделал из-за лени - офигеешь на всю оставшуюся жизнь.
Полчаса я стоял перед трёхэтажным домом, где жила Алана, и дышал, задрав голову вверх. Какое же счастье - дышать! Мой бывший одноклассник (другой, не журналист) после окончания школы ударился в буддизм, принялся медитировать, зачитывать мантры до мозолей на языке, и однажды написал у себя на стене, что посредством
Я отправился в локацию "Логово Пидараса". Иными словами, в микрорайон, где обитал Киреев. Стресс, ЛСД и внезапный переизбыток кислорода не выбили у меня из памяти его внешность, поэтому, в случае чего, я смогу опознать Ублюдка.
Вообще-то, по моим словам, месть была вычеркнута из повестки дня (ночи?), но я всё равно продолжал самоотверженно топать по безлюдным улочкам с дальнейшей целью строить из себя героя/мстителя/карателя (нужное подчеркнуть). Вот кто меня тянет к Кирееву? Скажите, кто? Оля получила мой официальный отказ, задница получила галлюцинагенных приключений, мама получила обещание, что её сынок не будет делать глупостей. А я иду возлагать себя на жертвенный алтарь клана Ублюдков. И именно на "жертвенный алтарь", потому что из этой битвы мне живым, а, тем более, героем, не выйти.
Во двор дома номер 57 я попасть не сумел, потому как оный снабжался железным забором, видеонаблюдением, шлагбаумом, воротами с кодовым замком, будкой с охранником и беседкой с пьяными агрессивными тинейджерами. Пришлось сесть на лавочку, с которой открывался обзор на двор, и разведывать обстановку, будто партизан.
Логово у этого мужика было из тех, какие вызывают зависть у парней типа меня. С моим смехотворным доходом купить даже самую крохотную квартирку в этом доме было равносильно продаже своей души дьяволу ипотеки. Если предположить, что я буду выплачивать кредит на протяжение десяти лет и что ежемесячная сумма обязательной выплаты значительно сократится, то мне всё равно придётся не есть. Не есть все эти десять лет. Мало того, у меня всё равно не получится отдавать каждый месяц нужную сумму, если я не устроюсь на три работы. Смотрите, как выходит: с утра до вечера я дворник или уборщик (потому что на большую милость от работодателя рассчитывать не стоит), а когда прижожу домой - за деньги мастурбирую в Скайпе со всякими старыми геями-извращенцами. В обеденных перерывах на работе дворника/уборщика я выступаю на концертах нашей группы, а если концертов в этот промежуток времени не планируется, то прошу милостыню у метро. После полуночи, как только извращенцы кончатся и обкончаются, беру свой набор отмычек и по старинке залезаю в дома через форточку до тех пор, пока мне не отвесят люлей. Под утро прихожу домой, в свою новую, дорогую, красивую, люксовую квартирку и сплю часа два, пока не наступит время идти мести улицы или мыть общественные туалеты.
В общем, новостройка с благоухающим и до блеска вылизанным двором была настолько, выражаясь сленгом, мажорной, что я завидовал его жителям и бесился от своей бедности. Перед моими глазами простиралось внушительное скопище Ублюдков, которое нужно было сжечь, залить кипятком, подорвать, сломать и расщепить на атомы. Но я не мог этого сделать, потому что такие средства достижения цели присущи самим Ублюдкам. Хотя подождите. Какой цели? Зачем мне что-то разрушать?..
Пока меня пожирала зависть, тихий и едва ощутимый ветер выдул из моей головы всю накопившуюся за последние двое суток дрянь. Мне захотелось основательно выпить в баре, который я приметил, отважно шагая к жилищу Киреева. И не надо меня осуждать! Неужели лучше бессильно созерцать цитатель Ублюдков? Я впервые после окончания школы чувствовал такую беспомощность, которая накатывает тогда, когда твои тупые, но физически развитые дноклассники прижимают тебя к стенке. Или когда ты хочешь плюнуть в лицо своему начальнику, положив конец унижениям, но не можешь, так как боишься потерять работу. Когда холёные дяденьки в пиджаках объявляют войну и заставляют тебя убивать таких же, как и ты, парней, а тебе нельзя отказаться - ты ведь гражданин, обязанный защищать свою гнилую страну. И когда преступник подкупает суд, а тебе остаётся только сидеть на лавочке, как придурок, и озлобленно глядеть на его логово.
Шестнадцать этажей роскоши и богатства мозолили мне глаза. Я малодушно желал, чтобы все эти личинки Ублюдков, распивающие в беседке украденный из нычек предков алкоголь, один за другим поспрыгивали с крыши остеклённой многоэтажки. Уже вижу, как они выстроились колонной на крыше, по очереди делают шажочек, летят вниз солдатиками - и бум! А колонна всё меньше и меньше, короче и короче. Эх, мечты.
Охранник в будке бдительно косился на меня. Я просидел на лавочке
около часа (хотя, учитывая моё отличное в кавычках чувство времени, прошло не более пятнадцати минут) и думал. Думал не о том, как подступиться к Кирееву, а метался между "пить или не пить, идти в бар или не идти". Деньги после отоваривания у Аланы какие-никакие остались, а информации о том, можно ли практически сразу после лизергидов принимать алкоголь, не имелось. Я прикинул, какие могут быть последствия (обморок, повторные глюки, кома) и решил: всё, что нас не убивает, делает нас сильнее.Через тунель, въезд в который загораживал шлагбаум, я выбрался-таки из двора, прочь от ублюдочной цитадели. На меня лоб в лоб смотрела вывеска бара, соблазняюще мигая лампочками. Он был настолько близко, что перейди дорогу - и будет тебе вселенское счастье. Я перешёл, увидел на дверях табличку, оповещающую о круглосуточной работе данного заведения, и облегчённо выдохнул, входя внутрь.
Дизайнеры, создавая интерьер этого бара, обыграли тематику деревенского сарая и притом использовали элементы индустриального стиля. Барная стойка, например, сделана из старых железнодорожных шпал с полированной медной столешницей, а кирпичные стены покрыты проволочным ограждением. Металлическая лестница спиральной формы ведёт на второй этаж, а в сортире напоказ выставлены все трубы. Всё в коричневых и бурых тонах. Прямо идеальное место для серьёзных деловых мужчин, но не для меня. Как только я вошёл, ко мне прилипли взгляды офисных крыс, зажиточных и отъевшихся. Таких, которые сдохнут в пятьдесят пять лет от холестериновых бляшек в окружении своих оборзевших детей и злорадствующей жены. Мда уж, приличное заведение. Настолько приличное, что гораздо менее противно находиться в дешёвом кабаке. Парень в мешковатых джинсах, грубых ботинках, поношенной косухе да ещё и с бородой сюда не вписывается.
– Это хипстер или рокер?
– услышал я шёпот, когда проходил мимо одного из столиков. Боровы в тенисках и рубашках что-то пообсуждали, гудя как собрание старых сплетниц, и вяленько рассмеялись.
Я в духе одинокого отшельника сел у барной стойки и попросил у бармена сразу целую бутылку дешёвой водки. Мужик с такими жиденькими усиками, что при взгляде на него у вас самих над верхней губой стало бы щекотно, почему-то состроил удивлённую рожу. Оценив хипстерско-рокерский наряд, он посмотрел на мою бороду так, как если бы девчонка с маленькой грудью посмотрела на бидоны своей пышногрудой знакомой. Надо же, а ведь этот тип наверняка старше меня на добрый десяток. В конце концов, я заплатил и получил свою литровую бутылку незнакомой марки с элегантной рюмкой впридачу. На этом бармен оставил меня в покое, натянув максимально брезгливую маску.
За один присест я опрокинул в себя четыре стопки и надолго замер. Бармен обеспокоенно наблюдал за мной краем глаза, а затем не выдержал и масляным голосом предложил выбрать что-нибудь из ассортимента закусок. Я мотнул головой и вновь окаменел. Бармен растерянно обслужил клиента и отошёл от меня подальше.
Пить большими порциями с большими интервалами - моя привычка. Не вижу в ней ничего неприемливого. Но я, наверное, с каждой минутой выгляжу для этих крыс всё страннее и страннее. Ввалился в элитный бар, напялив дермантиновую куртку, один, заросший, подобно вольному бродяге, выжрал сразу четыре рюмки. Видать, в повседневной жизни они встречают таких только спящими на тротуаре.
Ладно, я немного утрирую. Если меня искупать и расчесать, одежду выстирать, а обувь хотя бы слегка протереть, то мой вид окажется не столь шокирующим. После долбанного ЛСД я пропотел, будто в баню сходил, поэтому не исключаю, что от меня несёт, как от целой конюшни. А ещё, кажется, не ел со вчерашнего обеда. Не знаю, может, Алана накормила меня, когда я пребывал в стране грёз? Но вряд ли.
Ох, мать вашу, я же пил кофе. Пил это горькое говно. Как меня инфаркт не хватил, учитывая учащённое сердцебиение от приёма наркотика? И на кой чёрт Алана напоила меня этим шлаком? Знает же, что от её порошка сердце изо рта выпрыгивает. Сдурела что ли? Однако моя ненависть к кофе поубавилась. Очевидно, тоже временный эффект этого галлюцинагенного дерьма.
Уныло разглядывая дизайн бара и с ещё большим унынием оценивая внешность офисных крыс, я прислушался к гвалту, доносящемуся откуда-то со стороны диванов. Столики с диванами - это вообще для элиты. Мне стало любопытно, что за мажоры настолько богаты, что в мегаприличном заведении разговаривают громче других мегаприличных посетителей. Незаметно повернув голову и скосив глаза за спину, я стал похож на глядящего из окопа фрица, только вместо окопа было моё плечо. За самым дальним столиком бурлила компания из шести крыс. Присмотревшись, я заметил среди этого сборища коротко стриженную рыжую голову, чей хозяин строил из себя душу компании. На миг он показался мне знакомым, и, чтобы стряхнуть наваждение, понадобилось одну за другой опустошить ещё три рюмки, из-за чего бармен снова одарил меня странным взглядом. Хотя... А вдруг именно алкоголь и виноват в новых глюках? Не мог я иметь знакомых среди Ублюдков высшего ранга.