Мальчик нарасхват

День протек как обычно. Никакого праздничного настроения не было и в помине. Весь день я провалялся то на диване, то в кресле, умирая от духоты и не зная, куда деть свое тяжелое и мешавшееся тело. Компанию мне составляла Алина, которая раз пять успела переодеться.

Разговор у нас с ней не особо вязался, хотелось просто пристрелить друг друга из сострадания. Лишь иногда мы обменивались взглядами. «Ты живой?» - спрашивал взгляд Алины. «Живой» - подтверждал я. «А я сейчас сдохну» - отвечала девушка, сопровождая свои мысли вздохом.

А часа в три дня раздался звонок моего телефона. Удивленно вздрогнув, я потянул к нему руку. Ощущая легкую дрожь в руке, посмотрел на дисплей. Мама?

Не особо думая, тут же ответил, выйдя на балкон. Облокотившись на перила, поднес трубку к уху.

– Алло.

– Артем? – твердый, совершенно трезвый голос.

– Да, - напряженно уставился вниз, на дорогу.

– Привет, это мама.

– Я узнал, привет, мам. Телефон сделали?

– А? Да, вот буквально вчера забрала.

– Угум, понятно.

Короткая пауза. Мама вздохнула в трубку.

– Ну, Артем, я звоню тебя с днем рождения поздравить. И… может, домой уже вернешься? Вместе бы отпраздновали. Возвращайся, а? Я пить не буду, обещаю. Правда, отец твой на работе, но он вечером тебя поздравит. Может, даже Славка приедет.

– Мам, - помолчав немного, я неловко замялся. – Спасибо, но я… ну, не могу я. Я тут уже с друзьями договорился.

– Значит, не придешь? – шумно выдохнула она в трубку.

– Извини.

– А вернешься когда? Через месяц в школу, не забыл?

– Не забыл, в конце августа вернусь.

– Артем, ты скажи, у кого ты. Чтобы я точно знала и не волновалась.

– Я у друга, ты его не знаешь.

– Артем, - грозно.

– Мам, - выдохнул я.

– Быстро говори.

– Не скажу. Ты опять приедешь, я не хочу снова краснеть, извини, конечно, - выплюнул я скороговоркой.

– Тогда возвращайся домой.

– Не.

– Артем, - снова грозные нотки.

– Ну, мам, пожалуйста. Пусть это будет подарок мне на день рожденья, а? Пожалуйста.

Некоторое время мама молчала, что-то обдумывая. Затем сдалась.

– Ладно, хорошо. Но учти, с отцом сам разговаривать будешь, он опять бесится, что ты ушел. И звони хотя бы иногда, - явная обида в голосе. – И дома появляйся, мы все же твои родители, а не чужие люди.

– Эм, хорошо. Спасибо, мам. Ну… мне пора тут.

– С днем рожденья.

– Спасибо. Пока.

Закончив разговор, я еще минут десять стоял на балконе, прокручивая в голове диалог. С одной стороны мне хотелось домой, а с другой – нет. Вот и настоял на своем. И все же мне казалось, что поступил я неправильно и глупо.

Впрочем, уколы совести меня мучали относительно недолго. Уже через полтора часа я жадно хлебал ледяную воду из-под крана, поток которой просто смывал все ненужные мысли, оставляя только одну-единственную: «Еще воды!» Так продолжалось до тех пор, пока тетя Света, нутром почуяв неладное, не появилась за моей спиной. А после, увидев меня скрюченного в букве «зю», прогнала. Мол, буду хлебать воду из-под крана - заболею, свалюсь с температурой, ангина, бактерии вредные – все дела.

Я спорить не стал, даже не разочаровался, потому как напился до отвалу. Даже зубы от мерзлоты сводить начало.

Пока я озадаченно вертелся на месте, ощущая, как булькает вода в моем животе, пришла задумчивая тетя Света с кожаным кошельком в руке. Алина, верно подметив, что это неспроста, устроилась на диване поудобнее и с любопытством взглянула на тетю. Та, вздохнув, полезла в кошелек и, отсчитав несколько купюр, протянула их нам со словами:

– Держите. Идите за мороженым сбегайте. Нам с Юлей тоже купите.

– А Вадик? – плотоядно уставилась на деньги Алина.

– Ну, если хотите, купите и ему. Может, когда придет, хоть на время бурчать перестанет. Только фруктовое ему не покупайте, он его терпеть не может.

– Знаю, - кивнула Алина, забирая деньги. Кинув на меня довольный взгляд, она поправила челку. – Ты пойдешь со мной?

И, получив утвердительный кивок, обрадованно пошла одеваться. Юля напросилась идти с нами.

Радость и удовольствие закончились тогда, когда от мороженого остались одни обертки, а задница будто прилипла к креслу.

Да, вот такой я противный, все мне не так. Но что сделаешь, если по душе мне больше холод, нежели жара? Когда замерзаешь, можно хотя бы одеться теплее. А сейчас только в лужицу стечь и можно.

Затем я начал конкретно завидовать однокласснице. На ней были лишь шорты и майка, а волосы собраны на голове в небрежный пучок. Мои же мокрые от пота пряди прилипли к шее и лбу, а еще я крупно жалел о том, что мои шорты остались дома. Раздеться же я не мог: в одних трусах было как-то неудобно перед… всеми.

Ну не дома же я, в самом деле. Алина, тетя Света и Юлька тоже вроде как не у себя дома, но у Вадима, а он их близкий родственник. Вот им можно ходить здесь, как заблагорассудится. А мне нельзя – я здесь никто. Квартирант, которого в любую секунду могут пнуть за дверь.

Пока печалился, пожаловал Вадим. Незаинтересованный в телепрограмме, я прислушался. Сопение. Возня. Глухой стук – видимо, куда-то полетел ботинок. Еще один стук – а вот и второй ботинок. Тяжелый вздох. Шуршание одежды. А спустя мгновение хмурый подозрительный дядечка, недоверчиво щурясь, выглядывает из-за дверного косяка. Ему только привычной щетины и пушки не хватает – в таком виде он мог бы спокойно нас взять в плен.

В плен нас Вадим брать не хочет и судя по всему у него даже мыслей таких не возникало. Но настроение у него от этого лучше не становится и, дабы вылить свой негатив хоть на ком-нибудь, он цепляется к Алине. Настаивает, чтобы она оделась. При такой жаре? Сдурел мужик.

Затем, получив отпор от сестры, переключается на меня. Говорит, чтоб на Алинку не смотрел. А я разве смотрел? Просто тихо завидовал шортам и всего-то!

Ситуацию разруливает тетя Света, вовремя появившаяся из спальни. Свое свободное время она обычно проводила там, расположившись на кровати и читая какой-нибудь женский роман.

Некоторое время Зыкины выясняют отношения, охотно впутывая в это и меня. Но я, желая быть только зрителем, отмалчиваюсь и в пекло дальновидно не лезу. Может быть, этим и был кто-то недоволен, но зато ссора была замята, так и не успев разгореться.