Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Словом, ищущий — да обрящет!

СЛОН БЫ СЪЕЛ, ДА КТО ЕМУ ДАСТ

Губернатор Красноярского края Александр Лебедь: — На клетке со слоном висит перечень того, что слон ест. А некий наивный посетитель восхищается: неужели он все это съедает? А сторож говорит: слон бы съел, да кто ж ему даст. Вот сегодня у нас ситуация в России — слон бы съел, да кто ж ему даст. Мы должны Западу 155 миллиардов долларов как страна, 30 миллиардов долларов должны наши коммерческие банки, еще примерно 25 — другие коммерческие струк­туры. Мы потеряли лицо. У нас скверная репутация. С нами будут, конечно, вести переговоры, кофе с нами пить, чай, пытаясь выцарапать то, что в нас уже вло­жили. Никто ведь ничего не даст. Поэтому надеяться стоит только на себя. И тот же самый западный мир будет приветствовать наведение элементарного поряд­ка. Потому что Запад тоже прозрел: зачем давать деньги стране с, мягко выражаясь, воровской репута­цией? Люди там пришли к некоему рубежу, я бы сказал, самосохранению.

ИМ НУЖНЫ ОНИ И ЖУРНАЛИСТЫ

Писатель Даниил Гранин, демократ и антикомму­нист, размышляет об особенностях нынешней власти:

ЧЕСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО

В феврале 1998 года газета «Известия» опублико­вала заметку о том, как губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко, облетев на вертолете ху­тора и станицы и обозрев руины разграбленных ферм и откормочных комплексов, в сердцах воскликнул:

— Я просто в шоке!

И вдруг начальник краевого управления сельского хозяйства вчиняет редакции и автору заметки иск о за­щите чести, достоинства и деловой репутации. Дело в том, что фамилия истца — Шоков, и он усмотрел в заметке связь между аховым состоянием сельского хозяйства, глубоко личным впечатлением от него гу­бернатора и его, истца, фамилией. За эту свою догадку Шоков пожелал получить с редакции и автора 200 тысяч рублей.

В Москву, в Тверской межмуниципальный суд сто­лицы, была направлена личная посланница Шокова. Как заметил юрист редакции Макс Хазин, он надеется, что это — не подчиненная Шокова, и что все расходы Шоков оплатил из своих средств. Судья изучил замет­ку в газете и не нашел в ней никакого поношения честного имени Шокова. В иске было отказано.

— Откровенно говоря, нам повезло, — признается М. Хазин. — В противном случае аналогичные шоковскому иски могли предъявить нам генеральный дирек­тор краевого департамента по строительству и архи­тектуре Бардаков и сам глава кубанского правительст­ва Мельников: детские пособия в крае нередко выдавали мукой...

ДУМА — НЕ НОЛЬ

Летом 1998 года, отдыхая на Валдае, президент Борис Ельцин сказал:

— Государственная дума — это ничто, ноль.

И изобразил на пальцах эту самую фигуру.

В конце года председатель Госдумы Геннадий Се­лезнев с удовлетворением констатировал, что Дума устояла и торжествующе произнес:

— Мы не та организация, о которую можно выти­рать ноги.

ВОТ ЭТО ЗАБОТА

23 февраля 1998 года москвич Владимир Мкртумян с десятилетним сыном Артемкой пошли за хлебом. От дома до булочной — пять минут ходу. Но домой они не вернулись. Перед самым магазином под ногами мальчика внезапно провалился тротуар, и ребенок с головой ушел в кипяток. Артемка сварился заживо. Отец бросился на помощь, но тоже получил сильные ожоги и вскоре скончался.

Причина, увы, банальная — под землей прорвало трубу с горячей водой.

В осиротевшей квартире остались мать погибшего Артемки и его сестренка. От их окна до места трагедии метров пятьдесят. Мимо него проходит дорога на работу и в школу. Страшное напоминание. И тогда вдова решила обратиться к властям с просьбой помочь поменять квартиру на другой район. Вице-мэр Вале­рий Шанцев подписал заявление. И вот женщину при­глашают к чиновнице, которой было поручено занять­ся этим вопросом.

Чиновница предложила «чудесную» квартирку:

— Квартирка эта через дорогу от кладбища, где похоронены ваши родные, — сказала она. — Вам бу­дет очень удобно ухаживать за могилками, да и на транспорт не нужно тратиться...

— Так вы бы сразу место на кладбище и пред­ложили, — только и сказала несчастная женщина.

В ЧЕМ ПРОФЕССИОНАЛ ЧЕРНОМЫРДИН

В конце мая 1997 года следственная бригада Генп­рокуратуры РФ этапировала в Москву из Греции ал­мазного афериста Андрея Козленка.

Председатель Оренбургского телерадиокомитета Павел Рыков на пресс-конференции осторожно сказал премьеру Виктору Черномырдину, находившемуся на родине: мол, пишут, что якобы ваша рука видна в ал­мазных сделках Козленка.

Премьер взорвался:

— Ни козленков, ни козлов я не знаю и знать не хочу! Ко мне, как и к любому руководителю, можно отнести все, что делалось и делается в государстве. Но если кто-то попытается куда-то пристегнуть Чер­номырдина — бесполезно. Сколько я работал, столько и был под колпаком разных проверок, видимых и не­видимых.

Черномырдин перевел дух, нахмурил брови и, под­няв указательный палец, строго предупредил:

— В России меня никем не запугать — ни козлом, ни козленком. Я не из пугливых. А если кто-то попыта­ется, так сразу в зубы получит. И как следует. Уж это я умею делать — я здесь профессионал.

НАТЯЖЕЧКА, МЯГКО ГОВОРЯ

Вопрос Генеральному прокурору России Юрию Скуратову:

— Судебный процесс по «Михасю» в Швейцарии выглядит в некотором роде как поражение и россий­ских правоохранительных органов...

— Первое. Конечно, плохо, что так в Швейцарии получилось. Но мы должны из этого извлечь необ­ходимые уроки. И мы это сделаем. Второе. Надо сказать, что вокруг этого дела, я бы сказал, немало домыслов. Вот, скажем, письмо из нашей Генпрокура­туры. С ним возникло недоразумение по вине перевод­чика. Сначала кое-кто иронически улыбался: да, мол, надо же, о чем говорит Скуратов! Но потом, когда многие наши журналисты посмотрели качество пере­вода на самом судебном процессе, их мнение поменя­лось. Мало того, что переводчик общий разговорный русский язык знал плохо, но он специальными юриди­ческими терминами не владел. Что уж тут говорить о нюансах? А что было? Начальник следственного управления Генпрокуратуры Казаков в ответ на об­ращение адвоката написал, что в производстве следст­венного управления Генеральной прокуратуры дела в отношении Михайлова нет. Это соответствовало действительности. А сведениями о наличии уголовных дел в других правоохранительных органах следствен­ное управление Генпрокуратуры не располагало. Вот и все. А это было истолковано и переведено так, что вообще никаких дел на Михайлова в России нет и ни­каких судимостей у него не было. Натяжечка, мягко говоря... Третье. Даже ту помощь, которую мы швей­царцам реально оказали, они на сто процентов не реализовали. Хотя бы такой факт. Работников Гене­ральной прокуратуры России в качестве свидетелей в суде пригласила сторона защиты, хотя по идее надо было их приглашать стороне обвинения.

На кого жалуется Генеральный прокурор? У кого ищет сочувствия? Разве не от него зависит, в качестве кого посылать в Швейцарию представителей своего ведомства?

ПОЗАБОТИЛИСЬ О ВСЕХ СРАЗУ

Рассказывает дирижер и художественный руководи­тель Петербургской филармонии Юрий Темирканов:

— Городские власти задумали создать новый гос­тиничный комплекс на Малой Морской, но для этого потребовалось отселить жильцов моего дома. Как во­дится, с людьми посоветоваться забыли. Государство в лице неких чиновников позаботилось о благе всех трудящихся сразу, но о конкретном гражданине забы­ло. Дом продали, а нам предложили выметаться... Я не знаю, она есть вообще, эта власть?

— Судя по количеству автомобилей с мигалками, даже успешно размножается,— заметил интервьюер Андрей Ванденко.

— Да-да, ездят... Эти люди наделены атрибутами власти, но для управления страной этого мало. Нельзя добиться позитивных изменений в экономике, лишь произнося ритуальные заклинания о святой привержен­ности демократическим идеалам. Никогда не клялся ни на красном знамени, ни на российском триколоре, но это не значит, будто я меньший патриот, чем какой- нибудь мастер пламенных и зажигательных тирад.