Маленькая женщина Большого

Вася чувствует эту неполноту и пытается всячески из меня вытащить дополнительную информацию.

Но я не до такой степени сошла с ума, чтоб делиться с дочерью своего новоиспеченного (ма-а-амочки!) мужа чем-то подобным.

Потому просто пожимаю плечами.

— Ну, в целом, все…

— То есть? — хмурится Вася.

— Ну… Я согласилась.

Наступает пауза.

Вася смотрит на меня, явно ожидая продолжения.

Я смотрю на Васю, очень сильно ожидая окончания экзекуции под названием “женские секретики”.

Вот чего у меня, воспитанной папой, никогда не получалось, так это секретничать по-женски.

Мы сидим в нашем доме в Карелии, куда Вася с Алисой приехали погостить, пока ее мужчины и мой муж (ох-х-х… не верится до сих пор!) решают какие-то вопросы в Питере.

Здесь с нами мама Виталика и взвод охраны, качественно усиленный еще и людьми Камня и Лиса.

Все они очень серьезные, деловые и взгляды от ступней — до горизонта, как в охране президента, ей-богу.

Мне кажется, дикий перебор, но тут Виталия не переубедить. И Васины мужчины в этом вопросе с ним в кои-то веки солидарны.

Так что мы время проводим хорошо, но несколько однообразно: едим, гуляем, плаваем, опять едим, гуляем, плаваем…

Не знаю, как кому, а я довольна до безобразия.

Еще бы от разговоров этих отбиться…

— Так, — не выдерживает Вася, — погоди… Все? Больше ничего?

— Ничего, о чем стоило бы говорить…

И о чем можно говорить.

— Ну, блин, папа… — вздыхает Вася, поняв, что реально рассказ завершен, — бирюк. Как еще к батарее тебя не привязал до росписи.

Ну…

Были попытки.

И мне даже понравилось.

Правда, не к батарее, а к спинке кровати.

Невольно улыбаюсь и отворачиваюсь, чтоб Вася не спалила мое глупое-преглупое выражение лица.

А другого не находится у меня, особенно, когда вспоминаю события, последовавшие непосредственно за предложением.

Вот сколько времени прошло, а все еще стыдно. Но очень горячо!

Мой бог грома и молний, и без того безумно властный и доминирующий, той ночью офигенно на мне оторвался.

Его взгляд, рычание звериное, несдержанное, жесткие движения… Боже, я на следующий день едва ноги свела!

Проснулась утром от того, что все тело ломит сладкой-сладкой болью… А на пальце — кольцо с камнем таких размеров, что весу мне добавило с килограмм, клянусь!

Когда успел надеть?

Да еще и размер подобрал так, что снять можно, но проблематично.

— Ты знаешь, что размер пальца может меняться в зависимости от цикла женщины? — изучая кольцо, спросила я у довольного собой Зевса, молча наблюдающего за произведенным эффектом.

— Ничего, на этот случай у меня есть еще три.

— Запасливый…

— Предусмотрительный.

Я даже не нашлась, что ответить.

Вроде бы, и неправильно это все. Настолько зависеть от мужчины, позволять ему так командовать собой… Папа бы не одобрил.

А с другой…

Я безумно устала за этот год.

Устала быть одна, ощущать за спиной, вместо молчаливой постоянной поддержки папы, пустоту.

Я словно на ниточке повисла, тонкой-тонкой. И качало меня ветром из стороны в сторону. И ждала я… чего-то. Неизвестно, чего.

Верней, вроде как известно, горизонт планирования был близок. И в то же время, он ведь был временным. Я осознавала, что все закончится когда-то. И, скорее всего, закончится не особо хорошо для меня. Не до такой степени же наивная. Как только стану не нужна, меня оставят в покое.

На расправу волкам отдадут. И уж те позаботятся, чтоб я больше никому ничего не сказала…

И надо же, я смирилась с этим будущим.

Не сопротивлялась ему, спокойно думала о том, что это произойдет, без страха, без отрицания.

Сейчас понимаю, что мне бы, по-хорошему, с психотерапевтом надо было поговорить, наверно, одна из форм ПТСР…

Но я, даже осознавая, что со мной что-то не так, тем не менее, не собиралась ничего менять.

Вела себя, как овца на заклание.

Папа бы не понял, да…

Встреча с моим Зевсом серьезно встряхнула меня, заставила, чисто через плотское, через самое примитивное, физиологическое, взглянуть на мир по-другому, захотеть жить дальше.

Но вот ощущения защиты, стены, за которую можно спрятаться, как это было с папой, у меня не появилось.

Тогда.

А сейчас?

Он так безапелляционно решает за меня все.

И в то же время эти его решения удивительным образом совпадают с моими желаниями… Как так? Разве так бывает?

Я всегда себя считала самостоятельной, меня и воспитывали так.

Но, оказывается, всего комфортнее мне сейчас — за широкой спиной моего мужчины. Так сладко просто предоставить ему решать за меня.

И соглашаться.

Или не соглашаться.

Я, кстати, за эту неделю, прошедшую с момента предложения и росписи, потому что Зевс вообще ни разу не шутил, и официально я теперь — его жена… За эту неделю я пробовала его на прочность. Пару раз всего, просто чтоб проверить, насколько он может слушать. Меня.

Не то, чтоб сомневалась… Все же, когда человек твой, это ощущается. Раньше не понимала, а теперь… Теперь мне не надо понимать.

Чувствовать надо.

И убедилась: Зевс Виталик слушает. И понимает. И идет на уступки.

В мелочах, но из этих мелочей складывается наша жизнь.

Может, когда-то я пожалею о своем скоропалительном решении. Может, это неправильно.

Но я, после всего случившегося, четко понимаю, что жить надо здесь и сейчас.

Потому что нет у нас ни прошлого, ни будущего. Только сейчас есть.

И в моем сейчас я счастлива со своим мрачным властным языческим божеством.

— Давай я его хотя бы на свадьбу нормальную уговорю, — вздыхает Вася, поняв, что ни черта она от меня больше не дождется.

— Не надо! — пугаюсь я, — какая свадьба еще? Мы уже муж и жена! Хватит!

— Блин! Ну хоть торжественную роспись! Или венчание!

— Венчание будет потом, в храме, который Виталик обещал построить.

— Так когда это еще будет?

— Ничего. Мы не торопимся никуда.