Маленькая женщина Большого

46. Большой. Правильные люди

— Виталий Борисович, я еще раз настоятельно прошу о встрече… — голос твари, решившей спрятаться за хрупкую спину моего Воробушка, бесит настолько, что трубка в кулаке трещит. Встречаю чуть насмешливый взгляд Лисенка и беру себя в руки. Нельзя показывать плохой пример молодежи. У кого им еще ума набираться, как не у нас? — Я готов лично принести извинения Алевтине Семеновне, готов возместить все… Неудобства…

— Она не нуждается.

Держу голос, хотя очень сильно хочется грязно, по-лагерному, выматериться и снова отправить к офису этой, много возомнившей о себе твари, людей. Чтоб помогли ему окончательно прийти в себя. Осознать свое место в мире!

— Я понимаю… — голос тухлый, подрагивает. Интересно, он там под себя не ссытся от страха? Набрал, надо же, переборол ужас. Все эти дни не слышно было, видимо, пытался по-другому воздействовать. Думал, что у него на это хватит ресурсов. Сил. Мозгов.

А вот сюрприз тебе, сука!

Нихуя у тебя нет!

Все у меня.

Было и есть.

И твое теперь тоже все у меня. В назидание, так сказать, всем, кто в будущем даже попробует подумать, мысль одну-единственную в голову запустить о том, что можно тронуть моё.

Живой пример перед глазами надолго теперь останется.

Был солидный, типа, чиновник, владелец всего, чего можно, думающий, что весь мир у него под ногами.

А стал… Пенсионер. Будет жить на скромную пенсию, которая ему от государства положена. И все. Больше ничего. Собственность, своя и чужая, записанная на дальнюю родню, троюродных свекров, дядей и теть, кошечек и собачек, ушла с молотка. Бизнесы, банки, фонды… Крипту со счетов — и ту всю вытрясли.

И это я еще щедрый. Главное ему оставил: жизнь. Вот пусть и радуется. У его конкурента и того нет.

Крыса утонул в параше через три дня после заключения в СИЗО. Бывает, чего уж там.

Весь его бизнес ушел государству, что правильно и справедливо.

А Веретено еще повертелся, не веря, что все так шатко, оказывается. Не веря, что до сих пор ему удавалось мутить свои тупые схемки и скалиться на меня лишь потому, что мне было лень обращать внимание на эту мелочь.

Ошибка моя.

Знал же, что мелочь, которой позволяют скалиться безнаказанно, может и в себя слишком поверить.

Вот. Поверил. Тварь. Чуть женщину мою не убил.

Треск у уха сигнализирует, что я, все же, не до конца умею себя контролировать, когда речь идет о Воробушке.

Лисенок переглядывается с Лешкой, и они оба радостно скалятся. А после смотрят на Бешеного Лиса.

И тот, скривившись, перекидывает им пачку купюр.

Вот поганцы!

Спорили на меня, значит?

Совсем потеряли страх…

Хмурюсь, кладу трубку на стол, аккуратно, хотя в этом нет уже никакого смысла. Очередной мобильный сдох.

Так и не узнал, чего же там Веретено сказал напоследок! Печаль какая, а!

— Поганцы, — выразительно смотрю на мелких нахалов, а затем перевожу взгляд на Бешеного Лиса, — а ты зачем?

— Поверил в тебя слишком, — с досадой откидывается он в кресле, прихватывает бокал с коньяком, — и зря.

— Много?

— Сам видел. И еще долю в “Валде”.

— Щедро ты. Слишком азартный.

“Валд” — новый клуб на родине у Бешеного Лиса, недавно открытый. Управляет там, само собой Камешек, но доли у него именно в этом бизнесе нет. Не было. Теперь, вот, благодаря моей несдержанности, появилась.

Ну что же…

В любом случае, все в семье остается.

В который раз торкает удивлением: мы с Бешеным — семья теперь. Кто бы мог подумать когда-то, в далекие веселые молодые годы? Кто бы мог представить, что все вообще так странно повернется?

— Обратно когда? — вздыхаю я, решив оставить очередной пример вопиющего неуважения без комментариев. В конце концов, перегибать тоже нельзя, чтоб в безынициативных котят не превратить этих большелапых любопытных щенков.

Как тяжело детей воспитывать, это же пиздец просто!

— Завтра, — отвечает Лешка, — в Карелию сразу, за Васей. И потом домой.

— А чего так быстро? — новости не особо хорошие. Я надеялся с Алисой подольше побыть. И без того редко внучку и дочь вижу, совсем эти два засранца их приватизировали!

— А чего ждать? — пожимает плечами Камень, а Лис ехидно добавляет:

— Мы-то думали, свадьба будет… Но кое-кто зажал.

— Разговорчики… — ворчу я, не собираясь отчитываться перед щенками в мотивах своего поведения. И смотрю на Бешеного Лиса, — а ты когда?

— Задержусь, — спокойно отвечает он, — у меня тут дела кое-какие.

— Это по той анимешке, что у тебя в квартире прыгает? — скалится его сын, но тут же осекается под жестким взглядом отца. — Ну ладно-ладно, чего ты сразу? Я просто спросил…

— Нехуй лезть, — отбивает Бешеный, — и языком молоть.

— Тоже мне, секрет полишинеля… — усмехаюсь я, — может, помочь?

— Нет, — неохотно отвечает Бешеный, — сам разберусь. Там просто… Тема эта тупая с шоу-бизнесом. Непривычно. Путаюсь. Люди несерьезные все. Меня не знают.

— Беда-а-а… — смешливо тянет мелкий и бесстрашный Лисенок.

А Камень наклоняется к нему и спрашивает шепотом:

— А этот Полишинель… Это кто?

— Видишь, с кем работать приходится? — вздыхает Бешеный Лис.

— Пробуй через Жнецов, — советую я.

— А они-то каким боком? — удивляется Бешеный.

— Они там с кем-то работали, насколько я помню… — я реально не помню, просто что-то в голове такое вертится… — надо у них уточнить.

— Спасибо, — кивает Бешеный, — уточню.

— А чего там такое-то? — никак не уймется мелкий Лисенок.

— Ничего. — Ровно отвечает Бешеный, — девочку, подружку вашей Васи, обидели.

— И живые еще? — удивляется Камень. Неподдельно так.

— Не все, — коротко отвечает Бешеный. — Разберемся. Не лезьте.

— И Васю мне не тревожить, — добавляю я на всякий случай.

Парни, несмотря на ветер в голове, свойственный молодости, не дураки далеко, но мало ли… Болтанут, дочь расстроится, разволнуется… Зачем это надо?

— Само собой… — солидно кивает Камень.