Мальтийское Эхо

– Повторяй клятву, женщина: закосим и забьем!
– он прыснул, - в Рабат!
– уже серьезно воскликнул "фельдмаршал".
– по каретам!

Через двадцать минут они петляли по старинным узким улочкам, вдыхая осенний воздух позднего средневековья вкупе с весенним ароматом раннего Возрождения. По непонятной причине Вера Яновна шла быстро, часто спрашивая у мальтийцев какой-то адрес.

– Ты чего такая... стремительная, - Андрей чуть не употребил "подорванная".
– Вот план городка, вот церковь Св. Павла, вот катакомбы. Мы что, уходим от погони?

– Фу, не "накаркай". Радио-путеводитель, ты слышал, в автобусе обещал в Рабате наличие домашнего ресторанчика, где классно готовят "Фенека". Этот кролик - хит мальтийской кухни. Я ведь тебе об этом говорила раньше.

Голод, конечно, не "тетка". И тем не менее, тут уже Андрей молчаливо удивился наивности женщины: кроликов в Европе не умеют готовить. Пробовал он кролика и в ресторанчике на Большой площади в Брюсселе, и там, и сям, везде соус почему-то темно-коричневый и неприятно горчит. А вот дядя Леша, сосед по площадке в родительском доме, из андреева детства умел готовить жаркое из кролика! Он держал кроликов в сарае возле дома и маленький Андрюша не мог удержаться от прыжков в снежный сугроб с крыши этого сарая. Дядя Леша ругался, но когда звал по воскресеньям родителей Андрея "на жаркое", после третьей стопки водки утверждал, что "топанье Андрюхи по крыше сарая способствует плодовитости кроликов".

Наконец нашли ресторанчик. "Фенек", как и следовало ожидать, был невкусен, как впрочем и картошка на гарнир.

– Ты чего не ешь?
– спросила Вера.

– Не голоден, - твердо ответил Андрей.

– Ну, ну, - она не стала настаивать, тем более вспомнив, что мужчина весь день грызет орехи и фрукты из их утренних запасов. Вышли из ресторанчика на улицу.

– Ну что, давай план, пойдем в церковь и катакомбы, - Вера Яновна была сыта и благодушествовала. Андрей тоже был в прекрасном расположении духа и мурлыкал какую-то песенку.

– Чего ты там напеваешь?

– Сочиняю хит.

– Озвучь. Народ ждет хитов.

– Рано, - замялся мужчина, - в общем, на мелодию Антонова "Переулочки Арбата". У меня "Переулочки Рабата, как мне дорог ваш покой...".

– Плагиат в целом.

– В народе говорят: песня плохая, если не похожа ни на какую другую песню.

– Хорошо. Проводите, сударь, девушку к храму, - она взяла под руку мужчину и они двинулись в направлении церкви Св. Павла.

Шли, весело болтая, и явно не спеша на "работу" в катакомбы. Наверное, хотели отодвинуть новые "видения" и тяжелые сны.

– Не хочу тебя пугать и расстраивать, но за нами, как только мы вышли из автобуса, все время плетется вон тот "перец" с камерой. И снимает порой нас с тобой. Не оглядывайся.

– Вот еще, - она оглянулась, сделала два шага навстречу "перцу" и показала ему язык. Девчонка, но какая!

Потом, обращаясь к Андрею, показала на вставшего как вкопанного мужчину рукой.

– Это нужно зачистить, - и повернула большой палец вниз.

Андрей обожал такие "игры". Заметив в небе вертолет, он достал сотовый и, смотря в небо, говорил, будто приказывая летчику открыть огонь на поражение.

– Мне нравится твой сленг: "перец", - сказала Вера, заканчивая игру.

– Я беру у студентов некоторые словечки, - он улыбнулся и через секунду продолжил, - например, моя жизнь вот уже более недели - это сплошная "движуха". И мне это очень "в кайф"! Это азарт, кураж, драйв!

– Браво!
– улыбнулась женщина.

– Но...
– он подбирал слова, - мой азарт как-то путается в этих многочисленных пространственно-временных слоях, как... как юный поручик запутывается в юбках и подвязках молоденькой незнакомки.

– Фу, фельдмаршал, я разжалую тебя до поручика.

– Я попытался объяснить не нудно, а образно.

– Твой "образ" свидетельствует о том, что тебя пора... "выгулять", нет, точнее "дать погулять".

– Неплохо бы...

Впереди показалась церковь. Лица наших путешественников стали серьезными. Церковь Св. Павла построена над гротом Св. Павла, рядом с катакомбами.

Вера Яновна и Андрей Петрович молча побродили по храму. Женщина внимательно осматривала всё: картины, скульптуры, фрески, особенно в крипте.

Затем они вышли на улицу и остановились у входа в катакомбы.

– Давайте отойдем в сторону, поговорим. На что ты обратил внимание в церкви?

– Во-первых, описание одной из картин. Будто бы написанная Св. Лукой. Сомневаюсь. А вот в том, что он сопровождал апостола Павла на Мальте, не сомневаюсь. Во-вторых, полотно "Избиение Св. Стефана" неуместно в церкви Св. Павла, - Андрей уже был раздражен, - а в доме, где жил Декарт открыли сумасшедший дом!

– Хорошо. Когда мы сейчас пойдем по катакомбам, обращай особое внимание на скульптуру апостола Павла, на фрески с изображением его; на те, что близки к входу (или входам) в залы (галереи). Точно не могу указать. Пробуй все "блокатором-тростью" и своим умением...
– она посмотрела на мужчину и осеклась.

Глаза Андрея Петровича стали совершенно молочного цвета, веки опустились, покраснели, губы приобрели брезгливое, неприятное выражение. Он "уходил" в себя. Или куда-то туда?

Когда они вышли из катакомб и уже следовали в сторону автобусной остановки, мужчина молчал, идя медленно с наклоненной вниз головой, будто бы нащупывая почву, думая, куда поставить ногу, куда направить шаг. Женщина не решалась пока ничего спрашивать. Наконец, Андрей Петрович произнес, жестикулируя рукой и напоминая дирижера:

– И Пергамент, и Укладка там были... Но очень давно... очень, - рука в воздухе заметно дрожала.

– Ну и замечательно. Ты умница! Давай доедем до Мосты. Вот наш автобус, - Вера ступила на ступеньку автобуса и подвернула ногу. Повернула голову, будто бы почувствовала чей-то тяжелый взгляд в толпе на площади.

Нога быстро "прошла". И вид у Андрея стал обычный - равнодушно-ироничный. Когда автобус тронулся, женщина решила порассуждать:

– Археологи открыли и расчистили катакомбы в 1894 г. Но по их свидетельствам, катакомбы еще использовались в неких целях вплоть до 17 века. Можно предположить, что там ля Валетт прятал отобранную у Сулеймана Укладку, да и Пергамент, наверное, тоже. А на момент захвата Мальты Наполеоном Гомпеш или кто-то другой по его поручению перевезли клад на Сицилию. Я сегодня вечером еще покручу свою "машину".Я пыталась рассмотреть гробницы: здесь это чаще ниши с полукруглой кровлей над замурованной в стену гробницей. Из фресок на стенах я увидела лишь изображения библейских символов: рыба, павлин, виноград. Семисвечники - символ иудаизма - позволяют сделать вывод, что хоронили не только христиан. Но я не увидела ни одной фрески Св.Павла!

– Я тоже.

– Это очень странно! Здесь рядом катакомбы Св. Агаты, сицилийской мученицы. Там 21 фреска, посвященная ей. Может кто-то затер фрески Св. Павла?

– Возможно. Но тогда это было давно и следов не видно. Да и умение особое нужно.

Автобус остановился.

– Вот и Моста,- женщина посмотрела в окно, - хотя нет, это деревня ремесленников. Тут два больших магазина сувениров. Твой выход! Пойдем, я тоже что-нибудь посмотрю.

Они более получаса смотрели филигранные изделия мастеров-стеклодувов, керамику, серебряные украшения и плетеные кружева. Были и копии доспехов рыцарей. Вера купила из плетеного кружева воротник МариеРодиславовнеи бант сестре.