Мантык, охотник на львов

Какъ въ эти утренніе часы онъ мечталъ о ча!

«Чай», — думалъ онъ, — «это потомъ… Потомъ…. посл двнадцатаго льва!»

Посл мсяца такихъ скитаній, убивъ восемь большихъ антилопъ и двухъ пестрыхъ леопардовъ, Мантыкъ, наконецъ, набрелъ на цлое львиное семейство и принялся слдить за нимъ.

Въ деревн Гадабурка ему сказали, что левъ, львица и два молодыхъ, годовалыхъ львенка наводили страхъ на жителей. Уже галласы боялись выгонять за ограду стада. Львица три дня тому назадъ схватила у самой деревни годовалаго ребенка и унесла ецо въ степь. По ночамъ отдльные хуторяне трепетали за своихъ козъ, и ихъ собаки, чуя страшнаго звря, лежали смирно и жались къ людямъ.

Этого-то и надо было Мантыку.

Онъ восемь дней терпливо слдилъ за звремъ, кружа по степи, былъ въ Минабелл, видлъ восьмиконечный крестъ дяди Пети, зналъ, что караванъ англичанъ сюда еще не прибылъ, и, наконецъ, отыскалъ львовъ…

Онъ былъ одинъ, безъ Либэха и Али. Онъ оставилъ ихъ возл воды, а самъ цлую ночь при полной лун слдилъ за львами. Изъ стада деревни Гадабурка они унесли сразу трехъ телятъ. Значитъ, ихъ было не меньше трехъ. Три льва!.. Тмъ лучше! Тмъ скоре онъ убьетъ двнадцать.

Луна спускалась къ далекимъ горамъ и прозрачныя тни стали длинными и слабыми. Чуть розовлъ востокъ. Ни свтъ, ни тьма кругомъ. Мантыкъ, утомленный погоней всю ночь по свжимъ слдамъ, по кровавымъ пятнамъ, постоянно терявшій слдъ, вдругъ услышалъ совсмъ близко отъ себя какое-то урчанье, напомнившее ему кошачье мурлыканье, только боле громкое и грубое.

Оно прерывалось иногда звуками паденія чего-то мягко-упругаго, какихъ-то прыжковъ.

Затаивъ дыханіе, съ ружьемъ на перевсъ, Мантыкъ раздвинулъ высокую траву и замеръ на мст.

Блдный разсвтъ загорался. Становились боле четкими предметы, раскрывались дали. Въ степи была неглубокая балка. Срые камни торчали изъ земли. Два куста въ красныхъ ягодахъ и зеленой блестящей листв росли между камней. Кругомъ трава была примята. Въ сторон валялись остатки разодранной туши теленка. Громадная блдно-желтая львица, распростершись возл камней, лежала на боку, выставивъ блое косматое брюхо. Она лизала, зажмуривая глаза, лапу и это она издавала нжные звуки, похожіе на мурлыканіе.

Два львенка, уже большихъ, съ рослаго сенъбернара, съ темною молодою гривою на загривкахъ играли другъ съ другомъ, какъ котята. Одинъ, словно подстерегая другого, ложился на брюхо и билъ темною кистью хвоста, другой становился на заднія лапы, прыгалъ съ забавной граціей на прилегшаго, и они катались вмст, притворно кусая одинъ другого. Потомъ одинъ отскакивалъ, и ихъ игра начиналась снова.

«Кого»?.. мелькнуло въ голов Мантыка, — «Если львицу?… не будетъ больше львовъ… А ему надо… — двнадцать!»

Страшной показалась ему громадная сытая львица.

По разсказамъ абиссинцевъ Мантыкъ зналъ, что левъ рдко нападаетъ на человка. Сытый никогда не трогаетъ, а уходитъ. Раненый — страшно опасенъ. Мантыкъ окинулъ львицу взглядомъ… и зароблъ.

«Надо оставить ее на разводъ», — обманулъ онъ самъ себя. «И эти молодцы хороши… Тоже, пудика по четыре будутъ ребята».

Мантыкъ сталъ выцливать ближайшаго къ нему львенка.

Мантыкъ пошевельнулся. Львица насторожилась. Будто что-то сказала она львятамъ. Они сразу прекратили возню и остались, одинъ лежа, другой стоя. Теперь вс смотрли въ сторону, гд былъ Мантыкъ. Львица легла на брюхо, приподнялась на заднія лапы и будто готовилась къ прыжку.

Не помня себя Мантыкъ дернулъ сразу за вс три «собачки» курковъ ружья. Страшный тройной выстрлъ прервалъ молчаніе утра. Пуля и картечь со свистомъ полетли въ того львенка, что стоялъ. Больше Мантыкъ ничего не видлъ и не слышалъ. Не зарядивъ ружья, закинувъ его за плечо, онъ бжалъ, прыгая по трав. Ему чудилось, что за нимъ, настигая его, могучими прыжками несется львица и за ней львенокъ.

Яркій вставалъ день. Золотымъ озеромъ запылала на горизонт степь. Красное солнце поднималось по лиловому небу. Казалось близкимъ и громаднымъ. Оно слпило глаза Мантыку, и онъ съ бьющимся сердцемъ упалъ въ траву и приникъ къ земл. Прислушался. Гд-то далеко за нимъ раздалось мощное рыканіе льва. Мантыкъ совсмъ зарылся въ траву. Его сердце колотилось въ груди. Рыканіе повторилось на томъ же мст. Мантыкъ перевелъ духъ. Львицы не было близко. Она осталась на мст подл убитаго львенка. Прошло добрыхъ полчаса въ полной тишин. Мантыкъ слышалъ, какъ выпрямлялась, тихо шурша, примятая имъ трава. Львиное рыканіе донеслось до него чуть слышное, откуда-то очень издалека. Въ степи запли птицы. Прекрасный наступалъ день.

Мантыкъ приподнялся и слъ на землю. Осторожно, придерживая, чтобы не щелкнули, открылъ стволы, вынулъ уже остывшія гильзы и зарядилъ вс три ствола, картечью и пулею. Потомъ онъ долго прислушивался. По ддушкиному завту держалъ «уши буравцомъ, а глаза огнивцемъ». Кругомъ все было тихо. Маленькій «дигъ-дигъ» набжалъ на Мантыка и остановился въ пяти шагахъ отъ него, вытаращивъ черныя изюмины глазъ. Мантыкъ собрался съ духомъ и, перекрестившись, пошелъ по своимъ слдамъ къ тому мсту, гд играла львица со львятами.

Уже издали увидалъ убитаго имъ молодого льва. Онъ лежалъ, уткнувъ морду въ траву. Вся лвая передняя лопатка была разбита. Въ почернвшей крови съ жужжаніемъ роились блестящія мухи. Мантыкъ подошелъ ко льву и пробовалъ поднять его за лапы. Но левъ былъ такъ тяжелъ, что Мантыкъ понялъ, что ему одному не донести его до селенія. Прикрывъ льва нарзанной сухою травою, Мантыкъ поспшилъ въ ближайшее селеніе скликать народъ нести убитаго имъ льва. Его перваго!

Въ деревн, куда принесли льва и гд опытные абиссинцы снимали съ него шкуру, чтобы отъ имени «неустрашимаго Мантыка» отправить ее въ Аддисъ-Абебу къ негусу, Мантыкъ совсмъ отошелъ. Правда, что то покалывало его, когда хвастливо разсказывалъ онъ, какъ онъ одинъ на одинъ пошелъ на льва. Были то угрызенія совсти за свою ложь или стыдъ за робость, Мантыкъ не могъ опредлить. Ему все-таки было весело и радостно Свою робость, свой страхъ онъ побдитъ. Онъ отыщетъ самаго большого льва, отца убитаго имъ львенка и убьетъ его. И онъ, хвастаясь и рисуясь передъ абиссинцами, разспрашивалъ ихъ о томъ, гд видали большого, стараго льва, мужа той львицы, которую наблюдалъ Мантыкъ и отца ея двухъ львятъ.

Старый «шумъ» селенья, уже хмльной отъ выпитаго по случаю убитаго Мантыкомъ льва тэджа, покачалъ черною головою въ серебряныхъ сдинахъ и сказалъ:

— Того льва теб не придется убить. Онъ замченъ въ окрестностяхъ Гадабурка и тамъ, по распоряженію негуса, обложенъ. Его стрлять будутъ какіе-то богатые инглезы. Его стерегутъ, и за нимъ слдятъ для этихъ инглезовъ.

Мантыкъ промолчалъ. Онъ ршилъ отправиться къ Гадабурка, чтобы посмотрть, какъ изъ засады инглезы будутъ стрлять въ обложеннаго для нихъ льва.

X КАРАВАНЪ МИСТЕРА БРАМБЛЯ

Совсмъ иначе сложилась въ Африк жизнь Коли. И все благодаря мистеру Стайнлею, американцу, горячо его полюбившему.

Мистеръ Брамбль обставлялъ свое путешествіе по Африк полнымъ удобствомъ. Съ нимъ были просторныя, съ двойной покрышкой индійскія палатки, предохранявшія отъ жары. При содйствіи губернатора города Джибути, къ которому у него было письмо, и благодаря любезности стараго мосье Альбрана, хозяина лучшей въ Джибути гостиницы «Де-з-Аркадъ» — былъ составленъ караванъ. Нанято пять черныхъ слугъ, куплено 12 муловъ и 2 верблюда. Изъ багажнаго трюма «Лаоса» достали десятка полтора ящиковъ и изъ нихъ вынимали сдла, ружья, походныя кровати, стулья, столы, подсвчники, свчи, лампіоны, жаровни, коробки съ печеньемъ и шоколадомъ, ящики съ виномъ, жестянки консервовъ.