Марфа окаянная

«У них имеется и хорошее пиво, которое, в особенности немцы, у них умеют очень хорошо варить и заготовлять весною. У них устроены приспособленные для этой цели ледники, в которых они снизу кладут снег и лёд, а поверх их ряд бочек, затем опять слой снега и опять бочки и т. д. Потом всё сверху закрывается соломою и досками, так как у ледника нет крыши. Для пользования они постепенно отрывают одну бочку за другою. Вследствие этого они имеют возможность получать пиво в течение всего лета — у них довольно жаркого — свежим и вкусным».

Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию...

«Приехал в ту пору в Новгород князь Дмитрий Юрьевич и пришёл в Клопский монастырь благословиться у Михайлы. И говорит он: „Михайлушка, скитаюсь вдали от своей вотчины — согнали меня с великого княжения!" — а Михайла в ответ: „Всякая власть даётся от Бога!" И князь попросил: „Михайлушка, моли Бога, чтобы мне добиться своей вотчины — великого княжения". И Михайла говорит ему: „Князь, добьёшься трёхлокотного гроба!" Князь же, не вняв этому, поехал добиваться великого княжения. И Михайла сказал: „Всуе стараешься, князь, — не получишь, чего Бог не даст". И не было Божьей помощи князю.

И в это время спросили у Михайлы: „Пособил Бог князю Дмитрию?" И Михайла сказал: „Впустую проплутали наши!" Записали день, в который это было сказано. И так оно и оказалось. Опять прибежал князь в Великий Новгород. И опять приехал в Клопский монастырь братию кормить и у Михайлы благословиться. Накормил и напоил старцев, а Михайле дал шубу, с себя сняв. Когда стали князя провожать из монастыря, то Михайла погладил князя по голове да промолвил: „Князь, земля по тебе стонет!" И трижды повторил это. Так и случилось — накануне Ильина дня князь преставился».

Повесть о житии Михаила Клопского

«В лето 6979 впал князь великий Иван Васильевич во гнев на Великий Новгород, начал войско своё собирать и стал посылать на новгородские земли».

Новгородская повесть о походе Ивана III Васильевича на Новгород

еликая княгиня Мария Ярославна приказала не тревожить её до полудня {10} . С утра молилась у себя, искренне желая сосредоточиться на священных мольбах. Но мысли не слушались, помимо воли возвращались от возвышенного к земному. Болела голова, росло раздражение на безволие своё. Начинала молитву сначала и вновь чувствовала, что не ощущает божественной благодати, не принимает Господь её молитвы. Прошептала почти с отчаянием: «В чём, Господи, грешна перед Тобой?..» — и сама испугалась прозвучавшей в голосе обиды.

10

Великая княгиня Мария Ярославна приказала не тревожить её до полудня. — Мария Ярославна (1423—1484) — великая княгиня Московская, жена великого князя Василия II Васильевича, мать великого князя Ивана III Васильевича, дочь серпуховского князя Ярослава Владимировича. Обручена с Василием III в 1432 г., вышла замуж в 1433 г. Сопровождала своего мужа на всём его жизненном пути, делила с ним заточение. Некоторые историки полагают, что Мария Ярославна пользовалась большим влиянием на своего мужа и сына, помогала им в государственных делах. После смерти Василия III получила в пожизненное владение города Ростов и Романов, перешедшие после её смерти к Ивану III. В 1478 г. приняла монашество под именем Марфы.

Устало поднялась с колен. Сразу закружилась голова, жилка у виска застучала больным молоточком. Мария постояла на ватных ногах, пережидая боль и подступившую тошноту, затем осторожно опустилась на лавку.

Подумала без горести, что подходит к концу земная жизнь. К усталости телесной, от которой и сон уже не спасает, давно привыкла. Нехорошо то, что душевная усталость одолевает.

Девятый год Мария Ярославна вдовствовала. Носила траур со дня смерти Василия Васильевича. Чёрный цвет добавлял ей росту (была невысока), подчёркивал стать и благородство движений великой княгини. Роскошные одежды украсили бы её меньше. Имела правильные и нежные черты лица, была чуть смугла от природы. Лета пощадили ровные белоснежные зубы, каким и девушка позавидовала бы. На приёмах иностранные посланники тайком спорили о её возрасте.

От торжественных приёмов и обедов уклоняться не всегда удавалось. Мария уступала настойчивым просьбам сына. Иван в присутствии матери чувствовал себя уверенней, спокойней, словно поддерживала его вместе с ней тень отца, от которого многое перенял в искусстве властвовать, в умении власть удержать и не делиться с другими даже малой её частью. Перед тем как принять то или иное решение, Иван советовался прежде с матерью. Мария ценила оказываемое ей сыновнее почтение, но и не обманывалась на этот счёт: знала, что ни её пожелания, ни мнения князей и бояр ничего не изменят. Вспоминала Василия Васильевича, ещё молодого. Тот так же поступал, так же советовался во всём с матерью, с Софьей Витовтовной [24] , а княжил поначалу сумасбродно, сомневался в союзниках, доверялся врагам. Допустил Казанское царство, попал в плен к Улу-Махмету [25] , народ измучил податями, возбудил ропот, расплодил татар в княжестве. Вот и дождался Божьей кары {11} — ослеплён был извергом Шемякой. Сама с детьми, Юрием и Ваней, едва спаслась [26] , спасибо другу доброму и верному князю Ивану Ряполовскому, спрятал от убийц в глухом Боярове [27] ...

24

Тот так же поступал, так же советовался во всём с матерью, с Софьей Витовтовной... — Софья Витовтовна (1371—5.07.1453) — великая княгиня Московская, жена великого князя Василия I Дмитриевича, дочь великого князя Литовского Витовта. В годы малолетства сына (1425 — нач. 1430-х гг.) фактически управляла государством, после постоянно сопутствовала сыну и, по-видимому, оказывала на него большое влияние. Отличалась сильным и властным характером. Во время своего правления с помощью боярина И. Д. Всеволожского провела ряд важных реформ, упорядочивших судопроизводство и укрепивших позиции удельных князей.

25

Допустил Казанское царство, попал в плен к Улу-Махмету... — Улу-Мухаммед (Улу-Махмет, Улу-Магмет) (1403(?) —1445 или 1447) — хан Золотой Орды (1422—1426, 1429 — 1436), основатель (1437) и первый хан Казанского ханства. Вручил (зимой 1431 — 1432 гг.) ярлык на великое княжение Василию И. Поддерживал Василия в борьбе с Дмитрием Шемякой, но не упускал возможности опустошить набегами и владения московского князя. В ходе одного из таких набегов 4 июля 1445 г. Улу-Мухаммед наголову разбил русское войско при Спасо-Евфимьевом монастыре под Суздалем и взял в плен Василия II. Чтобы освободиться, великий князь должен был принести хану присягу на верность, обязался выплачивать Казани ежегодную дань и привлекать татарские войска ко всем своим военным походам.

11

Вот и дождался Божьей кары — ослеплён был извергом Шемякой. — В октябре 1445 г. Василий II возвратился из казанского плена и с помощью многочисленной татарской рати вернул себе Москву. Его соперники, возглавляемые Дмитрием Шемякой, должны были уступить татарской силе и заключить с Василием II дружеские договоры. Но союзничество Василия II с казанскими татарами вызвало всеобщее недовольство: лагерь его врагов пополнился, созрел заговор, которым руководили князья Дмитрий Шемяка и Иван Андреевич Можайский. Вскоре представился удобный случай: в феврале 1446 г. Василий II с детьми и почти без охраны отправился на богомолье в Троицкий монастырь. Узнав об этом, Шемяка стремительным нападением захватил Москву, а Иван Андреевич Можайский пленил Василия II в монастыре. Пленник был привезён в Москву и 14 февраля ослеплён в доме Шемяки, причём Шемяка объявил, что мстит великому князю за ослепление его брата — Василия Косого. Ослеплённый Василий II был сослан в заточение в Углич, где позже к нему присоединились жена и дети.

26

Сама с детьми, Юрием и Вайей, едва спаслась... — Имеются в виду сыновья Василия II княжичи Иван и Юрий Васильевичи, которым в феврале 1446 г. было соответственно пять и три года.

27

...спасибо другу доброму и верному князю Ивану Ряполовскому, спрятал от убийц в глухом Боярове... — Иван Иванович Ряполовский (? —1480-е гг.) — князь, московский боярин, старший брат в семье князей Ряполовских — верных сторонников Василия II. Находился вместе с великим князем Василием II и его детьми в Троицком монастыре во время пленения Василия II. В суматохе сумел укрыть княжичей Ивана и Юрия от заговорщиков и вывез их в своё село Боярово (под Юрьевом-Польским), а затем в Муром, где стал собирать на защиту княжичей сторонников Василия II. В 1450 —1460-х гг. участвовал в военных и политических делах великих князей московских Василия II и Ивана III.

Странная перемена произошла в сердце Марии. Василий Васильевич, безглазый, униженный, страдающий, стал ей роднее и ближе прежнего. Будто у неё самой второе зрение открылось — ему в помощь. Стала понимать людей, угадывать худые намерения по мимолётному взгляду, походке, поклону. Душевную муку мужа смягчала не жалостью да услужливостью, а беседами, наполненными верой в его славные грядущие свершения, напоминаниями о делах насущных, безотлагательных, требующих его решения. Не допускала к нему тех, кто хоть раз мысленно даже готов был переметнуться на сторону галицкого и можайского князей. Приблизила Ряполовских, Оболенских, Патрикеевых, Кошкиных, Плещеевых, Морозовых, из воевод — Фёдора Басенка и тверянина Дмитрия Даниловича Холмского {12} .

12

Приблизила Ряполовских, Оболенских, Патрикеевых, Кошкиных, Плещеевых, Морозовых, из воевод — Фёдора Басенка и тверянина Дмитрия Даниловича Холмского. — Ряполовские (Иван, Семён Хрипун и Дмитрий Ивановичи) — служилые князья, сторонники великих князей московских.

О князе Иване Ивановиче см. выше.

Князь Семён Хрипун Иванович Ряполовский (? —1499), средний брат в семье князей Ряполовских. В 1446 г. находился в Муроме, в 1450-х гг. стал известен как воевода. В 1458 г. совершил поход на Вятку, в 1477 г. командовал полком правой руки в походе на Новгород, в 1496 г. возглавлял оборону Казани, где правил вассал великого князя Ивана III хан Мохаммед-Эмин, от мятежников. В 1499 г. казнён за участие в заговоре.

Князь Дмитрий Иванович Ряполовский (около 1425—1502 г.), младший брат в семье князей Ряполовских, находился в Муроме в 1446 г., после служил воеводой в войсках великих князей Василия II и Ивана III, был их наместником в разных городах. Много сделал для подчинения Москве Вятской земли. В 1499 г. постригся в монахи.

Оболенские (Василий, Семён и Глеб Ивановичи, Иван Васильевич Стрига) — служилые князья, сторонники великих князей московских.

Князь Василий Иванович Оболенский (около 1400 — после 1450 г.), старший брат в семье князей Оболенских, — в 1440-х гг. великокняжеский наместник в Муроме. На этом посту много сделал для победы Василия II над Дмитрием Шемякой: убил ханского посла, вёзшего ярлык для Шемяки, в 1446 г., после пленения Шемякой Василия II, укрыл в Муроме его семью и собрал всех сторонников Василия II. В 1450 г. возглавлял большой полк в походе на Галич и 27 января одержал блистательную победу над войсками Дмитрия Шемяки.

Князь Семён Иванович Оболенский (1400-е — после 1457 г.) в 1446 г., когда князь Дмитрий Шемяка захватил Москву, бежал в Литву, получил от короля Казимира IV «в кормление» город Брянск, где вместе с Ф. В. Басенком стал собирать сторонников Василия II и готовить их к новой войне. Был главным вдохновителем сопротивления Шемяке и организатором всех союзников Василия II. Зимой 1446—1447 гг. с Ф. В. Басенком привёл к Василию II большую и отлично подготовленную рать. Затем много воевал с врагами великих князей московских. Помогал малолетнему Ивану III командовать войсками в походе 1452 г. За свою службу был в 1447 г. пожалован большими землями.

Князь Глеб Иванович Оболенский (1400-е—1436) в 1430-х гг. был великокняжеским наместником в Устюге. Зимой 1435—1436 гг. девять педель защищал город от войск галицкого князя Василия Косого и был убит во время последнего штурма, приведшего к падению города.

Князь Иван Стрига Васильевич Оболенский (около 1440 — после 1490 г.), сын князя Степана Ивановича Оболенского, лучший военачальник Ивана III, за 40 лет руководства войсками не испытал ни одного поражения. Был ближайшим другом и доверенным лицом Ивана III. Реформатор русского войска, фактический создатель дворянской конницы и обученной пехоты (в том числе вооружённой ручным огнестрельным оружием — пищалями). В перерывах между ратными трудами наместничал в важнейших городах Руси.

Патрикеевы (Юрий Патрикеевич и Иван Юрьевич) — бояре московские, родственники и ближайшие сподвижники великих князей московских.

Юрий Патрикеевич Патрикеев (? — 1440-е гг.) был ближайшим другом и сподвижником великих князей Василия I и Василия II. Первый настолько пенил его, что выдал за пето свою дочь — Марию Васильевну. Выполнял военные и дипломатические поручения. В 1433 г. во главе московского войска был разбит ратью князей Василия Косого и Дмитрия Шемяки и взят в плен, но выкуплен великим князем. Несколько раз ездил в Новгород собирать великокняжескую дань. В 1439 г. возглавлял оборону Москвы при нашествии хана Улу-Мухаммеда.

Иван Юрьевич Патрикеев (1419 — 1499), сын Юрия Патрикеевича и двоюродный брат и первый боярин великого князя Ивана ИГ, долгие годы был его ближайшим другом и советником. Прославился как отличный военачальник в многочисленных походах 1450—1470-х гг., был знатоком новгородских дел и правой рукой Ивана III во время похода на Новгород 1478 г. В 1499 г. принял участие в придворной интриге, был подвергнут опале и постригся в монахи.

Кошкины (Кошкины-Кобылины) — знатный род, сторонники великих князей московских Василия II и Ивана III.

Плещеевы (Андрей Михайлович и Михаил Борисович) — бояре московские, сподвижники великих князей Василия II и Ивана III.

Михаил Борисович Плещеев (? — 1450-е гг.) служил Василию II, выполнял военные и дипломатические поручения. 25 декабря 1446 г. с небольшим отрядом внезапно захватил Москву, находившуюся в руках князя Дмитрия Шемяки, и удерживал её до подхода главных сил Василия II.

Андрей Михайлович Плещеев (1420-е — около 1490 г.) — сын Михаила Борисовича, служил Ивану III, выполнял политические и дипломатические поручения, важнейшее из которых — сватовство сына Ивана III Ивана Ивановича к дочери молдавского господаря Стефана I Елене Стефановне (1482).

Фёдор Васильевич Басенок (1410-е — после 1468 г.) — воевода из московских дворян, прославился мужеством и неколебимой верностью великому князю Василию II в годы его борьбы с галицкими князьями. В 1446 г., когда князь Дмитрий Юрьевич Шемяка захватил Москву, Басенок единственный из её жителей отказался присягнуть Шемяке, был за это посажен в цепи, но сумел бежать и скрылся в Коломне. Перебрался затем в Литву, где объединил вокруг себя всех сторонников Василия II. В 1447 г. вместе с князем Семёном Ивановичем Оболенским Фёдор Басенок привёл к войску Василия II большой и отлично подготовленный отряд воинов из Литвы. Затем долго и успешно воевал против галицких князей. Отличился в 1449 г. при обороне Костромы, в 1450 г. в битве под Галичем, в 1452 г. при взятии Устюга, в 1455 г. при отражении набега татарского царевича Салтана. Самая замечательная его победа — над новгородцами при Старой Русо в 1456 г., когда двести воинов Басенка разгромили отборную пятитысячную рать. Эта битва решила исход похода Василия II на Новгород и привела к подписанию выгодного для Москвы мирного договора. Был близким другом Василия II и свидетелем при составлении им завещания.

Холмский Данило (Данила) Дмитриевич (? — 1493) — служилый князь (из рода великих князей Тверских), боярин московский, служил великим князьям московским Василию II и Ивану III, блестящий военачальник и умелый политик. Стал известен в 1468 г., когда разгромил под Муромом большой отряд крымских татар. В 1469 г. с малыми силами отразил тридцатитысячное казанское войско от Оки и гнал его трое суток, в 1471 г. опустошил Новгородскую землю и разгромил сорокатысячное новгородское войско на реке Шелони, в 1473 г. окружил под Псковом вторгшихся на Русь ливонских рыцарей и заставил Орден подписать чрезвычайно выгодный для России мирный договор, в 1477 г., совершив беспримерный марш по льду озера Ильмень, внезапно подошёл к Новгороду, окружил его и заставил капитулировать, в 1483 г. взял Казань. Обладал гордым и мрачным характером, имел множество завистников при великокняжеском дворе. В 1475 г. был оклеветан и едва не подвергся опале. Позднее Иван III принёс Холмскому извинения.

Менее чем через год Василий Васильевич, прозванный после ослепления Тёмным, вернул себе великое княжение.

Переменился и характер его: вместо безрассудного удальства, скрывающего неуверенность в себе, — твёрдость и решительность, вместо помноженного на власть тщеславия — ответственность за судьбы подданных и ближних своих. Казалось, и слепота собственная не тяготила его, напоминала о себе лишь когда Марии Ярославны не оказывалось рядом.

Из пяти сыновей Иван более всех походил на отца — обликом, осанкой, голосом. Ростом только был в деда, Василия Дмитриевича, сына славного Дмитрия Донского, сутулился, наклонял голову, входя в двери великокняжеских палат {13} , раздражался при этом, ибо кланяться не привык, держал мечту перестроить хоромы, расширить Кремль, освободить его территорию от амбаров, бань, погребов, поварен и прочих неказистых деревянных построек, до которых так охочи частые московские пожары. Из-за сутулости получил от иностранцев прозвище Горбатый, не имевшее, впрочем, широкого распространения в народе, который видел своего государя лишь в торжественных случаях да на войне.

13

Ростом только был о деда, Василия Дмитриевича, сына славного Дмитрия Донского, сутулился, наклонял голову, входя в двери великокняжеских палат... — Василий I Дмитриевич (1371 — 1425), великий князь Московский (с 1379 г.), старший сын великого князя Дмитрия Донского, отец Василия II. Присоединил к Москве Суздальско-Нижегородское княжество, вёл ловкую политику против Орды и великого княжества Литовского. Был очень высок ростом (около 190 см, при среднем роете людей в XIV —XV вв. 165 см).

Дмитрий Иванович Донской (1350—1379), князь Московский (с 1359 г.), великий князь Владимирский (с 1363 г.). Выдающийся государственный и военный деятель русского средневековья. Подчинил своей власти многие русские земли, перенёс великое княжение из Владимира в Москву, построил каменные стены в московском Кремле, отразил экспансию великого князя Литовского Ольгерда, разбил в Куликовской битве (1380) войска хана Золотой Орды Мамая, положив этим начало освобождению Руси из-под ордынского ига.

В тридцать лет он уже похоронил жену, тоже Марию, по-домашнему Машеньку, кроткую, ласковую, выданную отцом, тверским князем, не по любви, а для закрепления союза с Москвой {14} . Да что о любви толковать, когда Ване тринадцатый шёл годок, Маше одиннадцатый. А с другой стороны, двенадцатилетний Иван уже побывал в своём первом походе — с татарским царевичем Ягупом ходил в новгородские земли против Дмитрия Шемяки с его малочисленным войском {15} . Быстрая, лёгкая, а всё же победа. Лиха беда начало!..

14

В тридцать лет он уже похоронил жену, тоже Марию, по-домашнему Машеньку, кроткую, ласковую, выданную отцом, тверским князем, не по любви, а для закрепления союза с Москвой. — Мария Борисовна (1441 —22.4.1467) — великая княгиня Московская, первая жена великого князя Московского Ивана III Васильевича, дочь великого князя Тверского Бориса Александровича. Была выдана замуж в возрасте десяти лет, но, по свидетельствам современников, Иван III очень любил её и супруги жили на редкость счастливо. Мария Борисовна отличалась красотой, мягким, добрым и внимательным характером, отменным здоровьем. Её смерть была внезапной и таинственной, Иван III глубоко переживал кончину жены. В Москве подозревали, что двадцатипятилетняя княгиня была отравлена. Иван отчасти поверил этим слухам и наложил опалу на дьяка Алексея Полуектова, чья жена Наталья — женщина, близкая к Марии Борисовне, подозревалась в связях с бабой-ворожеёй, отравившей будто бы пояс великой княгини.

15

...двенадцатилетний Иван уже побывал в своём первом походе — с татарским царевичем Ягупом ходил в новгородские земли против Дмитрия Шемяки с его малочисленным войском. — Зимой 1451 —1452 гг. произошли последние военные действия многолетней войны за московское княжение между Василием II и Дмитрием Шемякой. Шемяка собрал значительные силы в Устюге и готовился к походу. Узнав об этом, Василий II поспешно выступил из Москвы, задумав окружить и уничтожить Шемяку в Устюге. Для этого великокняжеская рать разделилась: часть, возглавляемая Василием II, наступала на Устюг с севера, другая, которой формально командовал двенадцатилетний княжич Иван Васильевич (будущий великий князь Иван III), должна была обойти Устюг с севера и отрезать В1емяку от союзных ему подвинских земель. Войско княжича Ивана насчитывало около двадцати тысяч воинов, малолетнему князю помогали командовать воеводы князь С. И. Оболенский и Д. Д. Холмский. Шемяка, узнав о готовящемся окружении, бросил Устюг и бежал на север в Подвинье, и войско княжича Ивана, подкреплённое отрядом татарского касимовского царевича Ягупа, устремилось за ним в погоню. Догнать Шемяку с его небольшим отрядом не удалось, но рать Ивана разорила все земли по южному течению реки Двины — Шемяка больше не мог получить здесь помощи и поддержки. Между прочим, войско княжича Ивана истребило жившее на Двине языческое племя кокшаров — одно из последних в Европе славянских племён, не принявшее христианства.

Зимний поход 1451 —1452 гг. был первым самостоятельным предприятием княжича Ивана в качестве наследника Московского великокняжеского стола. С этого времени Василий II начинает активно привлекать сына к военным и политическим делам, готовить его к предстоящему княжению. Если в походе 1451 —1452 гг. Иван, вероятно, сам войсками ещё не командовал — это делали за него воеводы, — то спустя три года Иван становится настоящим самостоятельным военачальником и политическим деятелем.

Как-то незаметно, будто в одночасье, вырос Иван, повзрослела Машенька. Оженили их по присловью: стерпится — слюбится. А ведь так и вышло. Маша расцвела, похорошела, Иван голову терял от нежности к ней — чувства незнакомого, нового.

Стала бабушкой Мария Ярославна. Внука также окрестили Иваном [28] . Ей бы и отдохнуть теперь, о душе подумать. Да, видно, на этом свете нет ей покою...

Машенька умерла так внезапно, что казался очевидным злой умысел. Наталья, жена дьяка Алексея Полуектова, служившего верой и правдой великому князю, понесла пояс захворавшей княгини к некоей ворожее. Не помогло. Тело покойной вспухло, будто отравленное. Подозревали порчу. Кинулись искать ворожею, но та как в воду канула. Шесть лет после этого дьяк Полуэктов не смел являться на глаза Ивану и уж тем был счастлив, что не казнён и лютою пыткой не изувечен.

28

Внука тоже окрестили Иваном. — Иван Иванович Молодой (15.02.1458 — 07.3.1490) — княжич, сын великого князя Московского Ивана III Васильевича и великой княгини Марии Борисовны Тверской, наследник великокняжеского стола. С 1475 г. активно привлекался отцом к военным и политическим делам, во время Угорского похода и стояния на Угре (1480) командовал обороной Москвы и вёл все дела по управлению государством. В договорах 1480-х гг. назывался великим князем наравне с отцом. В январе 1483 г. женился на дочери валашского господаря Стефана Елене, имел сына Дмитрия, родившегося в 1483 г. Умер внезапно, тридцати двух лет от роду. Его смерть породила всевозможные слухи и догадки: предполагали, что княжич Иван Иванович был отравлен второй женой Ивана III — княгиней Софьей, желавшей, чтобы великокняжеский стол достался её сыновьям.

Тревожные то были времена. «Железная» болезнь [29] косила людей в Новгороде, Пскове и Москве. Пророчили близкое светопреставление [30] . По ночам Ростовское озеро выло по-волчьи, и слышали странный стук, исходящий будто из глубины озёрной, так что опустели близлежащие деревни, покинутые перепуганными крестьянами и рыбаками.

Обо всём этом подолгу беседовала Мария Ярославна с митрополитом Феодосием {16} . С ним одним была искренна, делилась сомнениями и тревогами души. Иван беспокоил её. Чувствовала, как ожесточается его сердце. Сын становился всё более скрытным, во взгляде обнаружилась какая-то незнакомая свинцовая тяжесть. Принимая иного посла, заслушивая дьяка с грамотою или воеводу с донесением, он порой забывал о собеседнике, задумывался о чём-то своём, потаённом, и человек, пригвождённый к месту его по-змеиному немигающими глазами, начинал дрожать от ужаса, страстно желая осенить себя крестом. С матерью Иван пытался казаться прежним, но Мария Ярославна чувствовала, что даётся ему это непросто и еженедельные встречи тяготят его.

29

Чума.

30

Пророчили близкое светопреставление. — До 1700 года, когда указом Петра I в России был введён счёт лет «от Рождества Христова», счёт лет на Руси пелся «от сотворения мира». Описываемые события происходят зимой 1470 — 1471 гг. от Рождества Христова, то есть в 6979 г. от сотворения мира (новый год по русскому календарю считался с 1 сентября). Приближался 7000 г., и с приходом этой круглой, по-своему магической даты многие ожидали наступления конца света.

16

Обо всём этом подолгу беседовала Мария Ярославна с митрополитом Феодосием. — Феодосий Бывальцев (около 1406 — 1478(?) г.) архимандрит Чудова монастыря в Москве (до 1454 г.), архиепископ Ростовский (1454—1461), митрополит Московский (1461 — 1464). Видный церковный деятель, энергичный борец за чистоту Церкви. Став митрополитом, жёстко требовал от всех монахов и священников беспрекословного следования всем догмам церковного устава, исполнения до последних мелочей всех православных обрядов, аскетического образа жизни, полного подчинения главам Церкви — епископам и самому митрополиту. За малейшие провинности лишал сана и ссылал в монастыри приходских священников, что привело к тому, что большинство церквей в Москве и ближайших к ней городах остались без священников и были закрыты. Это вызвало всеобщее недовольство горожан и протесты со стороны белого духовенства. Пытался влиять на Ивана III, вмешиваться в политические дела, желал абсолютно подчинить власти митрополита епископов и архиепископов, чем навлёк на себя недовольство великого князя и высших церковных кругов. 13 сентября 1463 г. церковным собором был низложен с митрополичьей кафедры и отправлен в монастырь, где и оставался до смерти. Низложение Феодосия (которое, правда, в документах было оформлено как добровольная отставка) стало первым в истории России случаем, когда митрополит ушёл со своего поста, а не скончался в сане главы Русской Церкви.

Феодосий не разуверял тревог великой княгини, не успокаивал, увещевая.

— Великий князь, государь наш, — молвил он в раздумчивости, — зрит не нынешний, но грядущий день. Величие Руси заботит его, за которое, может статься, не жизнь, а душу свою придётся отдать.

— Страшусь я, — признавалась Мария. — За сына страшно. Не любят его, боятся.

— Меня-то уж как не любят, — отзывался митрополит, — а перед Господом чист, в грехах своих каюсь ежечасно и до смертного часа замаливать буду. Сейчас мечтают, свои же, служители Божьи, чтобы ушёл в монастырь, оставил их в покойном фарисействе. За благо почту уйти, скоро уже. А увидишь, что тогда хулители мои сами жалеть будут, что покинул их. А ты не того бойся, что страшатся Ивана, а того, чего сам он страшится в себе.