Мария. По ту сторону несбывшегося

– Ваш спутник. Хуан де Анчиета? Что вас с ним связывало?

– Он такой любящий, такой понимающий. Он единственный, кто понял мою страсть, мою душу. Мы можем говорить часами. Он прекрасен и душой, и телом. Он - совершенство!
– восторженно залепетала женщина.

Мы с Артом переглянулись. Это она про человека, убивавшего и мучившего женщин? Ужас какой. И она, получается, ещё не знает, что Его Светлость избавил мир, от этой мраз… Артур покачал головой, давая мне понять, что не нам сообщать ей эту новость. Я кивнула, соглашаясь. Арт послал мне ободряющую улыбку. Как же это здорово, когда тебя понимают без слов.

– Я выведу новый сорт роз и назову их в его честь, - мечтательно продолжила она.

– Он в ту ночь не ночевал в вашей комнате?
– задал следующий вопрос Артур.

– Нет, мы посчитали это неправильным. Всё же мы были в гостях. Хуан такой понимающий.

– Не сомневаюсь. Он понимающий, а все остальные гости ужасные личности?
– поинтересовался Артур.

– Вы знаете розу «Испания»? Она ярко-оранжевого цвета и просто светится на солнце. Сколько трудов мне стоило вывести такой цвет. А они! Они назвали этот восхитительный цвет «мерзким и годным только на то, чтобы украшать робы заключённых»!

– Она так сильно вас доставала? Так может быть, вы её и с лестницы слегка подтолкнули?
– вкрадчиво спросил Артур.

– Нет! Это не я! Я не могла, я этого не делала!
– замотала головой маркиза, ещё больше разметав волосы по плечам.

– Неужели? Это же так просто? Раз? И толкнули?

– Нет! Я не толкала! Когда я вышла, это уже кто-то сделал. Я не успела!
– и она зажала себе рот рукой.

– Значит, всё же хотели её смерти? Просто не успели осуществить? Да?
– снова перешёл на проникновенный тон Артур.

Маркиза заревела. Слёзы она пыталась вытереть тыльной стороной ладоней, но поскольку руки у неё были в земле, всё лицо покрылось тёмными разводами.

Артур покачал головой и предложил ей платок. Маркиза зарыдала ещё громче. Я подала ей стакан с водой. Но маркиза успокаиваться явно не собиралась, и Артур стал прощаться.

Я торопливо убрала магию и отвернулась, чтобы не видеть, как грузное тело возвращается обратно на картину. В Ад. Где ему и место. Толку от него всё равно не было.

Мы несколько поспешно покидали особняк маркизы Молинс. Нам обоим хотелось быстрее вырваться из этого удушающего места, насквозь пропитанного ароматом цветов и безумием.

– Она сумасшедшая?
– спросила я, когда мы сели в машину и отправились домой.

– Понятия не имею. Но я доложу отцу. Пускай проверит. Лично мне она не показалась безобидной. А тебе?

– И мне. Я люблю цветы, и они доставляют много радости, но у неё это приняло какую-то патологическую форму.

– Согласен. И тут уже неважно, чем конкретно она увлекается. Садоводством, музыкой, живописью. Главное, что у неё это переросло в манию. А что персонаж? Что-то делал? Я на него особенно смотрел, - спросил Артур.

– Нет. Строил гадкие гримасы и … Фу, одним словом.

– Не удивлён. Но главное мы выяснили. Она могла, хотела и имела возможность убить Розалию, - сказал Артур.

– А мотив? Её безумие?

– Нет, тут скорее целый клубок змей. И месть, и зависть, и ненависть, и многолетние издевательства над ней со стороны Розалии и её подружек. Так что поводов для убийства у маркизы было много.

– Ты думаешь эта она?

– Нет. У меня есть теория, которую я собираюсь проверить. Мы объехали всех. Узнали всё, что можно. Собрали более чем достаточно сведений и предположений. Осталось их обдумать и привести к логическому завершению. Мне ещё нужно будет кое-куда съездить, поговорить и посоветоваться. Но думаю, что это не займет много времени.

– Знаешь, почти на всех участников того злополучного ужина мне очень хочется надеть так называемое «испанское пальто», - выдала я Артуру.

– А, да. Помню. Это «бочка позора»?

– Да, кивнула я.

– Я, кстати, не видел ни одной, только слышал. А они, должно быть, были весьма красоречивы?

– Я видела одну такую. Это что-то типа ведра, на котором рисовали преступления человека. И он это ведро на голове и носил. Вот бы нацепить на всех такое, - мечтательно протянула я.

– Кровожадная ты моя. Думаю, что мы и без «испанского пальто» обойдёмся.

– Ты меня с собой возьмёшь? Ну, уточнять и консультироваться? Для принятия решения?

– Нет. Там твоя помощь мне не понадобится. И ты же хотела с Аннорой заняться приготовлениями к нашей свадьбе?

– Ох. Точно! Но ты же мне всё расскажешь вечером?!

– Обязательно. Как же я без тебя?

Я и в самом деле полностью погрузилась в приготовления к свадьбе. Дело это оказалось весьма хлопотным. Я и представить себе не могла, что столько всего нужно предусмотреть и заказать. Начиная от свадебного платья и заканчивая цветами, к которым я теперь относилась очень внимательно. Ни каких оранжевых роз. Кроваво-красные цветы мной тоже забраковывались сразу и бесповоротно.

Артур всё время где-то пропадал. Он возвращался вечером и рассказывал мне, как прошёл его день, где он побывал и какую информацию получил. Все его мысли крутились, в основном, вокруг того тёмного ритуала, который собирались провести в тот злополучный день шесть женщин в особняке. И консультировался Артур с официальными знатоками этих искусств. Ведь, как он мне объяснил, изучать врага - это одно, а поклоняться ему - это совершенно другое.

Однажды он даже притащил к нам в спальню картину с черепами, манускриптами и алхимическими ингредиентами.

– Что это?
– удивлённо спросила я.

– Это подарок. От одного из моих сегодняшних консультантов. Предостережение. Это Питер ван Лар, а его картина называется «Автопортрет с атрибутами занятий магией».

– Жуть какая, - не сдержалась я.

– Согласен.

– А почему у него глаза так выпучены и рот открыт?

– А вот видишь эти руки? Это руки дьявола, которые к нему тянутся. Вот он и кричит с полотна нам, зрителям, как бы предостерегая от подобных занятий, - пояснил мне Артур.

– Нет, по-моему, он просто кричит от ужаса. Он и в самом деле занимался тёмной магией?

– Не знаю. Но не думаю. У ван Лару было прозвище Бамбоччо, или Карапуз. Всё из-за его физического недостатка - он родился горбатым с жутко непропорциональным туловищем. В те времена считалось, что физическое уродство является результатом влияния тёмной магии.

– Но ведь это отчасти, правда?

– Да, но только вот подобные уродства возникают, когда ты сам практикуешь тьму. Они приобретаются в наказание за использование тёмной магии. А художник уже был рождён с таким телом. Так что, если он и заинтересовался тьмой, то это скорей в результате приписываемых ему деяний.