Маршалы Наполеона

Брюн

Тогда же, в 1800 г., Бонапарт не искал ошибок в поведении Массена, блокированного в Генуе. В одном из писем, адресованных первым консулом Массена в осажденную Геную, были такие строки: «В той ситуации, в которой вы находитесь, человек вроде вас стоит двадцати тысяч солдат»^{167}.

24 июня 1800 г. по распоряжению победителя при Маренго Массена был назначен главнокомандующим Итальянской и Резервной армиями. Это, несомненно, явилось неким воздаянием Массена за героическую оборону Генуи. Но не прошло и двух месяцев, как первому консулу пришлось пересмотреть принятое им решение. Дело в том, что, обретя пост командующего, Массена без промедления попытался извлечь из него всевозможные материальные выгоды. Грабежи и мародерство, давно уже укоренившиеся во французской армии, приняли повальный характер. Будучи «санкционированы» главнокомандующим, они превратились в хроническую болезнь, неуклонно разрушавшую и без того не слишком здоровый армейский организм. Снятый со своего поста 13 августа 1800 г. Массена был заменен генералом Брюном. То, что эта отставка — «знак» высочайшей немилости со стороны главы государства, неоспоримо. Подтверждение этому — перевод Массена на половинное жалованье сразу же после его отзыва из Италии. Зная о том, как «трепетно» Массена относится к деньгам, первый консул расчетливо и точно бьет его по самому больному месту. Правда, уже 23 сентября 1800 г. Бонапарт назначает Массена пенсию в размере 30 тыс. франков в год, а спустя чуть больше года (6 октября 1801 г.) награждает его почетной саблей^{168}.

Первый консул зря старается. Массена если и не злопамятен, то в любом случае «не страдает» забывчивостью. Возможно, именно поэтому и летом 1802 г., и весной 1804 г., когда речь заходит об учреждении пожизненного Консульства (этот вопрос даже выносится на референдум) и об установлении Империи во Франции, Массена оба раза высказывается решительно против этих нововведений. По словам Бурьенна, Массена «не был приверженцем сделанного при основании Империи изменения в образе правления… он возносился еще воспоминаниями к Республике, потому что Республика напоминала ему самые славные эпохи блестящего его военного поприща»^{169}.

Вплоть до 1805 г. Массена находится не у дел. Ведь нельзя же для человека вроде него назвать подходящим занятием участие в дебатах законодательного корпуса, депутатом которого от департамента Сена он является с 28 июля 1803 г.? Как и Сенат, законодательный корпус — вполне ритуальный орган власти, ничего не решающий и ничего не определяющий. Блестящее воплощение наполеоновской идеи насчет того, чем должна отличаться конституция: своей краткостью и неясностью…

Наполеон не теряет надежду со временем «приручить» героя Цюриха и Генуи. 19 мая 1804 г., когда во Франции восстанавливается воинское звание маршала, Массена получает его наряду с еще 17 генералами. Верный Тьебо спешит поздравить своего шефа с новым высоким отличием и с изумлением слышит в ответ: «О, да, один из восемнадцати!». «Он (Массена) был из числа тех маршалов, — замечает Бурьенн, — которым бы хотелось видеть конец честолюбия Бонапарте, и конечно, он так довольно сделал с самого начала войн Республики, что имел полное право желать покоя — к тому же тогдашнее его здоровье того требовало»^{170}.

Император «пропускает мимо ушей» непочтительные высказывания старого вояки. 2 февраля 1805 г. маршал Массена удостаивается высшей награды, незадолго перед тем учрежденной во Франции, — Большого Орла ордена Почетного Легиона.

С началом войны с Австрией в 1805 г. Наполеон поручает маршалу Массена командовать французскими войсками в Италии. «В Италии Массена был таков, — пишет, вспоминая о том времени, герцогиня д’Абрантес, — как всегда: честь нашего войска. Виченца, Верона пали перед ним»^{171}.

Маршал Империи Массена. 1804 г.

Мемуаристка несколько упрощает и приукрашивает действительное положение вещей на Итальянском фронте. На самом деле Массена тогда не удалось стяжать в Италии новые лавры. Ничего удивительного в этом нет, если учитывать то, что численность войск под командованием Массена не превышала 50 тыс. человек, тогда как австрийцы направили в Италию «наиболее сильную армию во главе с лучшим генералом эрцгерцогом Карлом…»^{172}. «Эрцгерцог Карл, — пишет по этому поводу А. П. Ермолов, — будучи генералиссимусом и много раз начальствуя прежде, в состав своей армии избрал храбрейшие полки и лучших генералов и офицеров»^{173}.

Любой другой генерал на месте Массена в сложившихся обстоятельствах не думал бы ни о чем ином, кроме обороны. Он же отдал приказ… о наступлении. Итальянская армия Массена несколько раз безуспешно атакует австрийцев, расположившихся на укрепленных позициях близ Кальдиеро. Для сторонних наблюдателей все выглядит предельно просто: раз все атаки Массена отбиты, стало быть, победители — австрийцы. Именно поэтому, рассуждая о том, что происходило в Италии в 1805 г., А. П. Ермолов упоминает успехи, которые армия эрцгерцога Карла одержала «над маршалом Массеною». Однако, если австрийцы и в самом деле успешно сражались с Массена при Кальдиеро, то их успех здесь был скорее успехом тактическим. Стратегически победителями, безусловно, оказались французы. Дунайская армия австрийцев, которую как раз в это время окружил под Ульмом Наполеон, не могла рассчитывать на помощь лучшей армии Империи, отбивавшейся от назойливых наскоков маршала Массена.

Когда австрийцы догадались о допущенной ими ошибке, время было уже безнадежно потеряно. Командовавший Дунайской армией генерал Мак сдался Наполеону под Ульмом. Шедшая на соединение с ним русская армия, едва не попав в окружение, была вынуждена поспешно отступать в направлении на Ольмюц. «13 ноября, предшествуемый кавалерией Мюрата, окруженный своей гвардией, Наполеон въехал в Вену»^{174}. Преследовавшие австрийцев, отступивших из Италии, войска Массена соединились с частями Великой армии уже после решающего Аустерлицкого сражения. 11 декабря 1805 г. Наполеон назначил Массена командующим 8-м корпусом Великой армии. Вскоре за последовавшим затем Пресбургским миром маршалу Массена было поручено возглавить так называемую Неаполитанскую армию. Ей предстояло совершить поход на Неаполь для того, чтобы фраза Наполеона: «Бурбоны перестали царствовать в Италии», — из просто раздраженного предложения превратилась в факт европейской политической жизни. Причиной, побудившей повелителя Франции столь радикально решить вопрос с неаполитанскими Бурбонами, были отношения, в которые Неаполь вступил с Австрией и Россией еще в октябре 1805 г. Разгромив Австрию и вынудив русских отступить на восток, Наполеон счел возможным «разобраться» с Неаполем и, «приватизировав» Неаполитанское королевство, посадить на его престол своего старшего брата Жозефа. Приняв командование Неаполитанской армией 9 января 1806 г., Массена уже 12 февраля занял стратегически важную Капую и через день вместе с «назначенным» королем Жозефом вступил в Неаполь. Пожалуй, единственной трудностью, с которой пришлось столкнуться Массена во время его неаполитанского похода, была осада крепости Гаэта, продолжавшаяся с 26 февраля по 19 июля 1806 г. Кроме того, в августе 1806 г. ему пришлось лично возглавить экспедицию французских войск в Калабрию, чтобы разгромить отряды легендарного Фра-Дьяволо, сражавшиеся против иноземных оккупантов.

Упорное сопротивление калабрийских «мятежников» в конце концов было сломлено, Фра-Дьяволо схвачен французами и повешен, а население Неаполитанского королевства приведено к повиновению королю из династии Бонапартов. Казалось бы, Массена стоило удовольствоваться достигнутым. Однако деятельная натура маршала в очередной раз подвигнула его на то, чтобы попытаться преумножить свое состояние. Слухи о том, что герой Цюриха и Генуи, как и прежде, не чист на руку, очень быстро достигли Парижа. Еще 2 марта 1806 г. Наполеон писал брату Жозефу: «Массена грабит всюду, где только может. Пусть ему посоветуют вернуть три миллиона… Саличетти^[66] сделает это за вас». Дальше шло детальное изложение того, как Саличетти следовало «деликатно» довести требование императора до сведения Массена^{175}. Но пока Наполеон вырабатывает в Париже свою «стратегию» в отношении Массена, неутомимый маршал продолжает собирать дань с оказавшихся в его власти неаполитанцев. Уже десять дней спустя (12 марта) в очередном письме Жозефу Наполеон сообщает брату новые сведения о хищениях, допущенных Массена: «Массена и Сен-Сир^[67] стащили 6 400 000 франков. Они вернут все до последней копейки… Пусть Массена посоветуют возвратить 6 000 000… Если он этого не сделает, я направлю в Падую военную комиссию для расследования, так как такого рода грабительство нетерпимо. Заставлять солдат голодать и не платить им жалованье под тем предлогом, что предназначенные для этого суммы являются подарком, сделанным ему провинцией, чересчур опрометчиво…»^{176}.

Грозные послания императора не производят на Массена ни малейшего впечатления. По-видимому, «громы», грохочущие в Тюильри и Сен-Клу, отдаются в Неаполе лишь слабым эхом. «В качестве гражданского лица, — раздраженно пишет Наполеон Жозефу 3 июня, — Массена ни на что не годится; он не способен испытывать чувство привязанности. Он хороший солдат, но он не думает ни о чем, кроме денег; только этим и определяется его поведение и это то единственное, что побуждает его действовать, даже тогда, когда я нахожусь с ним рядом. Поначалу он довольствовался небольшими суммами, но теперь и десятки миллионов неспособны удовлетворить его алчность»^{177}.

Возможно, самоуправство и вымогательства Массена в Неаполе сошли бы с рук старому вояке, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что Массена, не ограничившись взиманием «законной» дани с неаполитанцев, с осени 1806 г. стал широко практиковать продажу торговых лицензий местным купцам^{178}. Подобная «самодеятельность» Массена» по существу, ставила под вопрос эффективность осуществления знаменитых Берлинских декретов Наполеона (21 ноября 1806 г.), объявлявших Англию в состоянии блокады. Пользуясь лицензиями, выданными Массена, неаполитанские купцы преспокойно и на «законных» основаниях продолжали торговать с англичанами.

Массена в Неаполе, 1806 год

На сей раз чаша терпения императора была переполнена. Разузнав о том, что Массена перевел «благоприобретенные» им суммы в один из банков Ливорно, Наполеон немедленно направил туда инспектора французского казначейства и полицейского комиссара с поручением конфисковать находившиеся на счетах маршала деньги. Благодаря этой стремительно проведенной операции, Массена в одночасье лишился трех миллионов и был настолько расстроен этим, что даже слег от огорчения. «Я сражался, служа ему, — сетовал Массена по поводу «несправедливости», допущенной в отношении его повелителем, — а он был настолько жесток, что отнял у меня мои скромные сбережения, вложенные в банк в Ливорно»^{179}.