Маршалы Наполеона

Для Бернадота все складывается иначе. Получив приказ о движении в юго-западном направлении, 1-й корпус выступает вслед за кавалерией Мюрата. Измотанная форсированными маршами предшествующих дней, обремененная артиллерией, пехота Бернадота медленно «тащится» в заданном направлении. Когда преодолена уже почти треть пути, близ местечка Кезен у моста через р. Заале к Бернадоту внезапно является командующий 3-м корпусом Великой армии маршал Даву. По его словам, из штаба получены новые приказы. Бернадот распоряжается об остановке движения 1-го корпуса на юго-запад. Суть новых распоряжений императора состоит в том, чтобы Даву со своими войсками направился к Апольде и обрушился на фланг прусской армии, когда та будет отброшена от Йены. Далее в приказе за подписью Бертье следовала довольно невразумительная фраза: если маршал Бернадот окажется с вами (с корпусом Даву. — А. Е.), вы можете идти вместе… Такая весьма неопределенная формулировка, при наличии вполне определенного распоряжения императора Бернадоту, поручившего ему следовать к Дорнбургу, то есть в прямо противоположном Апольде направлении, решает дело. Бернадот отказывается соединять свои силы с силами Даву и продолжает марш к Дорнбургу. В итоге 14 октября, когда Наполеон сражается с армией Гогенлоэ при Йене, а Даву со своим 3-м корпусом нежданно для себя вступает в бой с главной прусской армией герцога Брауншвейгского при Ауэрштедте, корпус Бернадота «блуждает» между армией Наполеона и корпусом Даву, не сделав ни единого выстрела.

Император был страшно разгневан бездействием Бернадота. Впоследствии, уже на о. Св. Елены, Наполеон признавался, что даже хотел отдать Жана Батиста под трибунал, а это почти наверняка означало вынесение ему смертного приговора. Однако, несмотря на «возмутительный поступок» маршала, Наполеон его простил. Приказ о трибунале был порван. Как-никак Бернадот был членом семьи Бонапартов…

Наполеон, однако, совсем не делал секрета из того, что он крайне недоволен поведением командующего 1-м корпусом. Оценка действий Бернадота 13–14 октября 1806 г. чуть ли не как предательских, а потому заслуживающих бесспорного порицания, перекочевала в мемуары современников. Генерал, барон Марбо, писал в своих мемуарах: «Армия ожидала, что Бернадот будет сурово наказан»^{67}. Вслед за мемуаристами^[38] о «предательстве» князя Понте-Корво написали историки. Известный исследователь полководческого искусства Наполеона Дэвид Чандлер полагал, что «промедление и завистливость», проявленные Бернадотом, воспрепятствовали императору и Даву в полной мере воспользоваться результатами их двойной победы над пруссаками^{68}. Подобного рода выводы на поверку оказываются, как минимум, несправедливы. Дело в том, что «краеугольным камнем» обвинения Бернадота в «предательстве» является утверждение Наполеона о том, что он приказал командующему 1-м корпусом поддержать Даву. Не выполнив приказ императора, Бернадот как раз и проявил то «промедление и завистливость», о которых писал Чандлер. Однако, по замечанию одного из биографов Бернадота, «тщательное изучение французских депеш доказывает… что такого документа не существовало»^{69}. Таким образом, сами официальные документы штаб-квартиры Наполеона оправдывают Бернадота. Что же касается практической осуществимости помощи Бернадота корпусу Даву, сражавшемуся под Ауэрштедтом, то по крайней мере технически она была совершенно невозможна. 1-й корпус Бернадота был отделен от 3-го корпуса Даву двумя реками, протекавшими между гористыми ущельями, что фактически исключало возможность их быстрого соединения.

Даву

Тем не менее события середины октября, как бы вновь подтвердившие присущую Бернадоту особенность всегда отсутствовать в решающем месте в решительный момент, сильно раздосадовали самого Жана Батиста. Чтобы как-то сгладить впечатление от своего невольного бездействия в день 14 октября, Бернадот активно участвует наряду с Сультом и Мюратом в преследовании остатков разгромленной прусской армии. Командующий 1-м корпусом проявляет завидную энергию и решительность. Уже 17 октября он берет штурмом сильно укрепленную крепость Галле. За семь дней солдаты его корпуса преодолевают расстояние в 100 миль, форсируют Эльбу, захватывают фамильное гнездо Гогенцоллернов — Бранденбург. 7 ноября именно Бернадоту сдается загнанный со своим 22-тысячным отрядом в Любек Блюхер. Там же в плен к князю Понте-Корво попадают 1,5 тыс. шведов^[39]. Бернадот чрезвычайно любезно обходится с их командиром, графом Густавом Мернером. У рядовых шведов пребывание во французском плену также не оставляет неприятных воспоминаний: их хорошо кормят, никоим образом не унижают их достоинство и в конце концов транспортируют на родину в Остерготланд. «Маршал (Бернадот), чьи манеры, когда он того желал, были очень привлекательны, — вспоминал Марбо, — особо старался прослыть благовоспитанным человеком в глазах этих иностранцев»^{70}. Если Жан Батист в самом деле этого хотел, он достиг цели. О благородном и любезном французском маршале вскоре «узнала вся Швеция»^{71}.

Во время так называемой Польской кампании Наполеона (1806–1807) Бернадоту поручено командовать войсками левого фланга Великой армии. Под его непосредственное начало попадают корпуса Нея и Бессьера. Ни разу за свою военную биографию Бернадоту не приходится сталкиваться с таким множеством проблем, как «в этом гнуснейшем месте на свете» (именно так он называет в письме к королю Жозефу Польшу). Первый «противник», который встречает Великую армию в Польше, — непролазная грязь. «Я так глубоко проваливался в раскисшую землю, — вспоминал французский офицер, участник похода, — что с трудом мог вытащить оттуда ногу. Мои сапоги, наверное, остались бы в ней, не решись я нести их в руках и идти босиком. Таким образом я прошел больше пяти миль по кромке льда, проваливаясь в грязь на каждом шагу»^{72}.

Г. Л. Блюхер

Полунищая страна не может обеспечить продовольствием явившиеся на ее земли многочисленные армии. В своих письмах Бернадот все чаше отмечает этот пугающий факт. Нельзя заставить сражаться солдат, которые не ели больше суток. Как и другие корпусные командиры, князь Понте-Корво уговаривает, упрашивает властелина приостановить военные действия, расположив армию на зимние квартиры. Наполеону нечего на это возразить, и Великая армия в самом деле становится на зимние квартиры.

Командующий русской армией генерал Л. Л. Беннигсен, однако, совсем не собирается следовать примеру своего противника. Внезапно появившись под Пултуском (25 декабря 1806 г.), русские войска наносят тяжелые потери 5-му корпусу маршала Ланна. Вскоре следует внезапное нападение русских на базу 1-го корпуса в Остероде. В конце января 1807 г. близ Морунгена казаки захватывают большую часть обоза корпуса Бернадота.

Наполеон решает «проучить» Беннигсена. Надо заманить русских в ловушку, окружить и уничтожить упрямого противника. В плане императора роль «наживки» выпадает Нею и Бернадоту. Ней должен отступить в южном направлении, а Бернадот отойти к Торну. Затем Мюрат с тремя дивизиями пехоты и тремя бригадами легкой кавалерии должен атаковать левый фланг русской армии. Тогда же в контрнаступление перейдет и Бернадот. Весь этот отлично продуманный план срывается в силу случайного стечения обстоятельств: «Аванпостные казаки авангарда берут в плен французского офицера, посланного курьером от маршала Бертье к Бернадоту…»^{73}. Замысел императора становится известен в русском штабе. Командующий авангардом армии Беннигсена князь Петр Багратион, чуть было не попавший в расставленный французами капкан, отдает приказ о немедленном отступлении для соединения с главными силами. «Однако, предвидя неминуемость генерального сражения, он, в намерении обессилить неприятельскую армию целым корпусом войск, не забыл и о Бернадоте; он приказал Юрковскому^[40] атаковать его аванпосты, сбить их и преследовать целый день, дабы через то уверить его, что намерение наше теснить его всеми силами не изменилось и продолжится… Предприятие это увенчалось желаемым успехом. Бернадот, не получив повеления Наполеона, перехваченного казаками, остался в неведении о направлении главных сил французов… К тому же он полагал, что натиск Юрковского поддерживается всем авангардом, а авангард следовал за всей нашей армией и продолжал отступление к Торну, что отсрочило прибытие его на эйлавское^[41] поле сражения несколькими сутками»^{74}.

8 февраля 1807 г. на заснеженном поле близ Прейсиш-Эйлау происходит одно из кровопролитнейших и ожесточеннейших сражений наполеоновской эры. Русская армия Беннигсена сражается с Великой армией, которой командует сам император. Битва заканчивается поздно вечером, не принеся ни одной из сторон долгожданной победы. То, что и Наполеон, и Беннигсен объявляют Эйлау своей «победой», яснее, чем что бы то ни было, доказывает: в этой битве победителей не было. Так как покрытое снежным саваном поле Эйлау остается за французами, формально победителями могут считаться они. «Потери в обеих армиях, — вспоминал француз — участник сражения, — были громадны, и, являясь победителями, мы претерпели такой же жестокий урон, как и побежденные»^{75}. Императору срочно нужно найти «козла отпущения». Нечего и говорить, что эта роль идеально подходит для Бернадота. Если бы 1-й корпус был при Эйлау, заявляет император буквально на следующий день после сражения, я бы выиграл битву… Мнение Наполеона разделяют личные враги князя Понте-Корво — Бертье и Даву. Злопыхатели не могут упустить случай, чтобы не обвинить Бернадота в очередном «предательстве». Темпераментному и самолюбивому Жану Батисту непереносимо слышать злобные перешептывания у себя за спиной. Он должен, нет, просто обязан доказать всем лживость выдвинутых против него императором и подхваченных недоброжелателями обвинений.

В начале июня 1807 г. Бернадот не упускает ни малейшей возможности отличиться. 4 июня 1-й корпус успешно сражается с русскими войсками близ Шпандена. На следующий день в небольшой стычке Жан Батист был ранен пулей в шею и сдал командование своим корпусом генералу Виктору.

Сражение при Фридланде (14 июня 1807 г.), решившее исход кампании, происходит без Бернадота. На этот раз, впрочем, он отсутствует на поле битвы по вполне уважительной причине… Ровно через месяц Наполеон назначает князя Понте-Корво губернатором ганзейских городов (Гамбурга, Бремена и Любека). Кроме того, вскоре после заключения в Тильзите мира и союза с императором Александром I повелитель Европы жалует Бернадоту обширные владения на территории Польши, Ганновера, Вестфальского королевства. Эти дары вовсе не бескорыстны. Жан Батист должен «отрабатывать» щедрые пожалования императора французов. Ему предстоит вовлечь Северную Германию в Континентальную блокаду^[42], изгнать британскую торговлю из ганзейских портов, предотвратить превращение Дании в опорный пункт англичан на Скандинавском полуострове, подготовить вероятное вторжение Великой армии в Швецию. В течение целого года Бернадот занимается решением всех этих проблем, подчас очень своеобразно интерпретируя распоряжения властелина^[43].

Подобно тому, как, будучи проконсулом Наполеона в Ганновере и Ансбахе, Бернадот не слишком стремился выполнять все драконовские распоряжения, приходившие из Парижа, он и на своем новом посту не намерен играть роль бездумного исполнителя. Отдавая себе отчет в том, что ганзейские города не могут жить без торговли, Жан Батист смотрит сквозь пальцы на торговлю ганзейцев с англичанами в соседнем Гольштейне. Это — прямой вызов императору, ибо его, Наполеона, Континентальная система — удавка на шее у Англии — может быть эффективна лишь при полном недопущении британских товаров в Европу. Князь Понте-Корво ведет рискованную игру. Для «властелина мира» вопрос о блокаде Великобритании столь важен, что за уклонение от нее даже родной брат императора Людовик, «назначенный» королем Голландии, теряет свой трон, а его королевство становится частью «Великой империи».

Наполеон не выказывает Бернадоту своего отношения по поводу его генерал-губернаторства в Ганзе. Однако есть косвенные свидетельства, доказывающие, что Жан Батист, как и прежде, не пользуется доверием повелителя. Когда король Жозеф, получивший в 1808 г. из рук Наполеона «должность» короля Испании, пытается добиться для Бернадота придворного чина вице-адмирала Франции, император на все просьбы старшего брата отвечает отказом. Отправляясь на Пиренейский полуостров, чтобы привести к повиновению новых подданных короля Жозефа, Наполеон поручает командование французскими войсками в 1ермании не Бернадоту, а его злейшему антагонисту, маршалу Даву. В подчинении князя Понте-Корво всего около 12 тыс. человек, в то время как Рейнская армия, находящаяся в распоряжении «железного маршала»^[44], насчитывает 90 тыс. солдат. Старая вражда между Бернадотом и Даву расцветает пышным цветом. Герцог Ауэрштедтский^[45] не упускает случая, чтобы написать донос на подозрительные, с точки зрения интересов империи, действия в Ганзе князя Понте-Корво. Бернадот, в свою очередь, докучает властелину бесконечными жалобами на то, что Даву перехватывает и распечатывает его корреспонденцию.

Сложность положения Бернадота усугубляется тем, что в ближайшем окружении императора постоянно пребывает его недруг с более чем десятилетним стажем, его светлость князь Невшательский, маршал Луи-Александр Бертье. Вечный начальник штаба Наполеона использует малейшую оплошность принца Понте-Корво, чтобы выставить его перед повелителем в самом неприглядном виде. Степень раздражения Жана Батиста постоянными происками его противников такова, что в начале 1809 г. он ни много ни мало просит у императора позволения уйти со своих постов, сохранив половинное жалованье^{76}. Наполеон отказывает Бернадоту в его просьбе.