Машенька и опер Медведев
Шрифт:
– Ну... твой зато.
– Мой...
– задумчиво.
– Конечно. Сердце похитила, тело присвоила... Неси ответственность.
Стягиваю с тумбочки чашку, кормлю её виноградом, целуя после каждой ягодки в губы.
– Еще немножко пошалим?
– Может быть...
Только одно важное дело.
– Малыш... семь утра. Я думаю батя твой достаточно уже наказан и всё осмыслил. Пора ему как-то сообщить, что ты жива и здорова.
Запечатывает мне ладошкой рот. Уворачиваюсь.
– Я могу ему позвонить сам и...
–
– Тихонов, наверное, не самый охренительный батя, но...
Подскакивает, воинственно заваливая меня на спину и полностью забывая про смущение в это мгновение.
– Только попробуй!
В голосе обида и на глазах блестят слёзы.
– Эй...
– убираю прядь с лица, заправляя за ушко.
– Перестань.
– Всё, я хочу уйти.
Срывается с меня. Ловлю, заваливая обратно.
– Я понял. Спокойно.
– Если ты меня ему отдашь...
– Дурочка!...
– Клянешься?
– требовательно прищуривается.
– Не отдам. Но мы поговорим обо всём чуть позже. И я обещаю, что не скажу где ты, окей?
Расслабляется...
Падаю обратно на спину.
– Вредительница...
– Я?!
– Конечно! Давление мужчине нужно поднимать исключительно "сенсорно", а не вот это всё, что сейчас было. Быстренько, давай, шали всё обратно.
Садится снова на колени.
Засовывает мне виноградинку в рот. И глядя в глаза медленно разводит бедра.
– Ммм... вкусно как!...
Глава 15 - Возвращение в реал
Вожу её пальчиками по своему телу. Рефлекторно всё чаще отправляя их вниз. Бедра каждый раз дёргают навстречу им. С шипением сжимаю зубы.
– Давай, малыш... Сделай скорее что-нибудь смелое... мне уже почти пора.
Просовываю ее пальцы под резинку шорт, захватывая другой рукой за затылок и впиваюсь в губы.
– Куда пора?..
– пальчики замирают, едва коснувшись головки.
Невнятно что-то бормочу, пытаясь сосредоточить в нужном направлении.
– Куда?..
– выкручивается.
Встряхиваюсь.
– На утреннюю "оперативку". Я ж на работе, детка. Мне с утра помаячить надо перед майором.
– А можно её прогулять?
– Нет, - смеюсь, ловя её губы.
– Иначе мне твой батенька третьего погоны сорвёт. Мне к нему на ковёр за выговором идти. И мне до третьего еще нужно какой-нибудь подвиг совершить. Чтобы, так сказать, нейтрализовать свой косяк.
– А какой косяк?
– Отморозку одному челюсть вправил. Выбита была и мозг через расщелину вытекал. Тот теперь жалобы в прокуратуру строчит. Так что нужен подвиг в глазах Тихонова. Иначе, он меня перед прокуратурой не прикроет. И будет у тебя Мишенька просто плюшевый. Без режущих глаз своим блеском звезд и брутального табельного в кобуре. А это обидно. У меня на носу повышение в должности, вообще-то.
Машенька задумчиво рисует восьмёрку на моей груди.
– Ты что - избил человека при
исполнении?– Я избил мудака, который младшей сестрёнке Айдарова кулаком в лицо двинул, чтобы сумочку из рук вырвать. Ее только вот из больницы выписали.
– Почему ты? Айдаров должен был сам, наверное, нет?
– Должен был я.
– Мм... ты встречаешься с его сестрой?
– вздрагивают ее брови.
Одергивает руку.
– Нет, - ловлю, возвращая её обратно.
– Но там бы уже инцидент рассматривали как расправу по личным мотивам, понимаешь? А если я ему фейс при задержании подправил - это уже на сопротивление органам можно списать и... Ладно, забей. Так было надо. Целуй, и я полетел!
– ловлю ее губы, косясь на часы.
Пытаясь урвать напоследок побольше вкусностей, зацеловываю под ее писк и хохот шею, грудь, живот и, игнорируя попытки вырваться, впечатываюсь губами на мгновение в бедро и мягкий лобок!
– Щекотно! Хватит! Миша!
– Мм... прелесть моя!
Отпускаю.
Надеваю белую футболку, ловя взгляд Маши, сосредоточенный на моём стояке. Она лежит на животе, сверкая голой попкой.
– Выстрелит...
– подмигиваю я.
– А?
– Про сенсорное управление помнишь? Вот... будешь так любоваться...
– Я не любуюсь!
– смеясь прячет лицо в подушку.
– А зря!
– Ты просто огромный!
– Откуда тебе знать? Может, как раз твой размерчик.
Надеваю кобуру.
– Ну я же примерно ммм... пытаюсь представить.
– Ой, не надо! Надо пробовать. Представлять не надо. Ты такого напредставляешь, я потом...
Быстро впрыгнув в джинсы, ловлю выпавший из кармана наручники.
– Хм...
– взвешиваю их в руке.
Присаживаюсь к ней.
– Малыш... Ты же не сбежишь?
Подтягиваю ее выше, ухаживая к себе на колени. Заглядываю в глаза.
– А если я захочу уйти...
– тревожно смотрит в мои.
– А ты не хоти.
Шутки испаряются.
– И всё-таки...
– Захочешь - уйдешь. Но при мне. Не сбегай. Ты мне нужна...
– веду костяшками по нежному лицу.
– Мне теперь без тебя никак... Если уйдёшь, я хочу знать где тебя искать.
– Зачем?
– Не знаю. Извиняться буду как минимум...
– За что?...
– гладит мою скулу губами.
Ну если ушла, значит, обидел же чем-то...
– Короче, честно скажу, хочу опять пристегнуть!
– защёлкиваю на кисть наручники.
– Эй!
– возмущенно.
– Но если ты пообещаешь…
– Честное пионерское!
– Не, давай, клянись чем-нибудь ценным, - стреляю взглядом на вожделенный "игрек".
– Сбежишь - твоя кисочка переходит в моё полноправное владение!
– Миша!
– А ты же не собиралась!
– Я и не собираюсь!
– Клянись!
– Ладно...
– закатывает глаза, падая на спину. Протягивает мне руку с браслетом.
– Вы, Михаил Егорович...