Машенька и опер Медведев

– Уловил...

– Дальше. Еще раз пошутишь, капитан, пойдёшь шутить в КВН от МВД. Капитаном команды. Я лично прослежу. Уловил?

– Уловил.

Небрежно кидает папку на стол.

– Дальше...

Отворачивается к окну, складывая руки за спиной.

– Маша сказала, что ты её не трогал.

Опускаю взгляд. Не совсем верная формулировка. Но весьма щадящая для моей карьеры. Поэтому я не решаюсь уточнять.

– Короче, за то, что помогли вернуть дочь, я вам, двум беспредельным идиотам, косяк с Каретниковым спускаю с рук.

И это отличная новость!

– Спасибо.

Но... концептуально она сильно противоречит данному мною Маше слову. Поэтому промолчать на эту деталь у меня не получается.

– Но... Я не знал, что Маша Ваша дочь, - немного искажаю я.
– Я особо-то никак не помог.

– Помог... не помог... мне важно, чтобы Марья думала, что помог. Для неё пусть останется так.

– Не понял, товарищ полковник.

– И не надо ничего понимать. Для Марьи - вернул ее мне ты. Усвоил?

– Почему так?

– Потому что, капитан, не нравится мне её бурная реакция на твою скромную персону!
– ядовито.
– Ясно?!

– Ясно...

– Держись от неё подальше. Она девочка юная, впечатлительная. С мужчинами опыта общения не имеет. И не нужен он ей. Она замуж скоро выходит.

Замуж?...

– Товарищ полковник. Мне Маша рассказала, почему сбежала от Вас, - пытаюсь формулировать тактично, но получается хреново. Если слова еще кое-как подбираю, то интонации плывут!

"Отчаянный ты, медведь!" - поражаюсь я самому себе. Полковнику решил попредъявлять? Ну а что делать-то?

– Что ж Вы так рьяно ее не защищали, когда ей этот опыт общения пытались навязать?!
– прорывается у меня бешенство.

Разворачивается.

– Медведев...

– Да.

– Не лезь в чужую семью, Медведев. Марью никто не хотел обидеть. Молодые... разберутся. Сосредоточья на работе. Ты же из оперов в следаки хотел.

– Хотел...

– Вот и работай над этим. Правильно будешь работать, я тебе приказ подпишу. Погоны сменишь, кабинет свой получишь... Мысль моя понятна?

– Более чем.

– Свободен.

Глава 19 - Важные органы

Ехать или не ехать?... Если ехать, то зачем конкретно. Должна же быть какая-то логика в поступках? Но логику мою отрубило. Я просто знаю где её сегодня найти и не могу от этого знания отключиться. Я там обязан быть и всё. Но смысл, если я не могу объясниться? Тихонов, чтоб его...

– Пришли. Лёва, вот чем мы занимаемся, скажи, а?

– Ну, а что делать? Участкового она знает, дверь ему не открывает...

Лёва в шутку прицеливается воображаемым пистолетом в стальную дверь тридцать восьмой квартиры.

– "Ночной дозор, выйти из тени!"

Поржав, жму на кнопку звонка. Лев включает камеру на телефоне.

– Оперативная запись...
– ловит себя в объектив, потом меня.
– Медведев улыбайся.

– Идиот...
– отталкиваю его руку с телефоном.

– Кто там?
– раздаётся подозрительный женский голос из-за двери.

– Ада Хармановна? Нам Ваш адрес дали... говорят, Вы можете помочь в одном личном деле.

– А кто дал?

– Теть Люда. .. - придумываю я.
– Соседка наша.

– Люда?
– приоткрывается щель.

Выглядывает пожилая цыганка. Дверная цепочка брякает.

– Ага...

– А какому делу?

– Человечек нам один сильно в бизнесе мешает. Говорят, Вы умеете с дороги убирать таких.

Дверь закрывается. И через мгновение распахивается шире.Чернявая голова с проседью на мгновение выглядывает на лестницу.

– Проходите...

В комнате у местной ведьмы дорого-богато. Все в коврах, вензеля золоченые, портьеры парчовые - красные с золотом, мебель - под красное дерево.

– На Арахну похожа...
– шепчет мне Айдаров.

– Какую еще Арахну?

– Ведьму. В детстве книжка у меня была такая. "Желтый туман". Не читал?

Цыганка характерная! Нос горбинкой, глаза чуть навыкат, губы большие, зубы редкие. Впечатлительные да впечатлятся! А мы с Айдаровым уже всякого насмотрелись, нас характерной внешкой особенно не удивишь.

– Садитесь, - кивает она нам на диван.

Я даже слегка теряюсь под ее пристальным черным взглядом.

– Выбор тебе предстоит нелёгкий... Есть у тебя недоброжелатели... хотят твоё забрать! А оно же твоё...

– Хм...
– поджимаю губы, чтобы не улыбаться.
– А клиент, собственно, вот, - киваю на Лёву, переводя стрелки.

Обращает свой пронзительный взор на него. Склоняет голову набок.

– Жена у тебя... крутится возле нее один... настойчивый... уйдёт к нему, если...

Лицо Айдарова вытягивается и идет пятнами.

– Нет у меня жены. Мы по другому вопросу.

Лев достаёт пачку денег. Её глаза загораются.

– Ну что ж... говорите.

– Правда, что Вы оказали услугу Рябухиной Вере Ивановне в наведении порчи на... смерть, - морщусь я, - на её соседа Шорохова.

– Правда, - надменно.

– И треснул мир на пополам... дымит разлом...
– бормочет улыбаясь Айдаров.
– И льётся кровь, идет война бобра с ослом...

Пинаю его по ботинку, поджимая снова губы. Лишь бы поржать!

– Не верите?
– прищуривается ведьма.
– А вот подождите... Скоро сживу его со свету.

– И сколько стоила Ваша услуга?

– Тариф один - сорок тысяч, - подозрительно.

– А деньги до или после?

– До.

– То есть Вера Ивановна услугу уже оплатила, и Вы активно работаете над ее проблемой?

– Да. А вам какой интерес?

– Ада Хармановна... В общем, у нас два заявления. Одно со стороны Рябухиной о мошенничестве. Второе со стороны Шорохова - угрозы, психологическое давление, запугивание и доведение до самоубийства. И мы не можем сообразить по какой Вас посадить. Признание Ваше мы уже записали...

– Менты, что ли?
– подскакивает с места.

– А что ж Вы нас сразу то не рассмотрели своим волшебным зрением, Ада Хармановна?
– осуждающе качает головой Айдаров.