Майонезовские сказки

– Мы будем танцевать на могилах наших врагов, – заявила Лола, стуча зубами от холода, и изобразила, как она будет танцевать новый модный танец.

– Действительно, – удивилась Розалия Петровна, почему мы должны прощать наших недоброжелателей?!

Она поплотнее запахнула на себе шаль, видимо собираясь до конца отстаивать свои взгляды.

– Всем всё прощаю! – завопила Че и побежала.

– И мы! И мы! – подхватили Ро, Кро, Пышка, Мушка и профессор, устремляясь за ней.

– Я и сам не без греха, надо прощать! – закричал Фигурка и помчался к лифту вместе с Ксюшкой.

– Золотые слова! – воскликнул Паралличини, увлекая за собой на мостик Берёзу, согласно кивающую головой.

– Только слабые люди всем всё прощают! – выкрикнул им вслед обледеневший Сигезмунд.

– Я с тобой, мой Сладкий пирожок! Я не оставлю тебя в беде, моя Сдобная булочка! – неожиданно заголосила Розалия Петровна и даже пробежала мостик, но загорелась лампочка на лифте, заревела сирена и высветилась надпись на панели: « Нет внутреннего убеждения!»

– Иди, Сова, прими минеральную ванну! – посоветовал Фемистоклюс, – Клотильда не пролазит в лифт с первой попытки потому, что ты её кормила в детстве одними пирожными!

Прапрадед закрыл стеклянную дверь, последнее, что увидели все десять туристов и гид – кулак посиневшего Кота, кричащего: «Погоди, дедуля! Мы ещё встретимся! Потолкуем на латыни!!»

Лифт пошёл плавно вверх, Че сделала лицо школьницы, которой хочется новое платьице.

– Дедулечка, – сладко заговорила Тётка Черепаха, – а нельзя ли нам в невидимом канале заехать в комнату уток и захватить одну подушонку с деньжонками, а то, ведь, и надеть нечего?! В этой кошачьей квартире – хоть шаром покати! Единственное, что мы нашли: старые кроссворды, скелет в шкафу и огромный зелёный спортивный флаг, скоро сошью из него костюм гусеницы!

– Очень смешно, внучка, – ответил задумчиво Фемистоклюс, – Клотильда, это был скелет пропавшего доктора?

– А вот и нет! Это был скелет доисторического козла по кличке Чарльз! – радостно сообщила Че.

– Маменька, – зашепелявил Кро, протирая очки, – Вы всё перепутали, это был скелет доисторического пса, у которого на черепе фломастером было написано : « Так тебе и надо, козёл!», а на шее висела бирка с телефоном музея Чарльза Дарвина.

– Сладкая булочка, если бы ты снабжала информацией мистера Холмса, сейчас о нём никто бы и не знал, ты умеешь видоизменять факты, как и все женщины, – сказал дед, – в комнату уток мы, конечно, заедем, а сейчас выходим, господа! Станция «Юность», ключевое слово – «поиск», функциональная рекомендация: «не делать зла», основная характеристика - «рациональные».

В раскрывшуюся дверь лифта пахнул жар дюжины мартеновских печей.

Фигурка, словно что-то предчувствуя, вцепился в металлические перильца, идущие вдоль стеклянных стен внутри лифта.

– Я не хочу, чтобы меня постигал участь Рыжика! Я никуда не пойду! И Ксения останется!– заявил Фига.

– Не дрейфте, – сказала уверенно Берёза и, пританцовывая, вышла первой.

Все, кроме двоих, последовали за ней. И сразу же лифт издал такую вибрацию и звук, что Фигурка с Ксюшкой выскочили вон мгновенно.

Печальная процессия, возглавляемая бодрым профессором, побрела по узкому мостику к смотровой площадке, огороженной металлической сеткой. Внизу зиял гигантский котлован, на дне которого двигалась масса шевелящихся, копошащихся существ. Жара стояла невыносимая, снизу поднимался запах старой летней помойки. Дед раздал туристам бинокли, и все принялись с брезгливыми гримасами рассматривать, как в котлован по конвейерам поступают отходы жизнедеятельности человечества, а костлявые существа их сортируют, с головой окунувшись в работу. Они нюхали отходы, пробовали на вкус и даже съедали их.

– Карл Маркс был прав, пищевые отношения – основа основ, – заметил профессор.

Между отдельными работниками внизу завязывались часто драки из-за острой конкуренции, остальные существа не обращали внимания на драчунов. Все говорили и говорили сложными грамматическими конструкциями, не слушая соседей по помойке, многие произносили настоящие речи.

Берёза, Рокки и Мушка заткнули носы кружевными платочками.

– Нам, девушкам, не пристало находиться в таком месте, – сказала Че, топнув ножной, и тут же она вскрикнула и закрыла лицо руками.

– Нет ! Он не может здесь быть! – простонала старая дама.

– Почему же, дорогая? – живо откликнулся Фемистоклюс, – Ведь твой возлюбленный сыщик употреблял наркотики, где же ему быть? Хотя я не уверен, он ли это. Но посмотрите: какая энергия, какой поиск, какая жажда лидировать, какое стремление быть успешным!

– Всё, дед, хватит! У меня началось депрессивное состояние от твоей экскурсии, – заявила Че, – покажи что-нибудь с человеческим лицом! И не забудь про ранний завтрак!

– Хорошо, - спокойно промолвил предок, – но в лифт входит только тот, кто пройдёт этот мостик, называющийся « За всё благодарю Бога!»

– За всё, за всё благодарю Тебя, Боженька мой! – с готовностью закричала Че и вбежала в лифт.

– И мы, и мы! За всё, за всё! – закричали Мушка, Пышка и Кро, вбегая следом.

– Как я могу благодарить Бога, которого никто не видел? – спросил раздраженно Фигурка, – Просто за компанию, как эти?

– Я тоже думаю, как Фига, – заявила Ксюшка, – Юрий Гагарин летал в космосе и не видел там никакого Бога!

– Я из религиозной семьи, – сказал Паралличини, – мои родители и все братья, и все сёстры ходят каждое воскресенье в церковь, но я, честно сказать, равнодушен к этой теме.

– Я привыкла полагаться на свои силы, – с глубоким чувством самоуважения заявила Ро, – если бы я не репетировала по десять часов в день, ничего бы не добилась в жизни! Я благодарна только себе и мамочке!

– А я?! – воскликнула с истерическими нотками Берёза, – Думаешь, только на оперной сцене работают, как лошади? Я предпочитаю выкладываться и выкладываться, и не задумываться о том, чего не понимаешь. Или я не свободна в своём выборе?

– Я конечно же, верю в Summum bonum[7], – заговорил профессор, но, как поверить в creatio ex nihilo[8]? Кроме того, я не могу представить Бога как личность, создающую метагалактики, да и всю Вселенную! Возможно мне не хватает воображения? Да-да, всё дело в воображении! Однажды, в детстве я был в гостях, и мне дали посмотреть большущую, ярко иллюстрированную книгу о учёных, писавших о космосе. Я прочёл о Джордано Бруно, всё понял, очень расстроился, а вечером спросил отца: «Бруно сожгли только за то, что он сказал, что Вселенная заполнена звёздами такими же, как Солнце? Почему? Ведь это не справедливо!» Отец ответил: « У комиссии, которая занималась его делом, не хватило воображения, хотя уже были известны труды Коперника».

Утром я пришёл в гимназию и на первом же уроке, дождавшись пока старый истопник напихает дров в нашу гудящую классную печку и уйдет за дверь, поднял руку и объявил всем: « Я знаю, что во Вселенной миллионы солнц, то есть таких же звёзд, как наше Солнце!» Учительница, очень статная, молодая, розовощёкая, с толстой русой косой, сказала, поглядывая на дверь: « Голубчик мой, мы никому не скажем, но и ты молчи, дружок, об этом, потому, что Солнце – это Солнце, а звёзды – это так, мелочь!» И она приложила палец к губам. Самое интересное, когда я недавно, то есть, по прошествии 70 лет, рассказал об этом на лекции в нашем университете, одна из студенток сказала: «Но ведь Ваша учительница была права!»