Мажор

…

– Господа офицеры, – комбриг оторвался от газеты и посмотрел на подчинённых, выстроившихся в пяти шагах от него, когда стрельба полностью прекратилась.

– Я правильно понимаю - всех наших запасов хватило ровно на один час сорок семь минут? Сражение окончено, господа! Мы победили! Враг выкинул белый флаг и идёт сдаваться?

??? – недоброе сопение в ответ. (Тут, старались, корячились. Как прокаженные с самого утра. А этот белоручка, сукин, княжеский сын!
– Чаи гонял, да газетку читал - паскуда!).

– Капитан Игнатов, - князь свернул печатное издание пополам. Положил на столик. – Доложите о потерях.

– Погибших, нет, ваше высокоблагородие. Ранено семь человек, трое тяжело. Шесть человек контужено. Один упал в обморок – лекарь говорит солнечный удар. У двоих от дыма открылась рвота. Лежат на траве – приходят в сознание.

– По пушкам, что?

– Разорвало три ствола, у двух орудий оторваны колёса, у одного сломан лафет. Ещё четыре не стреляют. Причина пока не понятна.

– Итого! – Князь поднялся с кресла, осмотрел поле битвы.
– В результате скоротечного боя. Из двадцати живых пушек, к концу боя, из строя выведено восемь. Шестнадцать человек в лазарете. Слава богу – нет убитых. Учитывая, что враг на войну не явился. По нам не стрелял. Нашего позора никто не видел. Смеяться над нами не будут. Господа, какие будут предложения?

– Надо чаще стрелять… - еле слышно донеслось с края шеренги.
– Стрельбы один раз в год, по три снаряда – это не стрельбы!

– Допустим.

– Нам нужно больше пушек одного калибра, - раздалось с другой стороны.
– Лучше вообще все пушки подобрать под один калибр.

– Неплохое предложение. Ещё, что?

– Ваше высокоблагородие. Пушкам нужен другой боекомплект! А лучше, вообще, другие пушки.

– Кто сказал? – князь мгновенно повернулся в сторону откуда доносился голос.

– Поручик Сосновский, ваше высокоблагородие, - среднего роста крепыш вышел из строя.

– Молодец, Сосновский, - похвалили военного. – Monsieur le lieutenant, pouvez-vous faire votre proposition sous la forme d'un dessin sur papier? (Господин поручик, вы можете оформить свое предложение в виде чертежа на бумаге? Франц.).

– Oui, Prince. (Да, князь. Франц.)

– Отлично… Господа офицеры, все свободны. Возвращаемся в Вардеево. Поручика Сосновского завтра жду с чертежами в своём кабинете. Капитан Игнатов, попрошу остаться.

…..

Подполковник удобно развалился в кресле своего рабочего кабинета, когда в дверь вошёл начальник полиции губерни.
– Какими судьбами, господин капитан-исправник?

Вселенец закинул ногу на ногу. Откинулся к спинке. – Notre vaillante police a-t-elle commencе а travailler et а retrouver les mаchants qui ont attaquа mon serviteur? (Неужели? Наша доблестная полиция наконец-то начала работать и нашла злодеев, которые напали на моего бедного слугу? Франц.).

– Кхм... кхм..
– полицейский покашлял в кулак.
– Кирилл Васильевич, вынужден разочаровать. С этапа совершён побег особо опасных преступников. Все силы подняты по тревоге и третью неделю ищут беглецов. В связи с чем, поиск негодяев, по вашему делу, временно приостановлен.

Князь сурово прищурил глаза.
– Тогда не понимаю, зачем запросили встречу?

Тут же выпрямился в кресле. Сделал максимально суровое лицо. – J'ai chaque minute programmеe а l'avance pendant six mois. Et sa valeur est exprimеe par une somme avec un grand nombre de zеros. (У меня каждая минута расписана на половину года вперёд. И стоимость её выражена в сумме с большим количеством нулей. Франц.).

– Ваше сиятельство, - чиновник подался вперёд, доверительно покачал ладонями.
– Готов оплатить время беседы. Слышал, покупаете крестьян для набора в рекруты. Отдам семь человек, ростом выше ста восьмидесяти пяти сантиметров.

– Заманчиво, - Ланин постучал пальцами по столешнице.
– Только, мне не нужны заключенные? Я с уголовниками дел не имею.

– Что вы, князь? Обычное мужичьё, взятое в качестве штрафа с крестьянских хозяйств за различные правонарушения.

– Тогда их должно быть двенадцать!
– вселенец деловито потёр ладони. – Не меньше! И мы начинаем разговор.

– Хорошо. Пусть будет двенадцать. Интерес у меня, Кирилл Васильевич, простой. Скажите, а что вы строите в Вардеево?

Вселенец услышал вопрос. Хмыкнул, удивлённо посмотрел на чиновника.
– Уважаемый, господин капитан-исправник! А вам не кажется, что ваш интерес не по должности, да ещё не по вашему ведомству? Что я строю в Вардеево – это военная тайна. И вам про неё знать не желательно.

Полицейский вздохнул. Покусал усы. Попробовал зайти с другой стороны. – Дорогой Кирилл Васильевич, бумага пришла от начальства. Дюже строгого содержания. Нет понимания, куда, почему, зачем по дорогам губернии, в направлении Вардеево, движутся многочисленные повозки с работниками, грузами, строительным материалом. Прямо какое-то переселение народов? Вардеево, понятно – вотчина вашей бригады – всё, что происходит, там - военная тайна. Но, стройку-то ведёте по всему имению. Есть обычные объекты. Расскажите про них.

Князь взял паузу. Погонял воздух между щёк. Перевалился с одной стороны кресла на другую.
– Я правильно понимаю, уважаемый господин начальник полиции, что вы хотите купить у меня информацию - какие объекты? Я! Князь Ланин! Строю на своей земле? В своём имении? За свои деньги? Для своих крепостных? Чтобы, вы!, потом, этой информацией, отчитались перед начальством?

Чиновник махнул головой.
– Очень близки к истине, уважаемый Кирилл Васильевич.

– Тогда, господин капитан-исправник! С вас – двадцать пять тысяч рублей.

– Что? – полицейский задохнулся от услышанной суммы.
– Мы же договорились на двенадцать крестьян?

– Фёдор Дмитриевич, - вселенец впервые назвал полицейского по имени отчеству.
– Я позволю себе сделать краткое напоминание... – Vous abandonnez les paysans pour une conversation avec moi. Et les informations sur ce que je construis coиtent vingt-cinq mille roubles. (Крестьян вы отдаёте за удовольствие беседовать со мной. А информация о том, что я строю – стоит двадцать пять тысяч рублей. Франц.).

…..

Успешный вымогатель «всех времён и народов», пересчитал деньги. Убрал в шкаф.

– Дневальный, - он выглянул в коридор. – Срочно найди Афанасия и бегом ко мне.

Спустя несколько минут несчастный художник переминался с ноги на ногу. Раболепно смотрел в глаза хозяина.

– Афоня, чё такой хмурый? – настроение у князя было отличное.

– Совсем загонял ты меня, ваше высокоблагородие. Рисую, рисую, рисую… - света белого не видать. Скоро одни косточки от животика останутся. Посмотреть не на что.