Медицинское общежитие

**

Продавец меня узнал.
– Ты поседел, дружище.

– Это от кислых труб.

Он не понял, но не стал на этом зацикливаться, выбрал по памяти пачки сигарет и положил их на стойку.
– И карлик с тобой?

– Ara.

– Что же он, это, не зашел?

– Меланхолия настигла его.

Продавец глубоко кивнул, провел большим пальцем по усами сказал: - Ну, пусть выздоравливает. Передавай ему привет!

– Обязательно, - согласился я. И мы распрощались.

Когда я вышел из табачной палатки, вдалеке было видно, кaк карлик вытирал сопли платком, а затем платком лицо. А когда я подошел к нему, он поспешно спрятал платок.

– Сигареты, ха!
– воскликнул карлик и потянулся своей маленькой ручонкой ко мне.

Облака, ведомые слабым ветерком, то и дело закрывали солнце, отчего по парку проносились то светлые, то темные полосы. Будто ночью в квартире кто-то включал и выключал световой рычажок. Когда-то это называлось "баловаться с выключателем".

– Тебе привет от усатого.

– Он все еще работает в той палатке?
– удивился карлик.

– Ara.

Несмотря на всю тишину парка, город шумел потоком автомобилей, разбросанными криками женщин с газетными пачками, и тихими возгласами сигнализаций.

Карлик уже не смотрел на свои ботинки, а вслушивался в городские звуки, или просто искал глазами что-нибудь интересное. Просто отключился, наслаждаясь моментом и дымом. А ноги поджал под скамью.
– Я тут отвлекся, заслушался городом и звуком проносящихся над нами облаков, - наконец, встрял он в изоляционную тишину.

– Не страшно.

Я услышал, как он улыбнулся.
– Помнишь, я говорил тебе про то, чтобы ты не спрашивал, как я попал на самолет?

– Это было минут десять назад.

– Не важно. Так, это.
– замялся карлик-. спроси, а то меня совесть съест.

– И как же ты попал на самолет?

– Я рюкзак твой продал тому мужику.

– Он был коллекционным, с трудом достался мне.

– Извини.

Я выдохнул, и карлик робко вжался в себя. Он кротко, тихо и нелепо ежился. Я потрепал его по все еще красной от натираний лысине.
– Ну, куда теперь двинемся?

Карлик лишь смиренно выдохнул и расслабился.

Часть вторая.

Высокое панельное здание даже не поменяло цвета.

Измениться может все что угодно. Люди и деревья, например. Но вот здания - то маленькое дачного типа, или табачная палатка, или вот это - высокое панельное здание, в котором когда-то мы жили. Здания почему-то не менялись. Они стояли памятниками строителям, созданные самими строителями. А люди подобно птицам, лапающим памятники, играли с выключателями и писали свою необоснованную историю.

– Чую по твоему взгляду, что тебя на размышления понесло, - карлик смотрел на меня также, как я смотрел на здание памяти.

– Восьмой этаж, помнишь?

– Еще бы. Панельная застройка, весь восьмой этаж был отделан снаружи как две половинки. Такие печенья есть-темная сторона, светлая сторона. Вот и восьмой этаж такой. Три квартиры было. Наша, да две соседских.

– Точнее, моя, твоя и еще какого-то деда.

– Дед! Помню и его!

– Про печенья говорил. Есть хочешь?

– Ну уж нет, кефира мне вполне хватило, - карлик погладил свой живот.

**

И лифт, и бетонный пол в мраморную крапинку. Даже дверь когда-то моей квартиры не изменилась. Не изменился и ее номер. Изменилось ли хоть что-то?

– Ну, что? Твою квартиру, или мою?- размышлял вслух карлик, предлагая место пребывания.

– У меня была большая кожаная софа и плазменная панель, на которой только и можно было смотреть, как огонь в камине плещется.

Карлик усмехнулся. Я почувствовал, что он смотрит на меня с прищуром.
– И это все, что ты ценил в своем доме?

– Ты вообще одни кактусы свои любил.

– А чем они плохи?

– Kто?

– Кактусы!

– Кактусы?

– Кактусы.

– Ну, они уродливые.

– Ничего ты не понимаешь, - выдохнул карлик.
– Вот люди. Возьми, например, уродливого человека.

– Зачем его брать?

– Просто возьми.

– В правую или в левую руку?

– В обе.

– В обе? Думаешь, не удержу в одной?

– Определенно так.

– Хм, - задумался я.
– Ну, взял. Допустим.

– Рассмотри его.

– Я не хочу рассматривать урода.

– Ну и зря. А внутри, может быть, он хорош. как кактус!

– Ты мне предлагаешь надломить уродливого человека, потому что он внутри хорош как кактус? Боже мой, карлик с обидой на все человечество!

Он повернулся ко мне и угрожающе замахал пальцем.
– Слушай, ты не пытайся сказать, будто я не годен на что-то. Я верю, что еще пригожусь. Вот увидишь!

– Ага, пригодился уже. На платный конкурс.

Карлик покривил лбом. И осунулся.
– Давай, просто выберем квартиру. Твою, или мою.

Я махнул рукой.
– Да какая разница. Мы там уже не живем.

– Тогда считалкой?

– Считалкой?

– Считалкой, седой ты человек! Ты в детстве проходил такую вещь как считалки?

– Конечно, я проходил такую вещь как считалки.

– И что, ты хочешь об этом спорить сейчас?

– Нет.

– Я тоже не хочу, - карлик навел палец на свою дверь и приготовился считать.

– Кхм, кхм. Эники, бе.

– Эники? Почему именно эники?

– А почему бы нет! Это обычная считалка. Успокойся, зануда!

– Хорошо, - я сдался ладонями и пантомимой и успокоился.

Карлик посчитал нужную дверь, затем вынул из кармана рубашки скрепку, немного помучался и попыхтел скрепкой в замочной скважине, и, наконец, дверь поддалась.

**

Карлик вбежал в квартиру, быстро разулся и разбросал ботинки, а затем, словно ребенок, прыгнул пластом на ковер в гостиной.

Я разулся, захлопнул дверь и затворил цепочку, на всякий случай, потом прошел на кухню и удивился неплохому наполнению холодильника.