Мельничиха из Тихого Омута

– И куда это?
– подозрительно спросила старуха.

В кухне мы были одни, работники уже отправились отдыхать, поэтому я без опаски ответила:

– Схожу к судье. Что-то он позабыл про нас.

– Спятила?!
– зашипела мамаша Жонкелия.
– Зачем тебе этот захудалый судья, если к тебе граф зачастил?

– Но-но, - осадила я её.
– У нас с графом - чисто деловые отношения. И к судье я не с личными претензиями иду.

– Ага, не с личными, - съязвила она.
– Это ночью-то? Чертей не боишься?

– Вот поэтому и надо к судье, - уклончиво ответила я.

– Не волнуйтесь за меня, мамашенька, всё будет хорошо.

– Хорошо? Это в Тихом Омуте-то?
– фыркнула она, но останавливать меня не стала.

Вооружившись для верности ножом, я отправилась в деревню. Судья говорил, его дом за лавкой Квакмайера, где два тополя.

Жутче всего было идти по лесной дороге. Солнце уже скрылось за кронами деревьев, и вокруг был таинственный полумрак, из которого (как я уже убедилась) вполне мог выпрыгнуть какой-нибудь леший, черт или ведьма. А то и все вместе появиться, ради разнообразия. Я косилась по сторонам, но шаг не ускоряла. Не хватало ещё, чтобы нечисть решила, что меня легко запугать. Мне припомнились стишки про Красную Шапочку, которая идёт по лесу и никого не боится. Потому что в корзиночке у нее топор, за поясом нож, а на плече - ружье. Кстати, неплохо было бы разжиться ружьем. Интересно, требуется тут на него лицензия?..

И лес, и деревню я прошла без приключений, и довольно быстро нашла дом судьи. Небольшой сельский домик с соломенной крышей. Окна закрыты ставнями, собаки нет, дым из трубы не идёт... Он дома, вообще, этот Кроу? Или опять умчался куда-нибудь? Отыскивать убийц с серебряными пулями.

Я постучалась, но мне никто не ответил.

Неужели топала в такую даль - и всё зря?

Постучалась погромче, и снова тишина. Ну ладно, не судьба, значит.

Но всё-таки я медлила уходить и стояла на крылечке. Может, оставить корзину? А вдруг собаки растащат.

Дверь вдруг приоткрылась, скрипнув так пронзительно, что я подскочила от неожиданности.

– Кто здесь?
– послышался мрачный голос господина Кроу.

– Это Эдит Миллард.
– начала я, а потом резко замолчала и потянула носом.
– Вы пьяный, что ли?

– А что - нельзя?
– спросил он насмешливо.
– Я уже взрослый мальчик. Разрешение мамочки не требуется, - и он распахнул двери, приглашая меня войти.

Переступив порог, я огляделась и присвистнула:

– Ну и бедла-а-м. То есть, простите - беспорядок.

– Да ладно, можете не извиняться. Фуллартон вам уже, поди, всё разболтал, - буркнул судья, запирая за мной двери.

Изнутри были три металлические задвижки, над дверью - грубо намалеванный бурой краской крест, над окнами - кресты, нарисованные мелом, а в доме...

– Всегда знала, что без женщины мужчины дичают,- сказала я, проходя к столу через штабеля пустых бутылок, - но вы как-то слишком одичали для столичного жителя.

– Простите, гостей не ждал, - заявил судья без малейшего раскаяния.
– А что у вас в корзинке?
– теперь уже он потянул носом.

– Солонина с фасолью, - принялась перечислять я, - свежий хлеб, парочка пирожков с луковым салатом, солёная форель. Но это не для закуски, ваша честь.

– Я сегодня не пил, - почти огрызнулся он.

– Ой, - не поверила я.
– Вы сегодня, наверное, воды не пили. А насчёт вина - так я очень сомневаюсь.

– Садитесь здесь, - он указал мне на единственный стул, стоявший почему-то посредине комнаты, - сейчас уберу со стола.

– Оголодали?
– я села и поставила корзину на колени, продолжая осматриваться.
– Давно не пьёте?

– Неважно, - хмуро ответил судья, составляя пустые бутылки со стола на пол.

– Дайте, угадаю. С тех пор, как утопился Римсби. Он вам сказал, хоть, кто его утопил? Судья замер с бутылкой в руке и уставился на меня почти с ужасом.

– Не пугайтесь, - небрежно махнула я рукой.
– Если вы видите покойников, то я точно не посчитаю вас сумасшедшим. По моему мнению, сударь, вы тут - единственный нормальный человек.

– Вы. откуда знаете?..
– выдавил Кроу, поставил бутылку под стол и опёрся на столешницу ладонями, глядя на меня из-под бровей.

– Сначала поешьте, - сказала я заботливо.
– И окно откройте, а то я от одного выхлопа опьянею. Хорошо, что взяла полотенце. У вас ведь ни скатерти, ни салфеток? Ну да, почему-то я так и думала.

Судья ел жадно, стеснялся меня и ничего не мог с собой поделать. Так как в доме был один только стул, который хозяин благородно уступил мне, есть господину Кроу пришлось стоя. Но он не слишком переживал по этому поводу и работал ложкой так, словно она превратилась в хозяйственный гаджет ТНП - только не подавись.

– Я не виноват, что вы так вкусно готовите, хозяйка, - всё-таки извинился он.
– Эта ваша стряпня - чудо, что такое.

Он открыл окно, но не полностью - только приоткрыл ставни, но дышать в этом пьяном логове сразу стало легче. Снаружи уже стемнело, и я зажгла свечку - вернее, свечной огарок, который обнаружила в пыльном поддувале печи.

– Так что вам сказал господин Римсби?
– спросила я, когда судья поел, отложил ложку и уставился на меня подозрительно и... немного с надеждой.

– А вы как узнали, хозяйка?
– ответил он вопросом на вопрос.
– И говорили ли об этом кому-нибудь.

– Нет, не говорила, - покачала я головой.
– Так что если вас снова упекут в дом для умалишенных, то не по моей вине.

Он хмыкнул и отвёл глаза.

– Неужели вас отправили туда только из-за показаний жены?
– удивилась я.
– Разве этого достаточно?

– Ну, когда жена - дочь лорда Дорсета, просто удивительно, что меня живьем не закопали,

– буркнул судья.

– А была такая вероятность?

– Была, - тут он посмотрел мне прямо в глаза.
– Если бы Анна заявила, что я - колдун, призывающий мертвецов.

– Некромант, - подсказала я.
– Значит, вы их вызываете?

– Я всё-таки окно закрою, - сказал Кроу и принялся наглухо запирать ставень.
– Раз вы пришли, хозяйка, надеюсь, я получу кое-какие объяснения.

– Смотря, что вы хотите услышать, - ответила я небрежно, хотя сердчишко у меня жалобно дёргалось. Всё-таки признаваться было страшно.