Мерецков. Мерцающий луч славы

Маршал Тимошенко осадил его:

–  Не горячись, Кирилл Афанасьевич, не то немудрено попасть в число «подозреваемых лиц» по ведомству известного тебе человека. Военную игру мы обязательно проведём. Я завтра же снова поеду в Кремль...

И чудо свершилось! Непонятно, как это удалось наркому, но вождя он убедил, и тот разрешил провести учения, но распорядился, чтобы руководил ими не Мерецков и не маршал Тимошенко, а начальник Оперативного управления Ватутин вместе со своим заместителем Василевским. Увидев, как насупился Мерецков, Сталин сказал:

–  Их мало кто знает на Западе, а вас, Семён Константинович, и вас, Кирилл Афанасьевич, в Германии знают как облупленных. Я не удивлюсь, если на вас Гитлер давно открыл досье. Не исключено, что, если вы будете проводить игры, немцы приложат все силы, чтобы узнать, как они проходят и что на них делают. Нам же это ни к чему!..

Сделали так, как посоветовал вождь. Учения прошли хорошо, правительство дало им высокую оценку. Во время доклада в Кремле, выслушав маршала Тимошенко, Сталин спросил, не следует ли в конце декабря провести общие сборы высшего командного состава РККА, пригласить на них командующих военными округами, членов Военных советов и начальников штабов, командиров крупных соединений.

–  Подумайте, как это лучше организовать, - распорядился вождь.
– К этим сборам важно подготовить доклады по главным направлениям в вооружённых силах. Когда всё будет готово, прошу меня проинформировать.

–  Может быть, и вы выступите на этих сборах?
– предложил Тимошенко.

–  И без меня у вас есть кому высказать здравые мысли, - усмехнулся Сталин.
– Зачем терзать нервы Гитлера? Мне говорил наш посол в Германии, что Гитлер ловит каждое моё слово, чтобы найти в нём крамолу для Германии. Тут ведь, Семён Константинович, большая политика!..

16

Сборы проходили в Центральном доме Красной Армии. Участники совещания прослушали шесть докладов, с которыми выступили известные военачальники. Командующий Киевским Особым военным округом генерал армии Жуков поделился своими мыслями о характере современной наступательной операции, начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации Рычагов осветил вопросы боевых действий в наступательной авиации и в борьбе за господство в воздухе. Генерал армии Тюленев, в ту пору командующий войсками Московского военного округа, раскрыл характер современной оборонительной операции. Но больше других Мерецкова привлёк доклад командующего войсками Западного Особого военного округа генерал- полковника танковых войск Павлова, с которым Кирилл Афанасьевич громил мятежников Франко в Испании, где близко узнал этого незаурядного танкиста. Павлов остановился на вопросах использования механизированных соединений в наступлении и ввода механизированного корпуса в прорыв. Генералу армии Мерецкову было поручено изложить итоги и задачи сухопутных войск, ВВС, а также оценить оперативную подготовку высшего комсостава. Перед тем как Кириллу Афанасьевичу надлежало подойти к трибуне, нарком Тимошенко попросил его не слишком нажимать «на негативные стороны в этом деле».

–  Не то ещё кое-кто подумает, что наши генералы зря едят народный хлеб, - усмехнулся Семён Константинович.
– Конечно, в армии и на военном флоте есть недостатки в обучении войск, и мы с тобой, Кирилл Афанасьевич, ещё не всё сделали, чтобы их стало меньше. Ничего не поделаешь - жизнь сложна и пестра. Один боец сразу тебя понимает, а другому говори сколько угодно, как важно смело и дерзко действовать в бою, однако на учениях он не очень-то старается.

–  Я хочу коснуться наших недостатков...
– начал было Мерецков, но нарком прервал его:

–  Сам решай, что говорить и как говорить, я тебе доверяю...

Сидя в президиуме, маршал Тимошенко внимательно слушал своего заместителя, выступающего с высокой трибуны, и ему было не по себе. Начальник Генштаба, ничуть не смущаясь, говорил о тех проблемах, решить которые должен был прежде всего нарком обороны.

–  Я не открою секрета, товарищи, если скажу, что в нашей Красной Армии устарели уставы, - громко звучал голос Мерецкова в притихшем зале.
– Они давно не отвечают требованиям современной войны и лишь тормозят развитие военного дела...

«А мне об этом и словом не обмолвился», - с горечью отметил Тимошенко.

–  Учения в округах, на которых мне довелось быть, проходили в условиях, недостаточно приближённых к боевым, - невозмутимо продолжал Кирилл Афанасьевич.
– Отношение к бойцам было тепличным, как будто мы выращиваем не защитников Родины, готовых за неё пролить кровь, а если надо, то и отдать жизнь, а оранжерейные растения. Кто в этом виноват? Разумеется, командиры, которым подчинены войска. Но есть в этом просчёт и наш с вами...

Жуков, сидевший рядом с Ватутиным, шепнул ему:

–  Вот даёт Кирилл Афанасьевич! Тимошенко даже глаза опустил, будто что-то читает.

–  Думаешь, ему эта критика по душе?
– усмехнулся Ватутин.

–  Очень не по душе, хотя и держится, - согласился Жуков.

На сборах всем военачальникам стало ясно, что надо перестроить работу в округах, армиях и соединениях, быстро и энергично готовить войска к надвигающейся войне, боевую подготовку вести по принципу «учить тому, что нужно на войне» и «делать всё так, как на войне».

Мерецков во время перерыва уединился и закурил. К нему подошёл Павлов.

–  Знаешь, Кирилл, под каждым твоим критическим словом я готов подписаться, - весело проговорил он, закуривая.
– Война у нас, можно сказать, на носу, а мы всё ещё дискутируем, нужны ли нам танковые корпуса. У меня в округе тоже дай бог сколько упущений, но я строю работу штаба так, чтобы их было меньше. Да, ты заметил, что нарком обиделся?

–  Разве?
– усмехнулся Мерецков.
– Что-то по нему не видно.

–  Погоди, он будет подводить итоги сборов и наверняка по тебе пройдётся, - улыбнулся Павлов.

Когда слово взял нарком Тимошенко, Мерецков тоже подумал, что Семён Константинович обрушится на него с критикой, и был готов принять её как должное. Но нарком сказал, что совещание «прошло высоко и принесло большую пользу». Имени начальника Генштаба он даже не упомянул.

–  Это плохо, Кирилл, - определил маршал Будённый.
– Ты не знаешь Семёна Константиновича, а я изучил его характер ещё в Первой конной армии. Человек-душа, готов протянуть тебе руку помощи в любой беде, но критику не терпит, для него она не лекарство, а сущий ад. Как бы он не решил от тебя избавиться.

–  Я могу и сам уйти с поста начальника Генштаба, - глухо отозвался Мерецков.
– Сталин попросил меня поработать на этом посту, пока он не найдёт другую кандидатуру.

–  Зачем тебе куда-то уходить?
– усмехнулся Семён Михайлович.
– Ты на своём месте, Кирилл! У тебя боевой опыт, острый взгляд, дело своё знаешь, как никто другой... Нет, тебе уходить не надо.

К ним подошёл Жуков.

–  Кирилл, дай пожму тебе руку!
– заулыбался он.
– Здорово ты кое-кого против шерсти погладил. Ведь так, Семён Михайлович?