Мёртвые души. Книга 1 и Книга 2

Я провёл ладонью по лицу. Щетина. Грязь. Глаза ввалились. Сомнений не осталось — я здесь уже давно. Хотя по ощущениям прошла только одна ночь.

И всё же я жив.

Я встал.

Пошатываясь, прошёлся по периметру. Следов прошлых гостей не было. Видимо, они действительно ушли.

И только тогда заметил: на остатке балки, к которой я прижимался ночью, что-то выцарапано.

Грубые линии. Треугольник с чёрточками. Что-то похожее на глаз… или на цифру.

Я провёл по ней пальцем. Не знаю, чей это знак, но чувство, что я тут не первый, не отпускало.

Я выдохнул.

Живых не видно. Не слышно.

Значит, пора идти. Куда — не знаю. Но остаться здесь — значит ждать, пока кто-то вернётся за мной.

Я двинулся дальше. Вперёд. Куда-то между деревьев, туда, где туман расползался среди стволов, как что-то живое.

Там, где всё ещё может быть смерть, но хотя бы есть движение.

Потому что хуже смерти — это просто застрять.

А я всегда ненавидел тупики.

Я брёл медленно. Тяжело.

Проклятая утренняя влага с каждой минутой пронизывала всё сильнее, и сырость впитывалась в одежду, в кожу, в кости. Дороги, понятное дело, не было — только гнилые коряги, вечно цепляющиеся за ноги, да ветки, от которых чешется лицо.

Я уже почти перестал смотреть под ноги.

А зря.

Хруст.

Полшага — и земля уходит из-под ног.

Тело по инерции рванулось вперёд, сердце ухнуло куда-то в пятки, но я каким-то чудом успел схватиться за край. Мох, грязь, ногти в землю, судорожное дыхание. Пара секунд — и я повис, болтаясь между жизнью и какой-то очень глубокой, вонючей ямой.

Рывок.

Я карабкаюсь обратно, ноги срываются, но я всё-таки выкарабкиваюсь, отползаю на пару шагов и валюсь на спину. Молчу. Пытаюсь дышать.

И только потом — запах.

Такой, что предыдущая вонь от истлевшего тела была почти парфюмом.

Я осторожно подползаю к краю. Заглядываю.

Внизу — туша.

Поганая, мохнатая, словно гигантская крыса с тремя ногами и вытянутой мордой. Местами на ней уже нет шкуры. Видно, что лапа сломана — наверное, упала неудачно. На животе что-то шевелится. Личинки?

Я отворачиваюсь.

В горле поднимается волна, сильная, как прибой. Сглатываю. Не помогает. Грудь ходит ходуном, руки дрожат, рот наполняется слюной — и меня выворачивает. Несколько раз.

Я падаю на колени.

Плевки, хрипы, жжение в горле. Всё тело против, всё говорит: «Это не твоё место, Игорь. Не для тебя эта вонючая яма и не для тебя такие… чудовища».

Я вытираю рот рукавом. Смотрю на тушу. Мёртвая. Навсегда.

Спустя какое-то время я начинаю дышать ровнее.

Ноги ватные. Голова гудит. Но всё ещё жив.

И тут же приходит новая беда — такая же острая, как страх.

Жажда.

Горло пересохло, губы потрескались. Я машинально лезу в сумку, словно вдруг вспомнил, что у меня вообще есть вещи.

Фляга.

Пустая.

Абсолютно.

Маленькая коробка с сухим розжигом, спички в герметичном пакете. Всё.

Ни крошки, ни даже жалкой конфетки из кармана куртки.

Ни яблока.

Ни хлеба.

Ничего.

И тогда желудок напомнил о себе.

Сначала тонким, будто забытым чувством, почти как эхо.

Потом — настойчиво.

Потом — с болью.

Я не ел… чёрт, я не знаю, сколько.

Тело просит еду. Мозг — воду.

И всё, что я вижу — это труп.

Я снова смотрю в яму. На тушу.

Меня снова подташнивает — но уже слабее.

Я отворачиваюсь. Резко.

Нет. Пока нет. Даже если…

Даже если?

Сажусь под дерево. Обхватываю голову руками. В груди — ужас. В животе — пустота.

Понимаю, что мне нужно найти воду. Что угодно — ручей, роса, капли на листьях.

Если не напьюсь — дальше не уйду.

Если не поем — тело сдастся.

Но жрать… это? Эту… падаль?

Нет. Только не сейчас.

Я медленно встаю. Опираюсь на ствол.

Жив. Снова. Пока.

И вновь приоритеты меняются. Новая цель. Маленькая, примитивная, но важная.

Найти воду. Потом — хоть какую-то пищу.

А до тех пор — шаг за шагом. Пока не свалюсь.

Пока не стану ещё одной вонючей тушей в яме.

Я шёл.

Куда — не знал. Зачем — тем более.

Ноги передвигались сами по себе, как чужие. Сначала цепляли

сь за кочки и ветки, потом перестали — будто всё вокруг, даже природа, смирилось с моим присутствием. Только солнце — не смирилось. Оно пекло. Без жалости, без пощады.

Жара поднималась с земли, как испарина с лба умирающего. Воздух дрожал, как в духовке. Я даже слышал, как что-то потрескивает вокруг.

Или это в голове?

Футболка прилипла к спине, в сапогах — болото из пота.

Каждый шаг отдавался ударом по вискам.

Каждое дыхание — как будто вдыхаешь раскалённый песок.

Глава 3

И тут — тень.

На лице стало прохладнее.

Сначала я подумал, что это смерть, прикрыла солнце своим саваном.

Потом — капля.

Одна, прямо на щёку.

Вторая — на шею.

Третья — по лбу.

Я зажмурился.

— Чёртовы миражи… — прохрипел, не открывая рта.

Но кожа оживала. Ощущала.

Капли были реальными.

Дождь.

Сначала ленивый, неуверенный. Потом — гуще, плотнее. Словно небо расплакалось.

Я открыл рот. Поймал первую струю языком. Солоноватая, с пылью — но настоящая.

И я пил. Глотал, захлёбывался, кашлял, снова пил.

Ладони впились в мокрую землю.

Грязь потекла между пальцев. Я зацепился за неё, как за жизнь.