Месть Осени

– Рискну предположить, что убийца - автор анонимки, - проговорил Инэй, выразительно глядя на Циаби.

– О! Вы полагаете, он владеет Королевской заморозкой?

– Я не сыщик, чтобы утверждать подобное. Это ваша работа - всё выяснить.

Но Циаби показательно махнул рукой.

– Анонимкой занимайтесь сами. Мне нет дела до ее автора. Тем более, сведения оказались правдивы. Их большая часть. Но я готов пойти на компромисс, - сыщик выдавил снисходительную улыбку.
– Я повременю с отправкой мальчика на проклятый остров. Он останется под стражей здесь - в поселке. У вас неделя, чтобы убедить меня в его невиновности.

В синих глазах Инэя промелькнула убийственная ярость, но мгновенно погасла. Он понял, что сейчас спорить с Циаби бесполезно. Заключение в поселке не самый худший вариант. Это не камера на проклятом острове. И даже не Дворцовая темница.

– Будь, по-вашему, Дот. Но я настаиваю на дополнительной охране из моих стражников. Хочу быть уверен, что племяннику ничего не угрожает.

– Это можно устроить, - согласился Циаби на условие Короля и поднялся, считая вопрос закрытым.

– И еще, - добавил Инэй.
– Хочу с ним поговорить. Наедине.

Но сыщик воспротивился.

– Нет. Не могу позволить. Ни вам, ни матери. Но...
– Циаби выдержал эффектную паузу.
– Пусть с мальчиком поговорит ваш секретарь. Выяснит его потребности. Но прямо сейчас. Я не дам вам возможность проинструктировать подданную.

Инэй согласился без раздумий. Ни секунды не сомневался, что дочь сделает всё правильно.

Зато Роксэль идея не понравилась категорически.

– Нет!
– возмутилась она.
– Это должна быть я! Я! А не...

Советница поймала ледяной взгляд Короля и замолчала. А Мари шагнула к сыщику.

– Я готова, абу.

– Замечательно. У вас десять минут, зу.

****

Мари с Яном дали поговорить в той же комнате, где проходило безумное собрание. Двоюродный брат опустился на ближайший стул и закрыл лицо ладонями, едва скрипнула дверь, скрыв последнего покинувшего помещение стихийника. Силы моральные и физические оставили Принца. А то ли еще будет...

– Ян, мне так жаль, - проговорила Мари мягко, присаживаясь напротив.

Перед Циаби она изобразила уверенность, но, если честно, плохо представляла, о чем сейчас говорить, и как подбодрить Яна. Ей самой после сногсшибательных новостей помог побег от родителей в компании Грэма. Двоюродному брату не сбежать. Он узник. В том числе, и собственных мыслей.

– Я ничего не делал, - проговорил он, опуская руки.
– Я не замораживал Гранта.

Ян предпочел заговорить о преступлении. Его разум защищался от непростых открытий.

– Конечно же, это не ты! Я ни секунды не сомневаюсь, - заверила Мари.
– Твой дядя... Король найдет способ это доказать.

– Мой дядя, - пробормотал Ян и горько усмехнулся.
– Теперь, по крайней мере, понятно, почему меня не любил отец, а зу Иллара нещадно тренировал.

– Ян...

– Что ты хочешь услышать, Мари? Что я в порядке? Нет, я не в порядке! Можешь так и передать своему Королю!

Она сжала зубы, выдержав полный укора и обиды взгляд.

Небо! Если ему сейчас так больно, что произойдет, когда выяснится, как на самом деле погиб настоящий отец?

– Никто не считает, что ты в порядке. Не ждет геройства. Я лишь хочу сказать, что ты не один. Тебя не оставят в беде.

Ян продолжал смотреть волком. Глаза покраснели. Мари знала, что он не заплачет. Но ему точно очень хотелось.

– Правда?
– спросил хрипло.
– Меня бросили. Отдали чужим стихийникам.

– Чтобы защитить.

– Это они так говорят. А на самом деле...

– Что?
– спросила Мари строго.
– Ты ни в чем не нуждался и был счастлив, пока не умерла приемная мать. Тебя обучали, страховали. Ты почти два года живешь в Зимнем Дворце и знаешь, как там относятся к полукровкам. Ян, ты всерьез считаешь, что расти в Замке легче? Паучиха бы тебя еще до поступления в Академию заморозила и списала б всё на несчастный случай!

Двоюродный брат мотнул головой. И не поймешь это «да» или «нет».

– Тебя защищали. Без сомнений, - продолжила давить Мари.
– Вспомни овраг. Это я нуждалась в помощи, но первым достали тебя. А отравление? Меня отправили спасать тебя, зная, что не выживу. Это случайность, что мы вернулись оба. Тебя готовы были вырвать из лап смерти любой ценой.

Ян болезненно скривился.

– Хочешь, чтобы я почувствовал себя виноватым?

– Нет. Хочу, чтобы понял, что всё не так однозначно, как кажется. Взрослые поступают нам во благо. Хотя это не значит, что они никогда не ошибаются, - Мари закатила глаза, пытаясь разрядить ситуацию.
– Да, тебе лгали. Но зато подарили вполне счастливое детство. А теперь... теперь оно закончилось. С сегодняшнего дня над тобой будет довлеть бремя рода. От этого не сбежать.

Ян горько усмехнулся.

– Бремя рода? Не факт, что будет довлеть. Я преступник, не забыла? Сгнию в темнице.

– Не сгниешь. Обещаю, - она попыталась сжать ладонь двоюродного брата, но он отодвинул руку.

– Это не в твоей власти, Мари.

Тайная Принцесса Зимы пожала плечами.

– Посмотрим. Я же вытащила нас из оврага. Тогда ты тоже в меня не верил.

Ян не удержался, улыбнулся, пусть и горько, а Мари проговорила мягко:

– А теперь подумай, не показалось ли тебе что-то странным в последнее время? Не ходил ли кто следом?

– Кроме стражи?
– съязвил Ян. Не обидно, скорее, чтобы немного выпустить пар, и сразу выставил ладони вперед.
– Ладно-ладно, я понял, к чему ты ведешь. Гранта убили, пока я был один. Если хотели подставить, значит, следили. Только я не замечал ничего подозрительного. Но обещаю подумать, может, что и вспомню.

– Отлично. Раз с этим разобрались, - Мари подавила тяжкий вздох, предчувствуя бурю.
– Нужно исполнить поручение Циаби и выяснить, какие у тебя потребности.

Гнев хлынул потоком. В столешницу ударились оба кулака.

– Ты издеваешься?
– прошипел Ян.

– Нет, - Мари прищурилась.
– Интересуюсь, как ты собираешься проводить время в заключении: глядя в потолок и питаясь размазней или же получать свежую еду и занимать себя... хм... чтением, к примеру.

Понадобилось еще несколько секунд, чтобы до Яна дошел смысл слов, но потом он смягчился. Кулаки разжались.

– На еду мне наплевать. Привык и к размазне. Сама знаешь, в сиротском доме особо не пошикуешь. А вот книги - хорошая идея. Всё лучше, чем бесконечно думать о случившемся. Особенно... о ней.