Месть Роха

Староста молча развернулся и, подняв руки, подал какой-то знак ожидавшим его у ворот воинам.

Те молча ринулись обратно в деревню, и уже через пару минут вынесли на руках полностью обездвиженных бойцов.

— Делайте, что хотели… — буркнул староста и, отойдя в сторону, отвел взгляд.

Состояние всех троих было, если не критическим, то близко к этому. Дыхание редкое, пульс почти не прощупывался, все трое совсем не реагировали на внешние раздражители.

Профессор вставил капсулу с лекарством в инъектор и приложил его к шее первого. Короткий импульс, и под удивленные крики жителей деревни, того выгнуло дугой. Затем профессор проделал то же самое и со вторым бойцом, и с третьим. Дыхание их почти сразу же выровнялось, и они один за другим начали открывать глаза.

— Это была славная битва! — слабо пошевелил рукой один из них, и снова закрыл глаза.

— Им надо хорошо выспаться, — распрямляясь, сообщил профессор старосте. — Завтра утром они проснутся совершенно здоровыми, но… старайтесь следить за тем, чтобы они меньше прикладывались к горячительным настойкам.

Староста прямо посмотрел на Гунта и сказал ему с вызовом:

— Мы не выполнили свою часть договора, троим удалось сбежать, но им далеко не уйти. Сегодня мы похороним Лугита и Торка, а завтра отправимся по их следу. Им не уйти! Моя клятва…

— В этом нет необходимости, уважаемый Микей, — остановил его Гунт. — Те трое, убегая от твоих отважных воинов, выскочили на нас, и мы их уничтожили. Твоя клятва выполнена!

Староста переглянулся с кем-то из толпы и, тихо ругнувшись, кивнул.

— Будьте нашими гостями.

Глава 17 Почти у цели

Глава 17. Почти у цели

В деревне под названием Кармат, что располагалась почти на самой границе с империей Мазарит, отряд Братства гостил почти целую неделю.

Сорем для себя отметил, что законы гостеприимства в этой деревне сильно разнились с теми, где они, как и отряд Краме, провели ночь на границе с пустошью. Народ здесь более жесткий, больше ценятся воинские умения, чем богатство или что-то еще. Поэтому всех, включая даже раненого Солрса, поселили в одном самом большом доме, где местные жители до этого устраивали общие сходки или, что еще чаще, совместные попойки.

Солрс быстро шел на поправку и среди местных воинов считался чуть ли не своим парнем. К нему всегда обращались с подчеркнутым уважением, то и дело приглашая к себе в дом на трапезу или на какую-нибудь сходку, где собирались исключительно только лучшие воины деревни. Еще бы… победить самого Сьюмара — любимого поединщика короля Эгибока… такое еще не удавалось никому с тех пор, как увалень Сьюмар взял в руки оружие.

Весь род Кьеборгов, к которому принадлежал Сьюмар, был таким — не знавшим поражений: его отец и дед, и прадед, да и прапрадед тоже… И вот на тебе! Пришел какой-то чужак и победил.

Теперь Солрс местная легенда!..

Среди местных красоток здоровяк тоже пользовался нешуточным спросом и, несмотря на травму, пропадал по ночам то у одной вдовушки, то у другой. Не оставили без женского внимания и других мужчин отряда, и даже профессор пару раз исчезал из поля зрения на несколько часов. Только Гунт и Эол сразу же повели себя так, что местные девушки приветливо им улыбались, но обходили стороной. Эол по понятным причинам — рядом с ним всегда была Ника, а Гунт никак не мог забыть свою Пири и хранил ей верность.

Деревня Кармат была воинским поселением, охранявшим определенный участок границы. Иногда случались стычки с контрабандистами, что были больше похожи на хорошо экипированные воинские отряды, чем на торговцев, поэтому вдов тут хватало. А вдова в этой деревне считалась женщиной вольной, и сама принимала решение, как устраивать свою личную жизнь, — кого приглашать к себе в дом, а кого и выдворить, если пришелся не по душе. Правда, такая вольная жизнь после смерти мужа давалась ей ровно на год, после чего она должна определиться: либо снова заводить новую семью, либо идти второй, а то и третьей женой к какому-нибудь родственнику мужа, либо оставить дом и покинуть деревню. Других вариантов не светило. Поэтому популярность Солрса, да и других членов Братства, была тут вполне закономерна.

Зато староста Микей благоволил к Гунту, считая его почти равным себе. Такое расположение командир отряда завоевал в первый же день, когда сообщил старосте, что клятва его выполнена сполна, и что тот больше ничего не должен, и все трофеи может забрать себе. Микей этому так обрадовался, что, даже не посоветовавшись со старостами, пригласил всех чужаков на обряд погребения павших, чего раньше в их селении никогда не случалось. Старики поворчали немного, а после того, когда Сорем объяснил им и Микею, как пользоваться трофейными гранатами, и какую разрушительную мощь те в себе несут, — согласились.

Местные жители свято верили, что священный огонь очищает и дает новую жизнь на небесах. Они были убеждены, что душа умершего должна находиться в среднем небе и участвовать во всех небесных процессах: дожде, тумане, ветре, — всё для блага оставшихся на земле.

Обряд погребения, как ранее и предполагал Марк, начался с наступлением темноты.

Все жители деревни зажгли факелы и направились за ворота, где соорудили высокую пирамиду из брёвен, на вершине которой рядом друг с другом лежали оба павших воина.

Костер, куда были свалены в кучу обобранные до нитки тела нападавших, уже догорал, распространяя по округе ужасную вонь. Его сложили подальше от лагеря, чтобы тот не мешал основной церемонии. Как сказал Гунту староста, на рассвете шаманы соберут прах и не сгоревшие кости врагов, затем перемолотят всё это в пыль и отвезут к реке, что находилась в двадцати километрах от деревни. Затем проведут обряд и бросят прах в реку, — тогда их духи точно не смогут вернуться и отомстить. Но всё это будет на рассвете, а сейчас — сейчас есть дела и поважнее.

Освещая округу факелами, все жители деревни вышли в поле и, выстроившись перед пирамидой, затянули погребальную песню. Голоса звучали громко и слаженно, правда, большинство слов было совсем не разобрать.

И Гунт, и все остальные заметили, а потом и отмечали это отдельно, что в этом строю каждый знал свое место. Впереди стояли воины постарше, за их спинами бойцы помоложе, затем жёны и дети.

От множества факелов стало светло как днем, и от этого всё было видно до мелочей.

На высокой ноте погребальная песня неожиданно прервалась, и вперед вышел Микей.

— Лугит и Торк, — торжественно начал он, — были умелыми, храбрыми и преданными воинами. Всем известно, что Трибут призывает к себе только самых лучших, и, без сомнения, они были таковыми. Уже сегодня они будут пировать с ним за одним столом в окружении славных воинов, давно покинувших этот мир. Так давайте же проводим их в последний путь, и пусть они там, на небесах, замолвят за нас доброе слово. А мы тут свой долг перед ними выполним!

После этих слов он подошел к пирамиде и всунул факел в сухой хворост, уложенный между брёвнами. Пламя вспыхнуло сразу и начало жадно распространяться к вершине.