Месть

–  Мне холодно, - сказала она.

В комнате было тепло, но Адель дрожала. Эймс сделал шаг к ней. Она отступила, всхлипывая и пытаясь защититься руками от неминуемого, как ей казалось, нападения. Эймс снял свой плащ и набросил девочке на плечи.

–  Так теплее?
–  спросил он.

Она отняла руки от лица.

–  Кажется, да.

–  Где Пираннес?
–  спросил я.

Она указала пальцем с ярким маникюром на белое кресло, повернутое к окну.

–  Я развернула его, - сказала она.
–  Я не хотела смотреть. Я увидела кровь и...

Эймс отвел девочку к дивану и усадил ее. Я подошел к креслу, на которое указала Адель, и взялся за спинку. Кресло повернулось. В нем сидел хорошо одетый темноволосый мужчина с седеющими усами. Он удивленно смотрел на меня. В голове у него была дыра, белое кресло залито кровью.

Я стоял, глядя на труп, и понимал, что должен что-то сделать, позвонить в полицию, попросить детектива Эда Вивэза и рассказать ему правду. Может быть, он поверил бы мне. Но если бы я был коп, а он - служащий по доставке судебных повесток, который обнаружил второе убийство за одни сутки, я бы не поверил.

–  Это не он, - сказал Эймс позади меня.

–  Что?

–  Это не Пираннес, - повторил он.
–  Я встречался с Пираннесом, когда меня судили. У нас был один и тот же адвокат.

–  Адель, - позвал я.

Она сидела на диване, закутавшись в плащ Эймса, но по-прежнему дрожа.

–  Адель, ты сказала, что Пираннес умер.

–  Да... Вы же сами видите.

–  Все-таки посмотри на него, пожалуйста.

–  Нет, я не могу.

–  Это не Пираннес, - сказал я.

–  Это он!
–  вскрикнула она.

–  Это не он, девочка, - вмешался Эймс.

Адель встала и подошла. Эймс поддерживал ее.

–  Спилц, - прошептала она, взглянув на тело.

–  Спилц?
–  переспросил я.

–  Я думала, это... Я услышала выстрел и увидела кровь. Я развернула кресло, не глядя на него, и потом... и потом сидела, пока вы не позвонили. Что он здесь делает? Где мистер Пираннес?

–  Как давно ты слышала выстрел?

–  Не знаю.

–  Где ты была?

–  В спальне.
–  Она показала на дверь позади себя.
–  Кто-то позвонил в дверь. Мистер Пираннес велел мне оставаться в кровати и вышел. Они немного поговорили. Я хотела принять ванну или посмотреть телевизор, но боялась, что он вернется и...

–  И?..

–  Пираннес с кем-то ругался. Гостей было двое.

–  Ты узнала чей-нибудь голос?

–  Точно - только мистера Пираннеса. Может быть, его, - сказала она, махнув рукой в сторону покойника, но не оборачиваясь к нему.
–  Он был тут вчера вечером.

–  А другого человека?

Она покачала головой.

–  Это был не твой отец?
–  спросил я.

–  Не знаю, - ответила Адель.
–  Я хотела, чтобы он пришел. Он бы не ушел, не повидав меня.

Она снова заплакала.

–  Я хотела, чтобы он пришел, хотела сказать ему, что он сделал ошибку, чтобы он забрал меня. Я скажу вам честно: я надеялась, что это мой отец. Я надеялась, что он убил мистера Пираннеса, но... Можно я закурю?

Это был не лучший момент для чтения лекции о вреде табака.

–  Конечно, - сказал я.

Она подошла к столику у входной двери, подняла крышку белой деревянной коробки, достала сигарету, взяла ее в рот и стала оглядываться в поисках зажигалки или спички.

–  Ну была же!..

Она пометалась между столами, вернулась в спальню, снова вышла, вздохнула, вынула сигарету изо рта и бросила ее на диван.

–  Мне нехорошо, - сказала она.

–  Что он с тобой делал?

–  Мистер Пираннес дарил мне кое-что, делал приятные вещи. Я думала, что знаю, чего он от меня хочет, но оказалось, что я и близко не угадала. Я надеялась, что он умер, я этого хотела. Вы понимаете меня?

–  Ты знаешь, как зовут этого парня?

–  Кажется, Тони, - сказала она.
–  Тони Спилц. У меня хорошая память. Я плохо себя чувствую.

–  Ты можешь умыться?
–  спросил я.

–  Не знаю.

–  Попробуй, только поторопись.

–  Я не хочу оставаться одна.

–  Я пойду с тобой.
–  Эймс положил руку ей на плечо и отвел ее обратно в спальню, а оттуда в ванную. Я стоял, глядя на Тони Спилца, и думал о том, что могло произойти. Куда делся Пираннес? Почему он ушел? Был ли он вместе с Дуайтом Хэндфордом? Вызывал ли кто-нибудь полицию?

Спилц ответить не мог. Я попробовал поискать оружие. Я искал аккуратно, помня об отпечатках пальцев, которые могли оставить Эймс или я. Пистолета не было.

Когда через десять минут Адель снова вышла в гостиную, она стала похожа на четырнадцатилетнюю девочку. Впрочем, без косметики, с зачесанными назад волосами и в черном свитере в обтяжку, возможно принадлежавшем Джону Пираннесу, она выглядела даже младше.

–  Пойдем, - сказал я.

–  Мне нужен мой плащ, малышка, - попросил Эймс.

–  Мне уже не так холодно, - сказала она, возвращая ему плащ.

Он не надел его, а завернул в него ружье и повесил на руку. Мы вышли, и я закрыл дверь, подцепив ручку локтем. Возможно, это была излишняя предосторожность, но какой-нибудь молодой полицейский или охранник мог оказаться слишком сообразительным.

Мы не встретили никого, пока лифт не остановился на тринадцатом этаже. Вошла пожилая пара в халатах, с полотенцами, и маленький мальчик в плавках. Мальчик нес желтую надувную утку.

Пара посмотрела на нас. Женщина озабоченно оглядела Адель.

–  Ты хорошо себя чувствуешь?
–  спросила она.

–  Да, мэм, - ответила девочка.

Женщина посмотрела на меня и на Эймса. Адель придвинулась к Эймсу, а он обнял ее. Казалось, это успокоило женщину.

–  Вы заметили, на каком этаже мы вошли?
–  спросил старик с многозначительной улыбкой.
–  На тринадцатом. А ведь во многих домах нет тринадцатого этажа. То есть он, конечно, есть, его называют четырнадцатым, но на самом деле он все же тринадцатый. Вы понимаете?

–  Понимаю, - сказал я.

–  Мы живем на тринадцатом, - продолжал он.
–  Мы даже меньше платим, потому что мало кто соглашается жить на тринадцатом. Не понимают, что, даже если они числятся на четырнадцатом, все равно будут на тринадцатом.

–  Сол!
–  одернула его жена.

Мальчик размахивал уткой, представляя, что это самолет, и рычал, подражая мотору. Мы доехали до вестибюля, и двери лифта открылись. Старики с мальчиком повернули налево, а мы вышли через входную дверь.