Место третьего

Куда проще развернуться и выместись за дверь, чем вступать с ней в бестолковые споры. Но мама, судя по всему, сегодня проиграла свой поединок с отцом, и теперь ей нужно на ком-то отыграться. Потому что едва я тянусь к ручке двери, на предплечье смыкаются жёсткие тонкие пальцы.

— Нет, ты никуда не пойдёшь, пока всё не объяснишь! Тебе всего четырнадцать. Какие у тебя могут быть дела, кроме учёбы, которая начнётся только осенью? Чем ты занимаешься, уходя по вечерам? Ты уже не раз возвращался поздно ночью! С кем ты связался, Сэймей?

Ну ещё одна дознавательница на мою голову…

— Отстань! Это моё дело, — пытаюсь вырвать руку, но она своими птичьими лапами вцепилась так, что не отодрать.

— Не хами мне! Ты сейчас же объяснишься! И ты никуда не пойдёшь, пока не ответишь!

Мама всего на полголовы выше, но сейчас кажется, будто она нависает, заглядывая мне в лицо бешеными от злости, выпученными глазами. Это так неприятно, что я поневоле отклоняюсь всё дальше.

— Мама, хватит…

— Нет, не хватит! Где ты шляешься по ночам?! Где ты?..

— Мама, оставь его, пожалуйста, — вдруг доносится из-за её спины тихий голос Рицки.

Она отшатывается от меня и оборачивается, но пальцы не разжимает. Рицка стоит на середине лестнице уже одетый и с сумкой, перекинутой через голову.

— Не ругайся на него, — продолжает он как ни в чём не бывало. — Просто у Сэймея… появилась подруга.

Наверное, мы с мамой сейчас смотрим на Рицку с одинаковым изумлением на лицах. Хорошо, что ей не видно моё.

— Какая ещё подруга? — спрашивает она почему-то у него.

— Обычная, — пожимает он плечами. — Из его школы. Она ещё учится там, поэтому они видятся, только когда она приезжает в город. Он мне сам рассказывал, — и такой спокойный взгляд в мою сторону, будто он не врёт сейчас на голубом глазу.

— Какая подруга? — поворачивается мама уже ко мне.

— Обычная, — повторяю я как дурак.

— Почему вы по ночам встречаетесь? И где?

— Потому что она приезжает на вечернем автобусе из Гоуры. Я встречаю её и провожаю до дома, — сообщаю я эту чушь как само собой разумеющееся.

И тут — о чудо! — цепкие пальцы наконец убираются с моей руки.

— Ну хорошо, — мама хмурится.

С одной стороны, ей мои ночные отлучки не нравятся, с другой — она получила явно куда менее страшный ответ, чем рассчитывала. Пока не определилась, что важнее.

— Ну так что, Сэймей? — Рицка между тем подходит ближе, неторопливо влезает в кроссовки и поднимает безмятежный взгляд на меня. — Поехали? Позвонишь ей, всё отменишь?

Блестяще! Не будь я на собственном месте, я бы аплодировал, стоя в первом ряду. Так меня к стенке припирал пока только Минами… Не думал, не думал, что получу такой нокдаун от собственного брата.

— Конечно, — бормочу я, потому что ничего другого уже не остаётся. — Идём.

— И чтобы после сеанса сразу домой! — напутственно выкрикивает мама нам вслед, прежде чем закрыть дверь.

До самой остановки мы не говорим друг другу ни слова. Я крепко стискиваю телефон в кармане куртки и не хочу даже смотреть на часы. Теперь во всём теле появился навязчивый зуд под кожей, когда ты не можешь даже стоять смирно. Нужно обязательно куда-то идти или двигаться, чтобы он не сводил с ума. И дышать спокойно не выходит. Я то и дело покусываю губы.

Когда мы доходим до дороги, я на автомате шагаю на проезжую часть, чтобы перейти улицу к остановке.

— Сэймей, ты куда? — Рицка вовремя хватает меня за рукав, и я замираю, только сейчас сообразив, что ехать нам с ним в другую сторону.

Рицка отходит от меня и с деловым видом усаживается на лавку, болтая в воздухе ногами. Я топчусь на месте, поглядывая то на него, то на противоположную остановку. Не проходит и минуты, как к ней подъезжает именно тот автобус, который должен был отвезти меня совсем в другое место… Несколько человек выходят, неторопливо садятся новые. Как будто нарочно долго копаются, поднимаясь по ступеням. Как будто задерживают автобус специально для меня. Отворачиваюсь и только по фырчанию закрывающихся дверей понимаю, что автобус уехал.

А ещё через несколько судорожных минут приходит наш.

Устроившись на сидении рядом, мы с Рицкой смотрим в разные стороны: он — в окно, я — слепо перед собой. И всё продолжаю теребить в кармане мобильный, который весь уже скользкий от пота моей ладони.

Автобус тащится улиткой по совершенно пустой дороге. За рулём мне удаётся разглядеть дряхлого старичка в очках-лупах.

— Ну так что? — Рицке наконец надоедает смотреть в окно, изображая безмятежность, и он поворачивается ко мне.

— Это было жёстко.

Признавать своё поражение в эту минуту почему-то даже приятно. Этакая мазохистская смесь восхищения перед мастерством противника и досады за собственный проигрыш.

— Иначе бы она от тебя не отстала, — пожимает он плечами.

— Знаю. Просто… Где ты научился так мастерски врать?

— Не «где», а «у кого», — поправляет он меня выразительным тоном.

— Рицка…

— Нет, не хочешь — не говори. Это правда, наверное, меня не касается.

— Это коснётся тебя меньше чем через год, — в лоб говорю я.

— Я догадался уже, Сэймей. Просто раньше ты от меня ничего не скрывал. И наверное, скоро я даже пойму, почему делаешь это сейчас. Только… Это всё равно обидно.

— Ну прости, — примирительно целую его в макушку, и Рицка прикрывает глаза.

Я не хочу знать, который час, даже гадать не желаю, но, когда мы выходим из автобуса перед клиникой Кимори, первое, на что натыкается взгляд, — это большие электронные часы над входом, весело приветствующие меня красными цифрами «17» и «47». Теперь мой единственный выход — это оставить Рицку у сенсея, найти укромный угол и переместиться к Соби по Связи.

Но когда мы доходим до нужного кабинета и я уже заношу кулак, чтобы постучаться, Рицка вдруг дёргает меня за ладонь и с волнением заглядывает в глаза.

— Сэймей, ты ведь не уйдёшь сейчас?

— О чём ты?

Он опускает голову, колеблется несколько секунд, потом тихо бормочет:

— Пожалуйста, Сэймей, не уходи. Мне спокойнее, когда я знаю, что ты за дверью. Поэтому я не хочу ходить с мамой — с ней не так…

Я не просто желаю — я мечтаю уловить в его словах хоть крупицу лжи, но его хвост крепко обвивает лодыжку. Это искренний признак того, что он боится, или сильно нервничает, или всё вместе.