Место третьего

Нисей выглядит если не убеждённым, то по крайней мере смирившимся. Конечно же, я не настолько спятил, чтобы на самом деле рвать Связь и прогонять от себя такого полезного Бойца. Но я и не юлил на последних словах. Они действительно несут в себе совсем разные для меня функции. Я уже на собственной шкуре убедился, что быть только с Соби — это тягость, быть только с Нисеем — это тоска. Одно слишком сложно, другое слишком просто. Может, когда я заполучу их обоих, это и станет той гармонией, за которой я столько лет гоняюсь?

А Луны… Рано или поздно они будут моими: не пряником, так кнутом. Кроме меня, заменить Ритсу больше некому. Возможно, он и сам это понимает.

Несмотря на то, что всё уже решено, я оттягиваю встречу с Соби ещё две недели. За это время Рицка, по-видимому, успевает успокоиться и всё переосмыслить, потому что мирно ходит в школу, выбирается с друзьями на пикник и не выглядит хоть сколько-нибудь расстроенным.

Что до самого Соби, то я могу лишь догадываться, в каком состоянии он находится. Он отлично знает, что должно произойти, значит, для него эта временная передышка, как и для меня, повод морально подготовиться и не осложнять ситуацию.

Когда Нисей сообщает, что Соби и Рицка внезапно уехали в пригород — да не куда-нибудь, а на кладбище, — для меня это становится сигналом к началу действий. Мы перемещаемся ко входу и минут десять бродим между могил, пока наконец я не замечаю вдалеке две знакомые фигуры.

Нисей отчего-то нервничает больше моего, и сейчас мне совсем не нужно его присутствие.

— Ты останешься здесь и проследишь, чтобы Рицка добрался до дома.

— Мне что, сесть ему на хвост?

— Скрываться не обязательно. Просто поезжай вместе с ним и сделай так, чтобы по пути он не вздумал отклоняться от маршрута.

— И я должен оставить тебя наедине с этим?..

— Тебе не о чем волноваться, он ничего мне не сделает. Это же мой Боец.

Улыбнувшись перекошенной физиономии Нисея, я не спеша приближаюсь к ним. Впрочем, им пока явно не до того, чтобы кого-то замечать. Уж не знаю, о чём они только что говорили, но теперь Соби стоит на коленях перед Рицкой, свесив голову до самой земли. Интересно, что происходит? Рицка зол? Сердится? По лицу вроде бы нет. Или Агацума в очередной раз успел напортачить?

Только я выбираю наиболее ехидную фразу, подходящую моменту, как вдруг Рицка бросается вперёд, порывисто обнимает Соби за шею и крепко прижимает к себе. Я застываю на месте от этого… поистине неприятного зрелища. В ответ руки Соби смыкаются на его худенькой спине, сжимают так, что, наверное, у Рицки все кости хрустят. А потом Рицка обхватывает его лицо, заставляет поднять голову и… прижимается губами к его рту.

Я непроизвольно стискиваю рукав пальто.

— О, какую любовную сцену мы увидели! — ржёт Акаме у меня над ухом, но, когда я оборачиваюсь, его смех резко обрывается.

Я снова перевожу взгляд на них. Соби уже поднялся, и теперь они тихо о чём-то беседуют. Нет, довольно. Я пришёл сюда за своим Бойцом.

Оставив Нисея в тени деревьев, подхожу к ним, но они настолько увлечены друг другом, что всё ещё не замечают ничего вокруг. Наверное, взорвись рядом бомба, даже не услышали бы. Почему же…

— Соби.

Он вскидывает на меня голову, и выражение его лица тут же меняется. Ласковая улыбка, предназначенная Рицке, исчезает, уголки губ опускаются, а из взгляда уходит бесконечное тепло. Смотрит он на меня не со страхом, как в библиотеке, а как-то горько, как на неприятную необходимость.

— Я пришёл за тобой, Соби, — улыбаюсь я, но его маска остаётся каменной.

— Сэймей!

Рицка растерянно топчется между нами, глядя то на меня, то на него, но безответно. Мы сцепились взглядами, и сейчас нам не может помешать даже он.

— Пойдём, — говорю я, и Соби резко втягивает в нос воздух, словно собрался нырять на глубину.

— Постой… Что ты такое вдруг говоришь? — голос Рицки становится немного плаксивым.

— Я пришёл лично, так что… Соби, пойдём.

Я протягиваю руку, совсем как тогда, когда забирал его у Минами. Теперь я должен забрать его у Рицки. Но наконец в лице Агацумы появляется хоть что-то живое. Он с болью смотрит на протянутую ладонь, и его пальцы слегка шевелятся, будто собственное тело подводит.

Рицка реагирует быстрее: метнувшись к Соби, повисает у него на руке, заслоняя от меня. Но смотрит при этом с ужасом. На глазах выступают слёзы.

— Не надо… Соби, не ходи. Не уходи! Останься здесь!

К концу он срывается на крик, но Соби лишь сильнее напрягается.

— Пойдём, — повторяю я.

— Не ходи! — Рицка, кажется, злится. — Сэймей, нет! Что ты собираешься делать, уведя Соби с собой? Я тебе его не отдам.

Рицка… Его злость, как обычно, запальчива, но скорострельна. Если в начале фразы его Ушки воинственно торчали, а голос искрился решимостью, то теперь получается просто жалобно.

— Рицку это не касается, правда?— обращаюсь я к Соби не без намёка.

— Рицка… — первое, что он произносит — вот теперь уже со страхом.

Значит, за него ты боишься…

Я выжидающе поднимаю бровь. Соби медлит ещё несколько долгих секунд, а потом, сдавшись, прикрывает глаза. Его напрягшиеся было плечи обречённо опускаются.

— Прости.

Неловко, будто раздружился с телом, Соби кладёт ладони Рицке на виски, наклоняется и целует между Ушек. Потом, не поднимая головы, медленно обходит его и меня — и идёт прочь к выходу.

— Соби, я ведь сказал тебе не ходить!

Рицка на грани истерики. С таким непониманием смотрит на удаляющуюся спину Агацумы, словно он главный герой фильма, которому внезапно объявили, что кино подходит к концу и пора бы уже финальные титры пускать, а он всё не может поверить. Наверное, мне должно быть его жалко, но поделать с собой ничего не могу: в моей душе лишь покой и безмятежность, а где-то на периферии ещё и облегчение от выигранного, пусть маленького, но поединка.

— Соби всегда принадлежал мне, — спокойно говорю я, но Рицка не отрывает глаз от Агацумы. — Со дня нашей встречи до этого самого момента. И никогда не становился твоим.

Рицка, очевидно вообще меня не услышав, отчаянно кричит:

— Соби! Не уходи!!!

Соби замирает, но лишь на секунду. Голова его опускается ещё ниже, и он продолжает свой путь. Идёт так медленно и тяжело, словно к каждой ноге привесили по гире в пять кан, а на спину водрузили огромный крест.

— Вот то, что выбрал Соби, — говорю я Рицке, который, как и прежде, на меня не реагирует. — Забудь о нём. Возвращайся домой. Я позвоню тебе позже, и мы обо всём поговорим.

Понадеявшись, что Рицка не станет предпринимать резких шагов и продлевать и без того неприятный для него эпизод, разворачиваюсь и нагоняю Соби. Уже отойдя на солидное расстояние, всё же оглядываюсь в последний раз на Рицку, но он стоит ссутулившись и прижав Ушки к голове и уже не смотрит нам вслед.