Метаморфозы

– Твоя жизнь и честь – в безопасности. Потерпи немного, дай нам извлечь свою выгоду. Нищета принуждает нас к такому занятию. А твои родители, как ни привязаны они к своим богатствам, дадут нам выкуп за своё детище.

Но напрасно пытаются россказнями утишить скорбь девушки. Опустив голову на колени, она плакала без удержу. Тут они кликнули старуху и, поручив ей сесть рядом с девушкой и разговором утешить её, сами отправляются по делам своего ремесла. Но девушка, несмотря на старухины увещевания всё громче причитала. Её тело сотрясалось от рыданий так, что даже меня прошибла слеза. А она так восклицает:

–  О, я, несчастная, из такого дома, такого семейства, лишённая стольких слуг, столь драгоценных родителей, добыча грабежа, пленницей сделавшись, в эту тюрьму, как рабыня, заключённая, с утехами, для которых была рождена, в которых воспитана, разлучённая, не уверенная в жизни, в вертепе, среди толпы разбойников, среди оравы головорезов – как я могу прекратить свои слёзы, да и жить– то как дальше сумею?

Окончив эти жалобы, истощённая скорбью души, напряжением горла и усталостью тела, она сомкнула глаза и заснула.

Но ненадолго она смежила глаза, пробуждённая от сна новым припадком скорби, ещё сильнее запричитала и даже начала ударять себя руками в грудь и по лицу наносить удары, а когда старушонка стала расспрашивать, с чего она заново начала убиваться, та, вздохнув, ответила:

–  Ах, теперь уже наверно, теперь уже я погибла бесповоротно, отказалась от надежды на спасение. Остаётся искать мне петли, меча или пропасти.

На это старуха рассердилась и потребовала, чтобы та объяснила ей, чего это она плачет и ради чего, успокоившись, снова принялась за жалобы.

–  По всему видно, ты решила моих парней выгоды от выкупа за тебя лишить. Будешь так дальше продолжать, так я не погляжу на твои слёзы, которые у разбойников дёшево стоят, живьём тебя сжечь сумею.

Устрашённая такой речью, девушка осыпает поцелуями её руки и говорит:

–  Пощади, родимая, вспомни о жалости и помоги мне в моей беде. Не совсем же в тебе, дожившей до седин, иссякла жалость. Взгляни же на картину моих бедствий. Есть юноша редкой красоты, меж сверстниками первый, которого город выбрал в приёмные сыновья, к тому же он мне приходится двоюродным братом, только на три годочка старше меня. С младенческих лет он воспитывался и рос вместе со мной, живя в одном доме, даже комната у нас была одна, одно ложе, мы связаны с ним чувством любви, и давно уже он назначен мне в наречённые обручальным обрядом, с соизволения родителей, даже он записан как мой муж. Он уже приносил предсвадебные жертвы, окружённый толпой знакомых и близких, по храмам и общественным местам. Дом украшен лаврами, блестит от факелов, звенит свадебными песнями. Тут мать, прижав меня к груди, украшает венчальным убором и, неоднократно осыпая поцелуями, уже лелеет в думах надежду на будущее потомство, как происходит набег головорезов. И они нападают на нашу спальню. Никто из наших домашних не оказал сопротивления, даже защищаться не осмелился, и меня, лишившуюся от страха чувств, трепещущую от ужаса, похищают, оторвав от лона матери. Так была расстроена и расторгнута свадьба.

 Но вот сон возобновил и усугубил моё несчастье: приснилось мне, будто, отторгнутая из дома, из брачных покоев, из спальни даже, влекомая по пустыням, я зову супруга. А он, так и не изведав моих объятий, но, уже овдовев, ещё влажный от умащений, с венком на голове бежит за мной. Пока он криком сетует на похищение супруги и взывает к народу о помощи, какой– то из разбойников, схватив с земли камень, моего супруга поражает насмерть. При виде такой жестокости я пришла в ужас и пробудилась.

Тут, на её слёзы ответив вздохами, старуха начала так:

–  Не тревожься и не пугайся призраков сна. Не говоря о том, что образы дневного сна считаются ложными, но и ночные сновидения иногда предвещают обратное. В конце концов, слёзы, побои, иногда и смерть означают удачное и выгодное следствие, а смеяться, сладкими кушаньями желудок набивать или любовной страстью наслаждаться предвещает душевную печаль, телесную слабость и прочие неприятности в будущем. Давай лучше я тебя потешу сказкой, – и начала:

– Жили царь с ц арицей . Было у них три дочки-красавицы, но старшие по годам , хо ть и б ы ли прекрасны на вид, всё же можно было поверить, что найдутся у людей достаточ ные для них похвалы. М ладшая же девушка была такой красоты , что и слов-то в человеческом языке, до с таточных для описания и прослав ления её , не найти. Так что многие из местных граждан и множество иноземцев, которых толпами собирала молва о зрелище, восхи щё нные и потря сё н ные красо то й, прикрывали рот пра вой ру кой , положив указательный палец на вытянутый большой, словно они творили поклонение богине Венере. И уже по ближайшим городам и сме ж ным областям пошла молва, что Богиня, К оторую породила глубина моря и воздвигла влага волн, по С воему соизволению являет повсюду милость, вращается в толпе людей, или же заново из нового семени небесных светил произвела на свет З емля другую Венеру, ода рё нную цветом девственности.

Такое мнение со дня на день укреплялось, и растущая слава по ближайшим островам, по материкам, по множествам провинций распространялась. Толпы, не останавливаясь перед дально стью пути, перед пучиной моря , стекались к чуду. Никто не ехал в Пафос, никто не ехал в Книд, даже на Киферу для лицезрения бо гини Венеры никто не ехал. Ж ертвоприношения ст а ли реже, храмы заброшены, священные подушки раскиданы, обряды в пренебрежении, не укр а шаются гирляндами изображения богов и алтари вдовствуют, покрытые зо лой . К девушке о б ращаются с мольбами и под смертными чертами чтят величие Б огини. К огда поутру дева п о является, ей приносят дары и жертвы во имя отсутствующей Венеры, а когда она проходит по площадям, часто толпа усыпает ей дорогу цветами и венками.

П еренесение божеских почестей на смертную девушку воспламенило Венеру , и в негод ов а нии, потрясая головой, так О на говорит С ебе:

– Как, Мат ь Природы! Как, Р одоначальница стихий! Как, Р одительница мира , Венера, Я терплю такое обращение, что смертная дева делит со М ной царски е почести и М оё И мя , у т верждённое в Небесах, оскверняется земной нечистотой ? Да неужели Я соглашусь делить п о чести со С воей зам естительницей, принимающей под М оим И менем искупительные жертв о приношения, и смертная девушка будет носит ь М ой образ? Напрасно, что ли, П астырь, суд и справедливость К оторого подтвердил Юпитер, предпо чё л меня за несравненную красоту столь прекрасным богиням? Но не на радость себе присвоила та само званка М ои почес ти! Я у строю так, что она раскается даже в своей красо те!

Она при зывает С воего крылатого сына, который, в своём злонравии общественным поря д ком пренебре гая, вооружё нный стрелами и факелом, бегает ночью по домам, расторгая супр у жества, и, совершая такие преступления, хорошего ничего не делает. Его, необузданного от природной испорченности, О на возбуждает ещё и словами, ве дёт в тот город и Психею ( таково – имя девуш ки) показывает ему , рассказывает ист орию о соревновании в красоте. В здыхая, дрожа от негодования, О на говорит: