Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)

Накануне, было это еще до приёма летных зачётов, Крот поделился задумкой со Стрижич и попросил её поработать с девушками: настроить их на то, что будет не дискотека, а бал в дворянском собрании. Ожидал, что придется уговаривать и потому приготовился к длинному объяснению, но увидел, что в глазах её вспыхнул огонёк.

– И вальсы будут?

– Ну откуда? Это сложный для современной молодежи танец.
– Усмехнулся Крот.

– Да, вальсы сейчас никто не танцует, - ответила с грустью.

– Почему никто? Я, например, танцую.

– Вы?! Как это? Почему?

– У нас в суворовском училище вальс входил в культурную программу воспитания офицера. Даже зачёт был, и я его сдал на отлично, - с гордостью сообщил Крот.

– А я вот не умею, - она сказала это с грустью.
– А всё потому, что не училась в суворовском училище!

– Ради этого не стоит. Можно в танцевальной студии научиться. Мы тоже не со стульями танцевали. К нам приводили барышень из студии бальных танцев. Им ведь всегда не хватает кавалеров. А нам пообщаться с девушками было в удовольствие.

– Слушайте, товарищ подполковник, вы ведь можете вести у нас курс азов вальсирования!
– вдруг загорелась она.

Он хотел было сказать, что с ней в индивидуальном порядке мог бы заняться, но вовремя спохватился и промолчал. Разговор получался какой-то... Ну, слишком уж неслужебный, что ли.

– Я уж лучше рукопашку, - буркнул он, чтобы скрыть неловкость.

С момента того разговора прошло две недели. Эти две недели кроме двух экзаменационных дней они почти не виделись, и, если говорили, то исключительно о делах. Чаще всего о подготовке к празднику.

Перед танцами Крот подозвал Седых, коротко переговорил с ним, сообщив, что до конца вечера не останется, поскольку ему надо поработать с пленным. Переложив на Седых контрольно-распорядительные функции и всю ответственность за то, чтобы праздник завершился без происшествий, закончил:

– Если что, тащите бузотеров ко мне на губу. Я с ними там потолкую.

Он досмотрел концерт: интересно было, кто из его подчиненных какими талантами обладает. Но больше всего из-за того, что хотел послушать, как поёт под гитару Ирина. Дождавшись, когда народ отправится на танцы, вышел в вестибюль и направился к двери. На крыльце курили офицеры. При его появлении они подтянулись, выпрямились, но он махнул рукой, мол, без чинов, и спустившись по ступенькам, окунулся в вечерний сумрак. Чтобы миновать танцплощадку, ярко освещенную неоном, свернул на боковую аллею. Когда до авиака оставалось метров тридцать его окликнули.

– Александр Васильевич, вы уходите?

Он остановился и, скрывая волнение, повернулся на голос. Ответил спокойно:

– Да, Ирина Геннадьевна, надо идти. Не хочу оставлять пленного надолго одного. Он и так сегодня весь день без моего присмотра.

– Да, пожалуй, вы единственный, кто с ним умеет справиться.

Она сказала это таким виноватым голосом, что сказанное можно было принять за желание извиниться. Он и готов был уже принять. Но она добавила:

– Извините меня, за эти бабьи выходки. Они не достойны офицера.
– и вдруг добавила расстроенно, - да и какой из меня офицер? Так, одно название. Компьютерная барышня...

Она не рисовалась, она говорила совершенно искренне. Крот понял, что в этот момент ей очень жаль, что она именно такая - чувствительная и сопереживающая.

– Не надо на себя наговаривать, - отвечал он удивленный и тронутый её словами.
– Вы добрый человек, интеллигентная женщина. И вполне на своем месте.

– Ну, не очень-то я и добрая.
– Она замолчала, словно на что-то решалась. И, кажется, решилась, - жаль, что вы уходите. Я думала, вы меня пригласите на вальс.

– Так... Ну, конечно... Постойте, вы же не умеете!

– Я научилась.

– Когда? А, ну да, было время...

– Я ведь в юности занималась танцами. Так что...

– Я с удовольствием, только... Я уж, наверное, и сам разучился.

– Понимаю. Жаль.

– А что, - вдруг решительно сказал он, понимая, что другой такой возможности не будет, - пожалуй и приглашу. Не боитесь за свои туфельки?

– Нет, не боюсь. А почему вы без наград?
– спросила вдруг она опечаленно, - всех заставили надеть, а сами...

– Потому и не надел, что других заставил.
– засмеялся он в ответ.
– Вовремя сообразил, что подумают, будто бы для того и велел в парадке всем явиться, чтобы самому побахвалиться.

– Жаль. Мне хотелось посмотреть. Посчитать.

– Так зайдете ко мне как-нибудь, я вам покажу.

– Мне на вас интересно увидеть. В соотношении.

Он замялся. Ответил что-то невпопад, типа, что на его широкую грудь ещё столько же разместить можно. Получилось нескромно и не смешно. Они вернулись на танцплощадку, где уже вовсю гремела музыка. Крот подошёл к начальнику клуба, попросил через пару танцев поставить вальс, если таковой найдется. Тот кивнул, переговорил с жокеем, и сделал Кроту знак - найдется! Когда зазвучал вальс, по залу пронесся шумок недоумения. Потом народ расслабился, отвлекся от музыки, пережидая этот танцевальный анахронизм, заговорил о том, о сём - более интересном. И вдруг гул стих, потому что увидели Крота, молодцевато идущего через танцплощадку явно кого-то приглашать. Жгучий интерес на несколько секунд охватил публику. Ничего себе! Стрижич! Ох не просто так это, братцы-сестрицы! А он вдруг словно провалился в прошлое, вернулись все телесные навыки и ухватки, казалось бы, давно забытые. Ловко и красиво подошёл к даме, с поклоном пригласил и, получив согласие, вывел за ручку на пустующую площадку. И повёл. Словно не было пятнадцатилетнего перерыва. Впрочем, он и не сомневался, что всё получится: тело его никогда не подводило. Они танцевали одни, и потому кружились свободно и размашисто. Ирина двигалась прекрасно - чувствовалась хорошая подготовка, и у них сразу же стало "вытанцовываться". Крот поймал кураж. Этому способствовало многое: вдруг наполнившие его забытые настроения юности, близость её тела, блестящие глаза, обращенные на него, и улыбка. Он наконец увидел, как она улыбается! Никто так и не посмел претендовать на их пространство, хотя просто покружиться при других обстоятельствах желающие нашлись бы. Им дали закончить свой бенефис и проводили аплодисментами.

– Пойдёмте отсюда, - прошептала она, уводя его в тёмную аллею.

Они отошли в густую тень деревьев и остановились, не зная, что делать дальше. А ведь делать что-то было надо. Он вдруг ясно почувствовал, это он не знает, что делать, она же отлично знает и ожидает этих действий, не собираясь вмешиваться в развитие отношений. Но Крот стоял, молчал и смотрел на неё.

– Что вы на меня так смотрите?
– спросила она.

– Любуюсь, - ответил он спокойно, потому что понял, что она не просто так .

– Чем там любоваться?
– ответила она грустно.
– Казак в юбке.
– Вдруг пожаловалась она ему, но тут же добавила весело, - Я уже так вошла в командирскую роль, что не умею вести себя на людях по-другому.
– Но нет, нет - перевоплощение помогает.
– Она провела рукой по платью.
– Я так давно не надевала платья. Спасибо вам за этот вечер, Александр.

– Не спешите благодарить, вечер ведь ещё не закончился, - ответил он.

Она посмотрела на него с грустным интересом.

– Проводите меня, - попросила она вдруг.

Исчезновение их произошло незаметно. Настолько, что никто, кроме тех, кого это каким-то образом касалось, не обратили внимания на их отсутствие. Впрочем, таких было немало.

Земля еще источала тепло, но воздушные струи с полей накатывались на теплую мякоть вечера прохладными волнами. Прохлада была приятной, легкой, ласковой. После ярко освещенного танцевального зала темнота показалась плотной до осязаемости. Но уже через несколько секунд на небе отчётливо проступили звёзды.