Между нами ничего не было
Шрифт:
Киваю ему слегка, в этот момент из вольеров раздается протяжный вой. Собак скоро нужно будет покормить. Они Васю немного в себя приводят, ну, и успокаивают. Вряд ли найдется гений, который решил бы навредить дому, где несколько высоких вольеров с серьезными собаками. Их видно даже отсюда.
Бросаю взгляд на клетки, потом смотрю на Эмиля. Злюсь. Не хотела, чтобы он видел это место…я его люблю, оно мне родное. А он? Он не поймет. Эмиль из богатой семьи, и он никогда не жил в домах ниже названия «элитный».
Замечательно в квадрате.
–
– Поддерживаю, - тихо соглашается Эмиль.
Это первое, что я от него слышу. Если честно, немного бьет током, и я ежусь.
Господи, ну…ну вот зачем ты приехал? Сволочь такая…
– Еще раз…приятно было познакомиться, - Вася наспех вытирает руку о свою рабочую фуфайку и протягивает ее Эмилю.
В этот момент мне страшно. Я не хочу, чтобы моего любимого брата обидело отношения Эмиля — он не очень-то любит пачкаться. Может состроить гримасу, может отказаться пожимать руку — я не знаю, как он себя поведет! Но он удивляет абсолютно.
Совершенно спокойно протягивает руку в ответ, и они обмениваются крепкими рукопожатиями. Интересно. Это я себе придумала обратное? С чего вообще решила, что он не пожмет руку? Потому что злюсь? Почему-то теперь кажется, что, скорее всего, да. Или мне кажется, что мне кажется?
Ааа, взрыв мозга. Все слишком сложно.
Пока Вася уходит в дом, я молча стою и решаю такую вот нехитрую головоломку, но как только дверь за ним открывается, все летит к черту. Я резко оборачиваюсь и шиплю:
– Какого хера тебя сюда принесло?!
В первую секунду Эмиль теряется. Его можно понять: я раньше с ним не позволяла себе быть такой, но. Первое — я больше на тебя не работаю, козел! Второе — несмотря на все мои чувства, я тебя не простила за то, как ты со мной обошелся. И вообще. Не уверена, что прощу и забуду.
Нет…
Тот миг, когда ты понимаешь, что человек, в которого ты влюблен, тебя просто использовал…он навсегда остается с тобой.
Сжимаю себя руками. Хмурюсь. Эмиль щурится.
– А ты не знаешь?
– наконец-то говорит тихо, - Я просил тебя быть дома.
– Просил?
– Да.
– Приказал, дорогой. Называй вещи своими именами! Ты мне при-ка-зал!
Буквально слышу, как хрустит его челюсть, а мне-то что? Обида идет впереди планеты всей, и я только начала разгоняться…
– У меня для тебя новость, Эмиль Рамзанович. Я не твоя подчиненная. Больше. И я тебе не собака, чтобы исполнять твои приказы.
– Внутри тебя мой ребенок…
– О как!
– из груди вырывается злой смешок, - Твой ребенок?! Забавно. Напоминаю. Этот ребенок не твой…
Я хотела сказать, что он, как минимум «наш», но не успеваю. Слова воспринимаются двояко, скорее всего, и он сразу же психует. Делает на меня резкий шаг, хватает за руку и дергает на себя.
Так близко...
Я снова чувствую тепло его тела,
громкость сердца и слышу запах его таинственного парфюма, от которого по телу марафон мурашек…Боже…
Я тону. Прикрываю глаза, уловив все нотки этого коктейля, а он глухо рычит мне на ухо.
– На твоем месте я бы не стал бесить меня еще больше, Кира.
Очень страшно. Правда.
Справившись с первой волной какой-то тупой, щенячий радости от нашей встречи, я вскидываю голову и смотрю ему в глаза.
Нет, мой милый, тут у тебя ничего не получится. Я не она. Знаю, что Крис бы сдала назад сразу же, как только учуяла его такое состояние. Несмотря на всю свою браваду, она была трусовата, а я? Не боюсь его, хоть ты тресни. Не собираюсь пресмыкаться и стелиться! Он ничего мне не сделает, ведь даже держит бережно.
Гордо расправляю плечи и тихо предупреждаю.
– Убери от меня свои руки.
Эмиль стискивает челюсть еще сильнее.
– Убери руки, Эмиль, и уезжай. Если моя мама…
– Я никуда без тебя не поеду!
– перебивает резко, повысив голос.
Хмыкаю.
– Это не тебе решать. Ты мне никто. Забыл? Между нами…
Он делает еще один шаг и становится совсем вплотную. На щеках играют желваки. Кажется, он на грани срыва…
– Хватит. Это. Повторять.
– Почему нет? Это была правда. Так что садись в машину…
– Я сказал, что не поеду никуда без тебя!
– Я дома!
– Это…блядь, неважно! Внутри тебя мой ребенок, вдруг что-то пойдет не так?!
– Повторяю: я дома! Что со мной может…
– Да что угодно! Ты возвращаешься со мной в Москву, где тебе, в случае чего, окажут помощь, а не…
Перебиваю его едким смешком, а потом дергаю руку. Последнее, правда, без эффекта остается, что злит меня, само собой, только больше.
– Ах, ну да. Прости. Как я сразу не поняла. Тут же деревня, да?
– Извини меня, но…блядь, да!
– Какая жалость, наверно! Твой ребенок наполовину из деревни, неприятненько, м?!
– Да при чем здесь...о боже! Какая ты сложная! Я не это сказал! Я имел в виду, что здесь тебе не окажут должную помощь! И не надо только пытаться переубедить меня в обратном! К тому же, - его взгляд становится тяжелее, - Я не оставлю тебя без присмотра.
– И что это, прости, означает?!
– Ты меня абортом пугала, дорогая. Собирайся, мы едем домой.
Сказал как отрезал.
А я онемела.
Нет, вы только посмотрите на него! Бог самопровозглашенный. Одна штука. Заказывали? Недорого отдам, правда!
Мы едем домой.
Решил.
В какой на хрен "дом" только не уточнил. И какие «мы» тоже.
– Отпусти меня, - рычу, но он только сильнее стискивает рукав дедовской фуфайки.
– Я не шучу с тобой, Кира. Ты здесь не останешься.
– Ты мне никто, чтобы…!
– Пока никто.