Между нами ничего не было
Шрифт:
В следующее мгновение от ее уверенности не остается ровным счетом ничего. Она пугливо бросает взгляд на деда. Ясно. Мне могут не разрешить спать с ней в одной постели? Внутри встает какой-то глупый протест, но я его давлю. Все-таки это его дом.
Алексей замирает над тарелкой, молча гипнотизирует взглядом куски мяса, но потом коротко кивает. Кажется, за долю секунды его раздумий, я постарел на пару лет…
Кира ощутимо выдыхает сама, потом опускает на меня взгляд и шипит.
– Пошли.
Я снова бешусь. Нельзя помягче?! Невооруженным взглядом видно, как она «рада» меня видеть, и такое ее поведение
Встаю, потом смотрю на Евдокию Семеновну и киваю.
– Спасибо большое за вкусный ужин, Евдокия Семеновна. И за теплый прием.
Она усмехается.
– А ты шутник.
Не понял. Пару раз моргаю, она поясняет.
– Я про теплый прием. Его таким едва ли можно назвать.
Ааа. Дошло. Киваю и на мгновение замолкаю, чтобы собраться с мыслями, но потом смотрю ей в глаза и уверенно говорю.
– Я все понимаю. Наши с Кирой отношения…начались неправильно, но это не значит…
– Значит, - перебивает ее мама.
Резко, сухо, грубо. Тоже поднимает на меня глаза и буквально сжигает ими дотла.
– Это значит очень многое, Эмиль.
Произносит мои имя, а звучит, как самое отвратительное ругательство. Мда-а-а…пожалуй, это самый жесткий человек, с которым я когда-либо встречался. Даже бизнесмены в моем мире позавидовали бы такой ее стойкости и силе. Охренеть, конечно…
Я теряюсь буквально на миг. Она имеет право на свое абсолютное неприятие, и в этом есть моя вина. Да, это так. Это так…
Надо быть искренним. Просто. Быть. Искренним.
Откашливаюсь и говорю не то, что должен сказать, а то, что есть в моем сердце прямо сейчас.
– Мое появление в вашем доме было…резким. Я повел себя грубо, я знаю и понимаю, почему вы боитесь доверить мне своего ребенка, но клянусь, что Кира со мной всегда будет в безопасности. Я…
– Господи, ну хватит уже!
– рычит Кира, потом хватает меня за руку и тянет за собой, - Всем спокойной ночи!
Это снова бесит. Чего она так дергается?! Я же хочу, как лучше, твою мать!
Стоп. Не ори только. Не ори…
Мы поднимаемся в тишине. За долгие мгновения напряжения удается немного погасить свои порывы, а когда мы попадаем в ее спальню, то я даже умудряюсь вывалить неловкую шутку.
– Так вот где росла моя будущая жена?
Это был стратегически неверный выбор слов, смысла, да и вообще, похоже, жизни. Кира резко поворачивается на меня, а потом буквально в два шага преодолевает расстояние и припирает меня к стенке.
– Ты считаешь, что это до хрена смешно?! Сволочь! Приперся в мой дом, вынудил врать моей маме, чтобы она твою задницу не изрешетила, а теперь еще и бравируешь этим?!
Ее глаза пылают, как у самой настоящей валькирии! А я сказать ничего не могу…
Засмотрелся…и внутри все горит, как на вулкане.
Кира тяжело дышит, продолжает вкручивать в меня свои черные глаза, и это предел. Мой личный. Сразу оживают все те образы, когда она была такой. Только обнаженной…
Твою мать.
Мурашки по телу, сердце наотмашь.
Твою мать!
– Эмиль, - понижает голос до шепота, - Если ты думаешь, что я сама не сделаю того,
чем угрожала мама — ты ошибаешься. Не беси меня лучше, ага?Нет. Я совершенно точно хотел бы взбесить тебя еще сильнее, но это…нет, это что-то странное. Какой-то бред. Наверно, просто адреналин так отпускает.
Придаю лицу максимально отстраненное выражение лица, потом чуть отталкиваю ее от себя и поджимаю губы.
– Мило.
Она устало вздыхает и отходит к кровати, на которую садится и говорит тихо.
– Ложись спать.
– А как же разговор? Мы разве не за этим здесь? Чтобы обсудить все «между собой»?
– хмыкаю, сам себя по морде готов отхлестать.
Что ты творишь?! Для разговора ты сейчас сам едва ли в форме — это первое, второе — даже если и да, его лучше проводить не здесь. Скандала захотелось? Настропалить ее родственников еще сильнее? Зачем? Проще будет обсудить все наедине. Действительно наедине. В Москве — вообще наилучший вариант развития событий, потому что отступаться я не собираюсь. Она выйдет за меня. Мой ребенок будет расти в нормальной семье, а не с одним родителем три дня, с другим четыре, потом наоборот. Я готов предложить ей вполне комфортные условия, но она, конечно, закатит истерику. Не нужны нам зрители, для чего? Я не боюсь, что они помешают моим планам, но не хочу, чтобы лишний раз переживали. Кира со мной действительно в безопасности. Я за нее теперь отвечаю, а я привык отвечать головой.
Кира издает смешок, потом шумно выдыхает в раскрытые ладони, а потом откидывает волосы назад и прикрывает глаза.
– Господи, какой же бред…
– Я…
– Ты же все равно не отстанешь. Ты будешь давить-давить-давить, пока я не сломаюсь. Дальше, что в ход пойдет? Угрозы ребенком?
Сука!
Я моментально вспыхиваю, а мое «спокойное» лицо стекает куда-то на пол. Делаю на нее шаг и рычу.
– Кто кому еще ребенком угрожал?!
Но она не реагирует. Молчит пару мгновений, глядя перед собой, а потом переводит взгляд на меня и…в нем столько какого-то обжигающего, пустого разочарования, что, наверно, этот взгляд я буду помнить до конца своих дней.
– Ладно.
Чуть хмурюсь, тихо переспрашиваю.
– Ладно?
– Я согласна, - жмет плечами, а потом отворачивается, - Мы поженимся, а теперь хватит об этом. Я хочу спать.
Она молча встает, снимает с себя кофту и залезает под одеяло. Я все так же стою и смотрю на ее макушку.
Неприятно.
Получил что хотел? Определенно да. И да, я люблю получать, что я хочу, но…не так, сука! Что-то в этом во всем огромным пластом на плечи давит и дыхание перебивает.
Сука, какого хрена?! Угомонись.
Расстегиваю рубашку, снимаю ее. Про себя говорю:
Она драматизирует. Она просто драматизирует! Завтра мы поедем обратно в Москву, там я изложу ей все свои предложения, и Кира поймет, что это не конец света. Все будет гуд.
Ровно.
Снимаю брюки, все вешаю на небольшой стульчик с розовой, бархатной спинкой, а потом поворачиваюсь к кровати лицом. Тут больше лечь негде, поэтому…
Да, я только поэтому. И рад я исключительно из-за того, что получил желаемое.
Мягко поднимаю одеяло, потом забираюсь в постель и выдыхаю. От нее пахнет Кирой…