Между нами ничего не было

Изюминка грустно смотрит на мусорное ведро, куда полетели сомнительные остатки от шедевров. Я еду не люблю выкидывать, поэтому выскребаю максимум фарша и отправляю его в заморозку. Вряд ли я, конечно, еще раз отважусь делать эту шутку, ну и что? Куда-нибудь еще сгодиться.

Все. Вытираю руки о салфетку после того, как ставлю свое творение на огонь и проверяю курицу. Затем приступаю к картошке. Тут уже дело идет легко и просто. Так сказать, на изведанной территории. Часы на плите говорят, что осталось примерно полчаса до того, как они переступят порог нашей квартиры.

Черт…

Волнение нарастает еще сильнее…

Я бросаю взгляд на собаку и шепчу:

– Ну что ты, зверь? Не хочешь поменяться со мной местами?

Она скулит, тявкает и наклоняет голову набок. Мол, дура, что ли? Соберись!

Изюминка-то права. Надо собраться…

***

Когда открывается входная дверь, я уже сижу готовая. Волосы убрала наверх, одела кофту и джинсы. Может быть, надо было накраситься? Но времени мне не хватило. Опять ловлю тень Кристины и думаю, что она бы точно встречала его родителей при полном параде…

Незнакомый, мягкий смех для меня сейчас — это якорь от очередного заплыва в море собственных загонов. Изюминка уже в прихожей, я слышу ее довольный, счастливый лай, а потом женский голос с легким акцентом.

– Родной, ты что? Завел собаку? Ты же их боишься!

Он их боится?

Эмиль тихо цыкает и закрывает за собой дверь.

– Я уже давно вырос и не боюсь собак. Тем более, она мелкая и шла в комплекте.

Другой голос отвечает.

– Слышал бы тебя Маркиз, точно заревновал бы!

Кто такой Маркиз?

Краснею. Опять ловлю призрак Кристины, которая буквально усмехается у меня за спиной и тянет своим мерзким голосом:

– Ага-ага. Семья. Что ты вообще про него знаешь?…

Неприятно.

Ежусь, потом жмурюсь и отталкиваю ее в сторону. Бред же. Соревноваться с воздухом и вообще. Бред о таком думать именно сейчас.

Аккуратно выхожу из-за стены и наконец-то вижу его родителей.

Я никогда не была с ними знакома. Отношения с отцом у Эмиля разрушились на этапе его развода с Мадиной. Доподлинно известно, что они очень сильно поссорились. Это мне рассказал еще Саша, а потом добавила, собственно, Кристина. Вроде как они "примирились" примерно через год после их свадьбы, и Кристина с Эмилем даже ездили к ним в гости. Чета Батаевых сейчас живет в Италии, на берегу Средиземного моря. Так вот, они ездили к ним пару раз в год, но каждая встреча проходила...так себе. Кристина даже пару раз очень театрально плакала о том, что его родители к ней страшно несправедливы. Была ли я с этим согласна? Не знаю. Но я помню, что каждый раз, когда она включала эту песню о главном, доверия к ее страданиям у меня было мало. И вроде говорила она правильные вещи, и вроде даже не перебарщивала, а все равно. Что-то в голове упрямо не складывалось в единую картину, будто ей плевать, по сути, было, просто она хотела в чем-то и где-то продавить Эмиля. С ним я эту тему, по крайней мере, никогда не обсуждала. Нутро мое чувствовало, что такой разговор не принесет ему удовлетворения, а напротив. Как по переломанным ногам проехаться еще раз на машине.

Сейчас я понимаю, что правильно чувствовала. Эмиль смотрит на своего отца с уважением и любовью. С теплотой. Знаете, как бывает? Когда ты вырос уже сто миллионов раз, а родители для тебя навсегда остаются чем-то вроде богов. При таких раскладах...ссора далась ему очень очень не просто. Как если бы я поссорилась со своей мамой — тот же провал внутри на пару метров под лед. И как сильно он ее любил, если пошел против их мнения?…

Стоп. Нет. Не надо…

Я переключаюсь на другое. Начинаю мысленно сравнивать их и вижу общие черты. Эмиль безумно похож сразу на обоих своих родителей, а они…совсем не такие, какими я их себе представляла. Рамзан Ильясович и Мариса Эмильевна — обыкновенные люди. Кристина после каждой их встречи выставляла их, как минимум…не знаю, небожителями? Короче, теми самыми карикатурными олигархами, о которых так часто шутят. Может быть, я, конечно, ошибаюсь в своем первом впечатлении, но…что-то они на таких не тянут. Одеты максимально просто: Рамзан Ильясович в спортивный костюм, а Мариса Эмильевна в костюм из объемной туники и мягких брюк. Вокруг огромное количество самых обыкновенных пакетов, шарики дурацкие. Цветы. Нет никаких кричащих украшений: толстых цепочек, огромных часов…не знаю, неприлично здоровых бриллиантов? У них только два самых простых, обручальных кольца, а та, кого всю мою жизнь выставляли «той еще цацой», то есть прожженной, светской львицей…она вообще сидит на полу перед моей дворовой собакой, нежно ей улыбается и чешет пузо!

Как-то не вяжется. Согласитесь. И я поэтому теряюсь…

Эмиль поднимает глаза и улыбается.

– О, привет. Пап, мам, знакомьтесь. Это Кира.

К его взгляду присоединяются остальные. Мне хочется провалиться сквозь землю…

Неловко переминаюсь с ноги на ногу, пока меня откровенно разглядывают, мну пальцы. Не знаю, куда себя деть. Краснею. Боже…какая же тупость.

– Здравствуйте, - киваю и делаю шаг, а потом протягиваю руку Рамзану Ильясовичу, - Очень приятно познакомиться, Рамзан Ильясович.

Он с легкой улыбкой жмет ее аккуратно.

– И мне, Кира. Здравствуйте.

Перевожу взгляд на Марису Эмильевну. Она встает и ласково улыбается.

– Какая ты красавица. Здравствуй!

С ней мы руки не жмем. Женщина делает ко мне шаг, а потом обнимает. Вот так просто…

Я еще больше теряюсь. В башке у меня сейчас происходит какой-то раскол всех стереотипов. И что это значит? Хорошая «работа над ошибками»? Видно же, что они безумно любят сына. Не хотят снова конфликта из-за его выбора? Или на этот раз все просто гораздо прозаичнее: у нас будет ребенок.

Не знаю…

Когда она отстраняется, я бросаю взгляд на Эмиля, но он мне никак не помогает. Тупо пялится и лыбится. Короче, ноль по конструктиву. Ладно, может и не стоит его искать?

Отхожу на шаг и указываю рукой в сторону гостиной.

– Проходите. Вы, наверно, устали после перелета? Я приготовила ужин и…

– Ты приготовила ужин?
– задает совершенно тупой вопрос Эмиль, за что я на него та-а-к зыркаю!

Непроизвольно. Честно. Но этот взгляд вызывает в Рамзане Ильясовиче чистый восторг, и он начинает смеяться.

– Она мне уже нравится! Какой взгляд! С таким взглядом не забалуешь. А ужин — это всегда хорошо! Веди, невестушка.

Неловкость набирает обороты. Я киваю и разворачиваюсь, мы все проходим в квартиру в тишине.

– Эй, - Эмиль догоняет меня на кухне и слегка касается локтя, - Тебе не нужно было запариваться.

– Что?

– Про ужин. Я уже заказал еду из ресторана.

Замираю. Неуверенно смотрю на плиту, где на тихом огне, чисто ради сохранения температуры, ждет моя стряпня. Может, и не нужно это никому? Обидно немного, но в целом…

Нет. Обидно. Я почти готова разрыдаться из-за своей излишней инициативности. Мы ведь не обсудили эту встречу. Точнее, что я должна буду сделать, а чего нет. Это чисто мое желание и мое воспитание. Похоже...все эти виноградные листья пали смертью храбрых зазря...Так, получается?

Перевожу на него взгляд.

– Ну…мы можем подождать, если что. Я не обижусь.

Ага, конечно.

Эмиль открывает рот, но его отец идет на опережение.

– Очень вкусно пахнет! Что ты там прячешь?

Издав смешок, Батаев младший поворачивается на отца и тихо цыкает.

– Тебе лишь бы поесть. Серьезно.

– Не собираюсь извиняться за здоровый…стоп.

Хмурюсь. Он картинно принюхивается, а потом вдруг расширяет глаза и улыбается, глядя на меня.

– Чую долму!

Я густо краснею. Остальные члены семьи смотрят на меня явно вопросительно, а я уже и до этого успела проклясть эту чертову долму, теперь уж тем более! Черт возьми…

– Эм…- заправляю выбившуюся прядку волос за ухо и нервно веду плечами, - Да. Эмиль как-то рассказывал, что вы ее очень любите…