Между нами ничего не было

– Кажется...
– роняю тихое.

Эмиль кивает пару раз, а потом вздыхает. Пальцы на моих бедрах вонзаются чуть сильнее. Вздрагивают как будто бы…

– Я ей изменял.

Я знаю.

– Это тоже плохо, но после таких вот отношений, мне стало очень тяжело. Да и в постели мы…не сошлись. У нас разные темпераменты и…ну, вообще. Это было странно и неловко. Будто тебя завели в стойло и приказали сношаться с племенной кобылой ради сочного выводка. Этот подход с большой натяжкой тянет на удачный опыт…

Морщусь.

Эмиль вздыхает.

– Так что да. Я ей изменял. Но я никогда не делал это открыто. Я никогда не хотел и не стремился причинить Мадине боль. Мне просто было тяжело. Знаю, что это тоже прозвучит убого, и ты, как женщина, меня, наверно, не поймешь, но я был молодым...и тогда развод для меня был...не вариантом. Я боялся реакции родителей, общества, и пытался изо всех сил смириться. Не получилось. Иногда становилось совсем тяжко и...да, у меня были другие женщины. Но я ее защищал. В своей манере. Ни одна моя любовница никогда не написала бы ей, никогда бы ее не оскорбила. И я сам ее никогда не оскорбил бы подобным образом. Я не ходил в рестораны, не создавал ситуации, где нас могли бы увидеть наши знакомые. Никто из моих друзей ничего не знал. Только Бодров. Но тоже...не все. Я понимал, что такое поведение сильно ее подкосит, поэтому молчал. Старался ее не унижать. Весь мой блуд никогда не покидал стен снятой квартиры. Я никогда не был таким, как Артур.

Артур? Это, видимо, муж Айши?

Эмиль поднимает глаза, и в них отражается огромная печаль и тревога. Боль.

Его голос падает до хриплого шепота…

– Айша безумно его любит, и если в нашей с Мадиной ситуации, эта любовь была лишь притворством и иллюзией, то у моей сестры…все по-другому. И муж у нее другой. Я себя никогда нее считал идеалом. Да, я с Мадиной поступал отвратительно, но мне хотя бы хватало чести делать это тихо. Он делает все открыто. Артур не скрывает своих похождений. Он буквально делает это на ее глазах. Где-то два года назад Айша застукала его с какой-то блядью прямо в их спальне.

– Боже…

Я даже не представляю себе, как это больно…

Эмиль кивает.

– Да. Но дело не только в этом. Он относится к ней непорядочно не только в плане своей верности.

По спине пробегает мороз. Эмиль слегка жмет плечами.

– Он ее бьет, Кира.

Только не это…

Ты всегда реагируешь одинаково на такие истории. Это мерзко и недостойно. А еще до безумия страшно, ведь сразу же ты представляешь себя на ее месте…

– Почему она не разведется?
– спрашиваю тихо, - Он ее не отпускает?

Эмиль издает глухой смешок.

– Дело не в этом, Кир. Если бы Айша захотела уйти, она бы ушла. Ее никто не сможет остановить. Отец об этом позаботился бы. И я. И все мы.

– Тогда…

– Я же говорю. Она его безумно любит.

Открываю рот, чтобы что-то ответить, но что тут скажешь?

Это нелюбовь? Хрень какая-то? Она дура? В принципе, интересная позиция, но так легко говорить, находясь изнутри ситуации. Внутри? Все выглядит иначе. Даже дерьмо иногда блестит золотом…

– Этот мудак возглавил филиал своего отца в Италии. Мы пытались убедить ее отпустить этого ублюдка, не ехать, но…это было невозможно. Айша сразу впадала в истерику. Дикую. Она любит его с детства. Артур был нашим соседом, и если я всегда знал, что он — гандон, то моя сестренка видела в нем ангела. Родители поехали за ней, чтобы хотя бы как-то контролировать ситуацию и…если что…подхватить и помочь. Может быть, убедить ее…уйти. Вот и вся история.

Тишина…

Я не знаю, что ответить. В такой ситуации я никогда не была; даже с Сашей. Он не изменял мне внаглую и уж тем более не бил. Может быть, боялся мамы с ее ружьем…не знаю, просто итог был одним. Он меня не бил. Поэтому я не понимаю, как мне реагировать, и лишь одно приходит в голову. Потому что я вижу главное — Эмиль себя за это очень винит. Будто бы он действительно мог переломить ситуацию, в чем я сомневаюсь…

Кладу руки ему на плечи и чуть сжимаю их, а потом отвечаю тихо.

– Боюсь, нельзя кого-то заставить уйти, если он того не хочет. И спасти против воли невозможно. Спасение утопающего — это в первую очередь, дело рук самого утопающего, Эмиль. Я не знаю твою сестру, но знаю тебя. Если она хотя бы немного похожа с тобой, то у вас не было шанса в чем-то ее убедить. Упертость в крови…полагаю.

С его губ срывается тихий смешок. А я борюсь с желанием коснуться его щеки…

Чокнутая…

Вздыхаю, подальше отбросив все эти желания. Киваю.

– Единственное, что ты можешь и должен сделать — это дать ей понять, что она не одна. И что ты всегда будешь рядом, что ты ей поможешь, когда она будет готова. Айша должна понимать, что она не одна.

– Она это…

– Не знает, как мне кажется, - перебиваю его тихо, - Вы настроены против, и это правильно. Я тоже была бы против. Но вы должны понимать, что в такие моменты вы ее еще больше изолируете. Айша чувствует себя непонятой, а это точно не поможет. Айша должна понимать, что на ее стороне всегда будет кто-то.

– И как это сделать?

Чуть жму плечами.

– Когда в следующий раз будешь с ней говорить, будь мягче. Скажи, что ты ее любишь, и она для тебя всегда будет права. И что она всегда может на тебя рассчитывать.

– Она это знает и так.

Слегка улыбаюсь и все-таки касаюсь его щеки.

– А говорил, что что-то понял о словах. Иногда некоторые вещи нужно произносить чаще. И громче.

Его голос снова наполняется хрипотцой.

– Хороший совет…

Мы замолкаем. Смотрим друг на друга, и становится уже не просто тепло. Жарко.

У меня буквально ладошки плавятся…

Черт. Стоп. Стоп! Что ты делаешь…

Отвожу глаза, откашливаюсь и отступаю.

– Ладно, пойду спать. И ты иди. Не засиживайся.

– Хорошо.

Киваю.

Неловко…

И кажется, что хуже уже просто не будет! Но на пороге меня ловит его тихий голос…

– Спасибо тебе за этот разговор.

– Почему ты мне рассказал?
– неожиданно срывается с губ.

Эмиль улыбается.

– Потому что я могу тебе доверять.

Бам! Вот так это и бывает…ты думаешь, что всегда будешь его ненавидеть, а он потом что-то раз! Говорит, и все… и нет никакой ненависти, за которую просто цепляться, чтобы не страдать.

Нет щита. Тут только ты и правда…

«ЗАГС»

Эмиль

Если честно, я дико боялся, что знакомство с моей семьей пойдет не так. Где-то, что-то надломится, создаст еще трудностей (будто их и без того мало), но на деле все прошло просто замечательно.

Я не ожидал.

Это тоже правда, но Кира быстро нашла подход к моей маме и сестрам, а отец похвалил ее, назвав очень умной и красивой.

Мне стало немного легче.

Я с ужасом вспоминал тот день, когда я привел Кристину в свой дом впервые. Конечно, тогда было много неприятных моментов, которые омрачали наше знакомство: ссора с родителями из-за развода, потом их принятие моего решения. Опять же. Мои сестры очень любили Мадину, и даже несмотря на все ее слова и заверения о том, что она наконец-то нашла свое счастье и на меня злости не держит, давление оставалось. И я сейчас…вспоминаю о том, как Кристина зашла в мой дом, как она общалась…и понимаю, что если поставить на ее место Киру, все было бы иначе. Даже тогда.