Мидии. Чайный дом

10.

Однажды я зашёл в книжный, чтобы ещё раз повертеть в руках томик своих сочинений – мне это доставляет особое удовольствие. Тираж небольшой, зато красивая обложка. На книгу пока не откликнулись критики. Тусовочка интеллектуалов меня игнорирует, хотя не может не замечать. Иногда в сети вздуваются пузыри маленьких нелепых отзывов, полноценными рецензиями назвать их нельзя, но хоть что-то. А в тот раз в магазине мне повезло: несколько читателей брали меня с полки, листали с умным видом, у некоторых округлялись глаза. Потом, оставив себя в покое, я решил посмотреть другие книжки, ничего не рассчитывая покупать, потому что денег не было, воровать я тоже не намеревался. Можно было бы, конечно, умыкнуть собственное творение, чтобы потом появились такие новости:

В книжной лавке «Поплавский» задержали мужчину, который пытался вынести неоплаченный товар. В ходе следственных мероприятий сотрудники полиции выяснили, что злоумышленник является автором украденных книг. Литератор объясняет свой поступок тем, что у него закончились авторские экземпляры. Теперь ему грозит уголовное преследование по первой части 158 статьи. Если писателя признают виновным в хищении собственных книг, его могут посадить в тюрьму на два года.

Что и говорить, не так уж сложно стать признанным творцом. Прокручивая в голове сюжет с кражей самого себя, зачем-то полез я в Шиллера, которого, по правде говоря, не очень люблю. Это был томик статей по эстетике; раскрыв его, я тотчас наткнулся на следующую фразу: «Воровство доказывает трусость и ничтожество помышлений; в убийстве же есть хоть видимость силы; во всяком случае, здесь степень нашего эстетического интереса повышается со степенью силы, обнаруживаемой при этом». Я дочитал статью. Настроение испортилось, хотя, казалось бы, какое мне дело до соображений Шиллера? Но в том-то и дело, что свои криминальные практики я осмыслял в качестве поэтических жестов. Другими словами, я хотел жить внутри литературного приключения, а Шиллер мне всё испортил своей критикой. Почему я не иду работать? Меня отталкивает не тяжесть какого-либо труда, но гнетущая обыденность, рутина. Если бы мне предложили делать что-то трудное, но поэтически оправданное, я бы, конечно, согласился. Что бы это могло быть? Охота на крокодилов? Дл этого я слишком вегетарианец. Когда-то мне нравилось работать натурщиком, ведь я был прямо-таки в потрохах искусства, кроме того, без труда удавалось соблазнять художниц. Но потом из-за прожекторов стали болеть глаза, даже ухудшилось зрение, и я решил, что надо завязывать. Вот и теперь снова так решил – Шиллера почитав. Весь мой воровской энтузиазм улетучился. В конце концов, здесь так принято, в нашей стране: надел пиджак и галстук – воруй. Это форма такая, ничего не поделать. Выходит, я действовал в стиле чиновника или министра. А глиняные головы – это духовные скрепы и патриотизмы, загораживающие пустоту на полке. Следует признать: я провалился в банальность зла. Впрочем, само совпадение достаточно литературно, хотя подобные комментарии случаются довольно часто, эпизод с Шиллером – обычное дело.

Работать постыдно, воровать непоэтично. Что делать? Для начала – пошевелить мозгами. Поэтому, оставив Митилиде ключи от квартиры, я поехал в деревню. Был жаркий сентябрь, волшебная крапива уже выросла.

11.

Первый раз я покурил её в тринадцать лет. В те времена, в конце девяностых – начале нулевых, яблоки спели быстрее, скорее текли реки, с необычайной скоростью вращались планеты. Космос болел тахикардией, о чём свидетельствовала даже музыка. Стоит ли говорить о детях? Полюбив красивую одежду и ночные клубы, я торопливо превращался в изысканного мутанта, вследствие чего воевал с многочисленными гопниками. Что больше всего влияет на образ жизни? Литература, конечно. Из журналов я узнавал о модных книгах, за которыми стал охотиться. Читал всё, что касалось искусственных снов, переваривая дрянную беллетристику вместе с классикой. Как ещё жив остался – непонятно. Хорошо, что теперь наркоманские книжки в нашей стране запретили, о чём прочитать можно в кодексе:

Пропаганда наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, культивирования наркосодержащих растений, осуществляемая юридическими или физическими лицами и направленная на распространение сведений о способах, методах разработки, изготовления и использования наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, местах их приобретения, способах и местах культивирования наркосодержащих растений, а также производство и распространение книжной продукции, продукции средств массовой информации, распространение указанных сведений посредством использования информационно-телекоммуникационных сетей или совершение иных действий в этих целях запрещаются.

Прекрасно помню тёмно-зимний вечер, когда плосколобый Стасик помог мне впервые намазаться зелёной лыжной мазью. Тогда с этим было просто. Бедолаги, употреблявшие чёрную мазь для очень холодного порошкообразного снега, постоянно предлагали что-то попробовать. Если ты вёлся, то потом хотел повторить опыт и уже сам обращался к знакомцу, а тот приносил тебе синюю мазь без олимпийского медвежонка и отдавал её по цене фиолетовой.

1. Определите область, на которую необходимо наносить мазь. Помните, что лыжные мази наносят на сухое и чистое тело.

Ага, чистое, как бы не так. Все слаломисты хотели подсадить на чёрную мазь более или менее приличного мальчика из небедной семьи – резон понятен. Но на это почти никто не соглашался, дураков мало. Хотя как-то раз меня уговаривали намазаться чёрной мазью с мишкой сразу трое скользящих. Один из них приводил такой аргумент: «Да ты не подсядешь, не писай. Гляди: здесь олимпийский медвежонок на обёртке, а не «Д». Знаешь, что такое «Д»? Это «динамо», понял? А динамо динамит».

– Динамо динамит, – подтвердил второй.

– Медвежонок олимпийский не подрежет слаломиста, – сказал третий.

Короче, наглотавшись прогрессивной литературы, однажды я решил намазаться. До этого употреблял транквилизаторы и другую аптечную дрянь, курил крапиву. Что и говорить, маниакальная фаза истории тогда ещё не завершилась, о чём свидетельствует выбранная в тот зимний вечер дислокация: мы со слаломистом Стасиком мазались прямо на лестничной клетке возле квартир, никого не опасаясь.

2. Равномерно намажьтесь соответствующим бруском мази (в зависимости от психических условий). После этого разотрите мазь пробкой-растиркой до образования на скользящей поверхности ровного, немного блестящего слоя мази. Твердые мази наносятся на скользящую поверхность несколькими тонкими слоями, причем каждый растирается отдельно.

Плосколобый Стасик разделся до трусов, снял обёртку с зелёного бруска, отломил половину, достал пробку-растирку и принялся втирать себе мазь в икры, живот и шею. Я знал, что мой проводник в спортивный мир давно мажется чёрной, потому было несколько брезгливо брать у него из рук подтаявший зелёный комок. А дальше настало волшебство.

3. После смазки следует выйти на свежий воздух и охладиться в течение 2-3 минут. Внимание! Не ускользайте сразу при выходе из дома, встаньте вертикально и дайте себе остыть.

Стасик, намазавшись, проигнорировал третий пункт и тотчас ускользнул. Но мне было плевать на это. Можно вспомнить новогоднее чувство, самый чудесный зимний праздник, что-то из раннего детства, но следует многократно усилить эти эмоции, чтобы хоть как-то сопоставить с тем состоянием, в которое я погрузился. Сказать, что мир стал очаровательно таинственным – ничего не сказать. Но в этом, конечно, не было никаких преимуществ, ибо:

Запрещается пропаганда каких-либо преимуществ в использовании отдельных наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, в том числе пропаганда использования в медицинских целях наркотических средств, психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, подавляющих волю человека либо отрицательно влияющих на его психическое или физическое здоровье.

Потом я стал мазаться фиолетовой мазью, в ней никаких преимуществ не было, просто я попадал в заколдованный мир, в котором привычные вещи превращались в удивительные произведения искусства, когда я проскальзывал мимо, ничего не задевая. Какая-нибудь ракушка становилась островом, картой и живой шкатулкой, предметы разговаривали со мной, пели орнаментальные песни, каждая мелочь обретала собственную геральдику, показывала фокусы и жонглировала намёками, хотя всё это приходилось на лету схватывать, ведь я скользил с невероятной скоростью во внешних и внутренних пространствах. Нечто большее растекалось по углам города и комнаты, но и в этом не было никаких преимуществ. В пятнадцать лет я скользил почти каждый день.

4. Вернувшись домой, рекомендуется очиститься от мази. Снимите основное количество мази скребком. Нанесите на скользящую поверхность специальную смывку. Удалите остатки мази тканевой салфеткой.

Транквилизаторы, разнообразные трубки для волшебной крапивы, изящная табакерка с выгравированным листиком, а также здоровенная гильза от ВЯ-23 (советская авиационная пушка) – эти вещи силы прятались в колонке старого проигрывателя «Вега». В гильзе я хранил волшебную крапиву: заткнув пробкой ВЯ-23, носил по городу в сумке на длинном ремне. Там же валялись бруски фиолетовой и зелёной лыжной мази «ВИСТИ». Встреченных знакомцев угощал красиво: доставал гильзу или свою эстетскую табакерку, трубку, дорогую бензиновую зажигалку и брусок с мишкой, раскладывал всё на британском флаге – так начинался ритуал.