Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки
Шрифт:
Использовались студенты и в качестве агитаторов перед очередными выборами в законодательные органы власти. К выборам молодежь относилась с юмором. Пользовался популярностью такой анекдот: «Брежнев приходит на базар. Торговец с Кавказа протягивает руководителю СССР арбуз и предлагает: «Выбирай!». Брежнев удивляется: «Как выбирать, арбуз же один?». Торговец восклицает: «Но ты же один, а мы тебя выбираем!». Выборы в самом деле были безальтернативные, и списки кандидатов (один человек на место) спускались с самого верху. Отец рассказывал, что как-то из Москвы поступила разнарядка выдвинуть от Сочи в Верховный Совет СССР (всесоюзный парламент) женщину, русскую, врача, от 35 до 45 лет, члена КПСС. С трудом подыскали подходящего кандидата.
Подсчетом голосов избирательные комиссии
Задача студентов-агитаторов сводилась к тому, чтобы переписать избирателей, оповестить их о месте и времени голосования, убедить прийти к урнам. Занятие, вроде, скучное, но на поверку оказалось, что ходить по домам и полезно, и интересно. Полезно, потому что мы узнавали, как живут простые москвичи. А жили многие паршиво. В общих квартирах на 8–10 семей, в примитивных и антисанитарных условиях. В некоторых комнатах почти отсутствовала мебель, жильцы спали на полу или на раскладушках. Воздух был спертым, освещение тусклым. В общих коридорах и на кухне царил раскардаш.
Некоторые жильцы нас встречали приветливо. Стремились чем-то угостить, заверяли в своей лояльности Родине, клялись проголосовать «за кого требуется». Другие, напротив, вели себя враждебно, ругали советскую власть, выдвигали требования об улучшении жилищных условий, повышении зарплаты и т. д. Звучали и забавные ультиматумы.
В многоквартирном доме Наташе заявили, что все жильцы проигнорируют выборы, если власти не обуздают тетку с верхнего этажа, которая льет воду в мусоропровод. Моей сестре и ее коллеге-агитатору хозяйка квартиры в другом доме поставила ультиматум: «Или почините крышку бачка в туалете, или я на выборы не иду». Стали чинить и крышку окончательно разбили. Хозяйка завопила: «Если хотите, чтобы я голосовала, немедленно убирайтесь с моих глаз долой!». По поводу другого избирателя – офицера – сестре пришлось жаловаться в его часть: он не появлялся дома, и не удавалось его зарегистрировать. В части обещали разобраться. На следующее утро офицер сам примчался к сестре на работу.
А у меня случился такой казус. Пришли мы с коллегой в комфортабельную квартиру, к генералу. Как нас инструктировали, стали справляться, какие у хозяев квартиры жалобы и просьбы к властям. Генерал даже обиделся и постыдил нас: «Ребятки! Чем вы в состоянии мне помочь? Это я вам скорее помогу».
Посылали студентов работать на овощные базы. Там мы толком ничего не делали, зато наедались солений, овощей и фруктов до отвала, кое-что захватывали домой.
Иначе говоря, то, что на Западе воспринималось как казарменный, жестокий коммунизм в СССР, в реальности было гораздо проще, легче, приятнее, беззаботнее. Прав был классик, когда утверждал, что суровость законов в России уравновешивается их неисполнением.
Ну, а дружба наша с Наташей продолжала прогрессировать. Я начал провожать свою дорогую девочку домой и в один прекрасный день на лестнице ее дома, между четвертым и пятым этажами (где жили Корсаковы), поцеловал подругу. Вскоре Наташа перестала встречаться с Мишей и без дальнейших колебаний согласилась быть моей девушкой.
А вот как фиксировал развитие событий в своем дневнике Евгений Павлович. 12 сентября 1967 года он делает такую запись: «Юрий стал говорить, что Нина была очень рада, что Наташа рассталась с Мишей. Я вступился за Нину. Это ложь. Юра: «Выкрутите, скрываете, почему Наташа разошлась с Мишей». Недавно Тамара Григорьевна рассказала мне, что, по мнению Кленовских, Корсаковым явно не подходил Миша с его скромной родословной. Он был сиротой, воспитывался в Минске у тети, работал на заводе. По заводской путевке был направлен на учебу в МГИМО.
Тамара Григорьевна считает, что родители Натули не очень жаловали этого простого парня. Вспомнила случай, когда Миша находился у Корсаковых, а Нина Антоновна собиралась гостя покормить, но Евгений Павлович,
войдя на кухню, резко скомандовал: «Дай ему пирожков и пусть убирается!». Кленовским казалось, что Корсаковым пришлась по душе смена Наташиного кавалера с безродного Миши на сына сочинского мэра.Не уверен, что все так очевидно. Во-первых, судя по дневнику Евгения Павловича, Мишу еще некоторое время принимали в доме Корсаковых. Во-вторых, и это главное, я при первом знакомстве не очень впечатлил будущего тестя. 29 октября 1967 года Евгений Павлович записал в дневнике: «…Ужинали у нас Залогин, Валя и Оля Моисеевы, и Женя Бажанов (вид у него неказистый, дегенеративный)…» Как уже отмечалось выше, Евгений Павлович редко кому давал характеристики в своем дневнике. Ругал тещу, периодически выражал недовольство женой и дочерью и, пожалуй, все. А обо мне вот так нелицеприятно отозвался. Может быть, ревновал к дочери, чувствовал, что я ее «отниму» у родителей навсегда?!
До этого, 23 октября 1967 года, в дневнике впервые звучит моя фамилия и сразу в таком важнейшем контексте: «Дома стычка Нины с Наташей. Обида, что мама ее часто упрекает. Беседа с Наташей о замужестве (Женя Бажанов)». А вот записи в ноябре и декабре 1967 года:
«25. XI. Наташа была в гостях с Ж. Бажановым и его матерью у родственников. Вечером сказала, что матъ Жени разговаривала с нею о замужестве, она собирается после сессии. Был небольшой скандальчик. Она заявила: «Я прекращаю встречи с Женей, раз вы против». Спал плохо.
26. XI. Снова об этом разговор. У меня слезы затуманили взор. Жаль с нею расставаться. Вечером с Ниной ужинали у Юры…
29. XI. Ужинали у нас Женя и Анна Зиновьевна Бажановы. Ушли в 0.30.
8. XII. Беседа о замужестве Наташи.
12. XII. Вечером у нас ужинали Бажанова Анна Зиновьевна и Женя. Разговор о замужестве Наташи и дате свадьбы».
14 декабря я участвовал в праздновании 50-летия Евгения Павловича в ресторане «Арбат». Всего было 19 гостей, счет – 155 рублей. А 20 декабря мы с моим папой ужинали у Корсаковых.
Дневник Евгения Павловича за 1968 год открывается записями, почти в каждой из которых фигурирую я. 1 января – я пью чай и ужинаю на Кутузовском. 3 января мы все вместе смотрим в кинотеатре «Октябрь» «Анну Каренину». 4 января мы отмечаем на Кутузовском день рождения Наташеньки с участием Оли и Вали Моисеевых, Лены Моисеевой, Юли Захаровой, Наташи Ефремкиной. 5 января с моим участием проходит ужин по случаю дня рождения Нины Антоновны. 12 января мы вчетвером посещаем кинотеатр «Россия», фильм «Твой современник». Картина в очень осторожном ключе вскрывала недостатки советской бюрократической системы. Евгений Павлович с удовлетворением отмечал такое свидетельство свободы творчества в СССР. Мы называли критику системы совсем недостаточной, холуйской.
22 января наша группа сдавала в МГИМО экзамен по валютно-финансовым отношениям абсолютно неадекватному, психопатичному профессору Комиссарову. Выше упоминалось, что он поставил Натуле ни за что ни про что четверку, единственную за все пять лет ее обучения в институте. Вот как осветил эту историю Евгений Павлович в дневнике: «…Наташу спрашивал 1 час 20 мин., у нее тряслись руки, из носа шла кровь. В группе поставил остальным 3 тройки и 6 двоек. Профессор строит рожи, кривляется, дураком называет, кричит чушь, вопросы задает непонятно. Фашист, гнида».
23 января мы ужинали у Корсаковых, а 24 января в 6.50 утра уехали в Сочи. Е.П. Корсаков с укоризной отметил в дневнике, что наш вагон № 14 был последним, плацкартным, места последние, возле уборной, боковые, у окна. У меня перед глазами всплывает наше нахождение в этом ужасном вагоне, и я холодею от стыда и ужаса: как же я такое допустил, не обеспечил свое сокровище комфортными условиями путешествия!
Судя по дневнику будущего тестя, я вернулся из Сочи раньше, успел принять участие в вечеринке у Корсаковых, а 11 февраля в 6.30 мы встречали Наташеньку из Сочи.