Милицейская сага

– А никак. Не переживай. Твоя жена соучастницей не будет. Я, Андрюша, на развод подаю... Скажи только, как он?

– Сидеть ему - не пересидеть!
– Тальвинский с чувством впечатал трубку об рычаги.

Некоторое время Андрей оставался неподвижен со взглядом, устремленным к противоположной стене.

Проследив направление, Виталий открыл дверцу шкафа - на пустой полке стоял сиротливый стакан. Тоже пустой.

– Понятны ваши огорченья, - он повернул изнутри запор, вытащил из вечной своей спортивной сумки бутылку "Московской", от души, до краев, наполнил стакан и поставил перед шефом.

– И анестезирующее заранее приготовил, иезуит?

– Андрей залпом махнул и - затих в прежней позе созерцательности.

Выдохнул с шумом:

– Ты Меденникова насчет моей официально допросил?

– Окстись.

– Кроме тебя и его, кто знает?

– Теперь ты.

– Налей еще, - Андрей проследил затуманившимися глазами, как льется прозрачная жидкость.
– И себе.

– Премного вами благодарны, - Виталий нашел на подоконнике рядом с цветочным горшком второй стакан, вынул из него проросший стебелек, - слабая попытка новой секретарши обиходить запущенный кабинет, - выплеснул в горшок воду. Налил водки.
– Так за что?

– А за упокой моей души. Или - чтоб не так мрачно - милицейской службы.

– С чего бы?

– А то сам не понял? Как только завтра станет известно, что жена начальника райотдела...Мне каюк. - Так пусть не станет, - Виталий достал из кармана пряник и, надкусив, протянул шефу.

– То есть?

– Никто, кроме нас, насчет жены твоей пока не знает...

– Моей! Слышал же - разводимся!

– Может, и верно. Все равно ваша жизнь - это не жизнь. Так вот предложение такое - я попутчицу не найду. Меденников не скажет...

– Скажет! Как до дела дойдет, живо расколется.

– Не ска-жет!

– Почему решил?

– Простая логика. Она ему в деле не с руки.

– Зато на суде очень даже кстати придется.

– А если и так? Ее в суде допросят, она подтвердит, что он был за рулем, и - пишите письма! Сядет как миленький! А поскольку вся эта бодяга месяца на два- на три растянется, к тому времени успеешь развестись. Да даже если вскроется, что знали насчет нее и укрыли, - признался-то Меденников мне. Ты, случись чего, не при делах.

– Ишь какой, все продумал! Благородный! Значит, грудью решил прикрыть. А я, по-твоему, тебя на амбразуру, а сам в сторонку? Да за кого ты меня вообще держишь?!

– Тихо, тихо, - Мороз не на шутку обеспокоился.
– Только не делай свою жуткую нюню. Предлагаю обойтись без всплесков. И вот что - дружеский совет - шел бы ты из отдела.

– Очень заметно?
– спохватился Андрей. В голове на самом деле шумело.

– Достаточно, чтоб вовремя смыться.

– Тогда ладно, - к беспокойству Виталия, он поднял трубку:

– Кто сегодня ответственный по отделу?.. Передайте, что я уезжаю в Управление. Чтоб был на месте. И с Препановым соедините, - Андрей прокашлялся.
– Это Тальвинский. Что Меденников?.. Нет, нет, заходить не надо...Схему изучает? Вдумчивый, стало быть. А обвинение предъявил?.. Признал частично? Ничего: от маленького к большому. Как насчет ареста?.. Вот что, не торопись с этим, пожалуй. Тем более день заканчивается. Сутки у нас в запасе еще остались. Так что отправь его переночевать в ИВС и чтоб с утра назад доставили. ... Дело это общественно значимое. Суета неуместна. Постановление заготовь, а арестуем завтра. Всего доброго!

– Что надумал?
– насторожился Мороз.

– Да ничего. Просто хочу завтра перед арестом еще раз в глаза ему посмотреть. Но кто бы знал, как мне на душе муторно! - Смешно бы было. А секретаршу ты зря обидел. Девка, между прочим, похоже, глаз на тебя положила.

– Да, скверно получилось. Слушай, попроси ее зайти.

– Вижу, оживаешь. И мне как лечащему врачу это бальзам на душу.

– Пошел к черту, балабон!
– Андрей приобнял Мороза.
– И что б я без тебя делал?

– Вызывали, товарищ подполковник?
– Альбина, подчеркнуто официальная, с отстраненным лицом, недоуменно остановилась, не обнаружив за столом хозяина. Обернулась.

Подполковник милиции сидел со стаканом водки в руке на стуле, прижавшись к шкафу, и смотрел на нее слезящимися глазами.

– Что-то случилось?
– поняла Альбина.

– Да. И еще как!
– отставив недопитое, Андрей поднялся, подошел к ней вплотную.
– Я виноват перед тобой, Альбина. Прости подлеца. Но - мне так плохо. Ты не бросай меня сегодня, ладно?

– А как же жених?
– теряясь, пробормотала девушка.

– Жених нам как раз не нужен.

– Лихо. Но именно сегодня я обещала пригласить его к себе домой.

– Так в чем проблема? Пригласи меня. По-моему, это тот случай, когда от перестановки мест слагаемых сумма увеличится.
– Не желая больше сдерживаться, впился в ярко накрашенные губы.

14.

Андрей, опустошенный, раскинувшись, лежал на кровати, не в силах, казалось, пошевелиться.

– Вот уж подлинно - счастливые часов не наблюдают!
– в комнату в пеньюаре и с газетой, вынутой из ящика, зашла Альбина.
– Ты хоть знаешь, что уже третий час ночи? И утром нам на работу.

– Так то утром. А пока у нас впереди куча времени, - он всматривался в очертания ее тела под пеньюаром, чувствуя новый прилив сил.
– Иди ко мне.

– Как? Опять?!

Резко приподнявшись, Андрей поймал ее за руку и опрокинул на кровать. Зарылся лицом в джунгли волос, подрагивая от заполнившего всего чувства:

– Альбина! Альбиночка моя!

– У-у?

– Какие у тебя глазищи! Это что-то непередаваемое... Приложи руку к виску. Чувствуешь?

– Похоже, мы оба сошли с ума, Андрюшка. Ну, что я завтра скажу своему жениху? А - родителям? Я ж обещала их познакомить.

– А кто у нас родители?
– Андрей откинулся на спину.

– Вообще-то с отцом я года три как не разговариваю. Не смог простить, что без его согласия замуж вышла. Не из нашего круга, видите ли. Да еще за еврея.

– А ваш круг - это что?

– О! Жутко большие люди!
– засмеялась Альбина. И тут же, чмокнув его в щеку, вскочила.
– Не забивай голову. Раз впереди еще полночи, пойду заварю кофе.

Проводив ее разморенными глазами, Андрей поднялся. Потянувшись, подошел к "стенке" из инкрустированного дуба, лениво взял в руку стоящую за стеклом фотокарточку, на которой волнующаяся юная Альбина сидела в бальном платье на кресле, а справа и слева от нее стояли улыбающиеся торжественно мужчина и женщина. Лицо мужчины, властное, с жесткой складкой на лбу, было Андрею явно знакомо, хотя он никак не мог уловить, откуда. С оборотной стороны короткая надпись - "Альбиночке в день окончания школы от папы и мамы". Внизу - резкая, тоже чем-то знакомая подпись. Андрей вновь перевернул фото и - узнал: рядом с дочерью стоял нынешний первый секретарь обкома КПСС Кравец.