Милицейская сага

Из кухни послышались шаги. Быстро поставив фото на место, ошеломленный Андрей бросился на кровать.

15.

– Да придержи ты свои нервы, Валерий Никанорович. Ты меня своей опекой совсем за жабры ухватил! Обвинение предъявлено. Через час следователь едет за санкцией, - Андрей приподнял трубку замигавшего пульта связи с дежурным.
– Минутку подождите, - отложил её в сторону.
– Доложу, доложу! Как только, так сразу. Но и тебя прошу помнить о договоренности. Насчет Хани - частное определение пересылаете на рассмотрение нам...Накажем, будьте покойны. Строгач ваше заведение устроит?.. Нет?! Любите же вы кровушку! Шучу. Ладно - будет - "с занесением". И не волнуйся так, Никанорыч, все идет по плану.

Улыбаясь, разъединился с Муслиным.

Где-то в тяжелом вчера остались потрясение от измены жены и причастности ее к преступлению, нелегкое объяснение с нею. И невольный, давящий страх перед неизвестностью. Ситуация разрешилась, и - к Андрею вернулось давно, казалось, утраченное ощущение легкости и свободы.

– Разрешите?
– Альбина осторожно осмотрелась, убеждаясь, что кабинет пуст от посетителей, и - просияла свежей улыбкой, от которой у Андрея заныло в паху. При виде ее стала ясна ему причина утренней бодрости.

– Аленька! Чудесно смотришься. Почти как в постели.

И только, когда она напоминающе показала на лежащую на плексиглазе трубку связи с дежурной частью, о которой Андрей совсем позабыл, он спохватился.

– Что у вас?

– Товарищ подполковник! Вас срочно просит старший судмедэксперт Валентина Матвеевна Каткова.

– Соедините, - Тальвинский посерьезнел: с момента их разрыва оба избегали личных встреч. Даже по телефону общались, только если без этого нельзя было обойтись. Потому звонок Катковой был несомненным признаком того, что произошло что-то чрезвычайное. - Андрей Иванович? Здравствуйте, - милый теплый Валентинин голос был нарочито деловитым.

– Здравствуй, Валя. Как ты?

– Спасибо, регулярно...Дети растут. С мужем развелась два года назад. Группа крови - третья. Резус-фактор отрицательный. Еще личные вопросы имеются?

– Да нет. Отчет более чем подробный.

– Тогда с этим все. Меденникова уже арестовали?

– Считай, что да. Надеюсь, не возражаешь?

– Возражаю. И категорически. Потому что если ты стоишь, лучше сядь.

– А можно без предисловий?

– Девочка погибла не от наезда джипом.

– Не понял! Ты хочешь сказать, что он ее не давил?

– Давил, конечно. Я только что закончила вскрытие. Еще раз осмотрела одежду. Под следом джипа просматривается другой. Этот другой и раздавил шейные позвонки. А уже потом, сверху, прошел Джип. Наверное, поэтому поначалу и не увидели.

– То есть, по-твоему?..

– И, по-моему, и по жизни. Двойной наезд, Андрей Иванович. Водитель Джипа перехал через мертвое тело.

– Но не было же другой машины!

– А вот это не ко мне. Ищите заново. Единственно, чем могу: судя по характеру травм и фрагментам на одежде, девочка была раздавлена легковушкой. Будьте здоровы. Заключение представлю завтра к концу дня.

Андрей постоял с пикающей трубкой в руке, почему-то обиженно показал ее Альбине.

– Что-то неприятное?

– Более чем, - только сейчас постепенно до него начали доходить все последствия полученного известия. Андрей тяжело осел:

– Препанова, Мороза, Муравьева. Живо... пожалуйста!

16.

Мороз мрачно прильнул к боковому стеклу, не реагируя на попытки Муравьева его разговорить. Сказать, что был он зол, значило не сказать ничего. Он был оскорблен и раздавлен.

Даже не то уничижающее раздражение, с каким выговаривал ему прилюдно Тальвинский, было тому причиной. В сущности Андрей и здесь прав. Он, Мороз, возомнивший себя суперсыщиком, прокололся на обычной дешевке. Кажется, это называют "поймать звездняк". Слишком легко упал ему в руки этот джип с его владельцем, которого будто на тарелочке специально поднесли упакованным: "Нате ешьте. А перчиком не присыпать?" Вот и схавал, не подавившись! Фантастика! Ведь должен был хотя бы насторожиться, когда выяснилось, что бампер чист. А след торможения чуть не у кювета, хотя Меденников с самого начала утверждал, что держался середины дороги? И главное, сам Меденников, а потом и жена Андрея показали одно и то же - независимо друг от друга. Если бы они сговорились таким образом выгораживать его, так что может быть глупее?! Врать изо всех сил из-за несчастного велосипеда, который в сущности ничего не менял? И даже это не заставило тебя, олух, задуматься!

Мороз боднул стекло - машину подбросило на кочке.

– Веди аккуратней, водило. А то развалишь свой комбайн!

– Еще и внуков повозит. И как это мы лажанулись?!
– Лешка вслух переживал то, о чем отмалчивался Мороз.
– Вот она, горячка-то!...О! Знаменское.

– Значит, так, - Виталий отодвинулся от стекла, отряхнулся от мучивших мыслей.
– Сейчас находим Галкина. Пускай только попробует мне сказать, что не нашел велосипед. Дальше - в сельсовет. Собираем активистскую шоблу. И - подворный обход по всем дворам, у кого есть машины. Особенное внимание - чьи машины в последние дни на приколе. Велосипед восьмеркой выгнулся и отлетел так, что едва не полкювета скосил. Не могло, чтоб на легковушке от такого удара вмятен не осталось. Не танк все-таки. Давай сначала к дому Галкина. У матери узнаем, куда с утра поехал.

– Чего зазря тащиться? Вон она, у почты.

Муравьев остановил свой драндулет возле группки обсуждавших что-то женщин. Выглянул из машины:

– Петровна! Где Сашка-то?

– Так поехал с утра в автомагазин чего-то для лайбы своей покупать. Она ж у него в ремонте. Купит, мастеру отвезет, а потом вроде как в отдел собирался.

– Мастерская-то где?

– Да чего мастерская? В Витрушкине у моего племянника сарай большой. Там и мастерят. Здесь недалеко. Сгоняйте. Может, еще застанете.

– Посиди! Я сам забегу, - Мороз выбрался из машины, остановившейся возле добротного дома на пригорке, несколько раз нажал на кнопку электрического звонка, но поскольку внутри по-прежнему было тихо, нетерпеливый Виталий, подергав дверь и найдя ее запертой, попросту перемахнул через высоченный забор. Двор был пуст. И только из приоткрытого сарая в глубине разносились металлические удары, на звуки которого он и пошел. В сарае со света он не сразу разглядел замызганного, лет пятидесяти, мужчину, согнувшегося возле передка стоящих в сарае Галкинских "Жигулей".

– Чего надо?
– при виде вошедшего мастер с усилием разогнулся.

– Из милиции, - Мороз подошел поближе, оглядел "Жигули".
– Галкинская?

– Она, - слесарь с удовольствием провел рукой по полировке. Не удержался.
– Каково?

– Нормально, - невнимательно одобрил Мороз, собираясь уйти: Галкина здесь не было.
– А что с движком?

– С движком? - механик почему-то удивился.
– Вроде в порядке. Во всяком случае на ходу. Вообще-то ты про то хозяина спроси. Я не при делах. Я-то кузовщик! Вот это моя работа, - он хлопнул по полировке, как охлопывают бок начищенного коня.
– За нее отвечаю.