Миллионер под прикрытием

Людмила Осиповна тоскливо всхлипывает. Только не это... Нужно срочно переключить ее внимание на что-то другое.

— А что еще любит Адель?
– спрашиваю, по очереди открывая шкафчики. Картошка есть, ура! И

одна-единственная луковица тоже.

— Рисовать любит, Яш. Читать про любовь, ох... Знаешь, какие она в школе писала стихи?

Я была уверена, что Аделька поступит в литературный институт или на факультет журналистики.

Но она выбрала моделирование и конструирование. Так что там с чаем, кудряш?

— Ищу его. Здесь черт ногу сломит, - ругаюсь, обнаруживая пачку чая в холодильнике.

В мусорном ведре пустая бутылка от вина и гора носовых платочков. Прямо истинный женский набор, не иначе.

— Хозяйка из нее... Прямо сказать, не очень. Готовит все пэпэшное.

— Чего-чего?
– хмурюсь я, обнаруживая в глубине шкафчика небольшой, пузатый заварочный чайник.

— Пэпэ. Правильное питание, усёк? То рыбка на пару, то индейка в духовке. Черт те что, короче.

— А разве это плохо? Осиповна, идите сюда. За столом вам будет удобнее. Я могу помочь дойти.

— Да ну тебя. Я еще вполне молодая женщина, не бабка.

— Да я не об этом, вы что?
– улыбаюсь я.
– А мужчина у Адель есть?

— Был, - тихонько произносит Людмила Осиповна.
– Кавказец. Краса-авец, слов нет просто... Но он ее обманул, представляешь? Сделал предложение, утаив маленькую деталь —она будет не единственной женой, а второй. Второй, представляешь?

– Средневековье какое-то. И что Адель?
– спрашиваю непринужденно, а пальцы почему-то дрожат, не слушаются.

Кое-как счищаю с картофеля кожуру и споласкиваю его под струей воды.

— Отказалась, конечно. Страдала она недолго. Почему-то, я думаю, что она позволяла ему себя любить, а сама... Свободно ее сердечко. Она ведь всю жизнь крутила мужиками, отшивала, отшивала.

А вчера ее отшил я - бродяга в старых сандалиях.

Осиповна мастерски нарезает лук. Разогреваю сковороду и бросаю в раскаленное масло нарезанную тонкими ломтиками картошку.

Не любила никого, отшивала... Так ей и надо, гордячке с лисьими, пронзительными глазами...

Почему тогда она ревела полночи? Из-за меня или проигранного спора?

— Ничего. Думаю, скоро в ее жизни появится другой красавец. И Адель позволит ему себя любить.

— А как же она, Яша? Женщине и самой нужно любить, не только позволять. Ох... Налей чайку, а то эти разговоры... Сейчас бы пивка...

— Не нужно топить горе в вине, Людмила Осиповна. Забудьте о муже. Отпустите его. А вы не хотите зарегистрироваться на сайте знакомств?
– неожиданно предлагаю я.

— А мне можно? Фоточки у меня есть неплохие. А если маньяк напишет?

— Не напишет. Мы ничего не будем скрывать. Сколько вам лет?
– помешивая картошку, интересуюсь я.

— Сорок пять, - прикусывает губу Осиповна.
– Блин, кудряш... Пятьдесят мне.

— Решено - обедаем, а потом сделаем анкету.

13.

Яков.

– Рассказывай, шпион, - вздыхает дед Федор, завидев меня в беседке.

Мама решила устроить семейный ужин. Отец полдня отсылал в семейный чат фотографии рыбы и овощей. Советовался насчет блюд, а потом уснул, свалив хлопоты на Федора Васильевича.

Дома тепло... Уютно, по-домашнему. Мама командует прислугой, накрывает на стол в летней беседке, отец чинно читает газету, сидя возле пылающего мангала. По лужайке бегает дочка

Святика Оленька. Его жена Маринка вяжет плед, покачиваясь в кресле-каталке. У всех все в порядке.

У всех, кроме меня...

— Все идет по плану, — бурчу я, помешивая угли.

— Левушка, сынок, нам нужны подробности. Как прошел твой первый рабочий день? —

спрашивает мама, не отказывая себе в удовольствии потрепать мои кудри. Это разрешается только ей.

«Завели тете Люде анкету, пожарили картошку с луком, а потом ее съели. Сварили компот. А

после, когда Адель позвонила и сообщила о своем скором прибытии, я сбежал...».

— Я попросил Адель разрешить мне работать в швейном цехе. Буду как Женя – собирать булавки и пуговицы, сортировать обрезки тканей.

— У меня ужасные новости. Я скажу, хоть и Игната с Женечкой еще нет, - дрогнувшим голосом произносит мама.
– Если мы не создадим что-нибудь эдакое, гранд достанется «Адель-шоп».

Почему-то ее одежда импонирует супруге губернатора и женам министров. Она одевает первых леди. Вы только вдумайтесь - эта выскочка, которая поселилась в Питере чуть больше года назад, обошла всех! Лев, ты должен посмотреть новую коллекцию. Обязан слить всю инфу! Завтра же. А

мы... У нас спад. И весьма серьезный.

Мама - редкий консерватор. Она уверена, что строгие, скучные костюмы - «ноу-хау» Лав „Лав, последний писк моды.

Все, на что она решилась - добавить кружева в модели блузок. Наверное, она никогда бы не согласилась что-то менять, если бы не Адель... Все оставалось прежним долгие годы —блузки, прямые брюки, коллекции тренчкотов и пальто.

— Мам, а не лучше оставить Адель в покое? Нам так уж нужен этот гранд?
– со вздохом произношу я.

— Он нам жизненно необходим. Дети, мы на грани банкротства. Скоро придется увольнять людей или... Закрываться нахрен, - встряхивает газету отец.

Значит, дела и впрямь так уж плохи? На наших зарплатах это не отразилось, значит, родители экономят на себе и сотрудниках, качестве тканей, повышают цены на товар.

Адель не выходила из моих мыслей... Я поужинал и наврал что-то про друга, которому позарез нужно со мной встретиться. Игната с Женей так и не дождался.

Поехал домой на такси - о своей малышке Ауди за эти дни я успел забыть. Хорошо, что. работать курьером мне предстоит недолго - я выведаю тайны Адель и тотчас уволюсь.

На работу являюсь вовремя. Евдокия Васильевна внимательно оглядывает меня -синие, выцветшие носки, сандалии, штаны деда Федора, напоминающие робу, линялую рубашку с пальмами. Кошмар просто, а не наряд...

— Мда.. Мой дед моднее одевается. Ну-да, ладно. Обязанности свои знаешь, Яков Райский? Где вас таких красивых только делают? Ивановна, может подсказать нашей Аделечке, чтобы парня в модели перевела?