Миллионер под прикрытием

Пожалуй, это обстоятельство здорово исказило мое восприятие...

В реальности чудиков не любят... Смеются над ними, пользуются их простодушием...

Такси паркуется возле подъезда квартиры Игната. В обшарпанной, деревянной беседке, облитой серебристым светом луны, смеются подростки. Кто-то бренчит на гитаре, а струйки сигаретного дыма устремляются ввысь.

Стреляю сигарету у парней и сажусь на лавку. Зябко потираю озябшие плечи, вспоминая оставленную у Адель рубашку - сейчас бы она пришлась кстати.

Интересно, что она сделала с ней? Наверное, выкинула? И постельное белье тоже – по совету подруги...

— Ну и вонь, - вздыхает Игнат, похлопывая меня по плечу.
– Зачем курил? Мать узнает, мне голову открутит - не тебе. Входи.

— Я давно не задыхаюсь, брат. И... хватит вспоминать про мою сомнительную астму.

— Не бухти, Яша...

— Вот сука... Если бы не Женечка, я тебе вмазал.

— Идем чай пить. Женька такой пирог испекла... Ммм...

Женька встречает нас в кухне. Наливает ароматный чай в чашки, режет на кусочки сочащийся начинкой из грецких орехов и патоки пирог, и убегает, сославшись на срочные дела.

У меня сердце щемит от нежности, когда я вижу устремленный на жену взгляд брата...

Интересно, кто-то будет ТАК смотреть на меня? Или я на кого-то?

— Я переспал с ней, - выпаливаю неожиданно.

— Что?
– прокашливается Игнат, едва не подавившись чаем.
– Ты с ума сошел? Тебя туда для чего внедрили? Мы должны выиграть тендер. Госзаказ на пошив формы для...

— Она не знает кто я. Так что не волнуйся.

— То есть она с тобой.

Лева... то есть Яша, выкладывай все, как есть.

Жую Женькин пирог и неторопливо пью чай. Не только же ему надо мной издеваться?

Пусть потерпит, помучается...

— Ну!
– орет Игнат.

— Тихо, брат. Скоро ты станешь папой, учись быть терпеливым и спокойным как удав.

— Левка, я тебя прибью, но позже. Ты же не просто так приехал? Запала она в душу, да?

Выглядишь стремно.

— Старая майка, синие носки и штаны, больше смахивающие на тюремную робу. Да, блять, я выгляжу стремно.

— Я не про одежду. Глаза потухшие. Словно тебя заставили, принудили к чему-то...

Погоди, а ты...

— Добровольно, брат. Адель - красивая девушка. И она.. Поспорила на меня, представляешь? С

какой-то Маришей...

— Марина Лосева - дочь Георгия Лосева - владельца полусотни игорных заведений.

Хм... Может, Адель проигралась, а Марина вызвалась помочь с уплатой долга? – хмурится Игнат.
–

Прости, Яша, но чтобы переспать с тобой таким, нужна веская причина.

— Знаю. Но она не выглядела несчастной, скорее...
– довольно улыбаюсь, отхлебывая чай.

— Избавь меня от интимных подробностей. И никому об этом, ты понял? Иначе наши агенты тебя сожрут. Федор Васильевич уже раз сто звонил. Ты почему заблокировал его?

— Я был занят. Он бы провалил мой план, ты же понимаешь? Блин... Сейчас я ему позвоню и скажу, что уже сплю дома. Один. И в своей кровати.

— Завтра я отвезу тебя в «Адель-шоп». Но прежде нужно выяснить, играла ли Адель в заведении

Лосева? Если выставить ее неуравновешенной особой, шляющейся по казино, ее никто не поддержит. Ну кому в голову взбредет такое? Госзаказ и игроман. Или игроманша?

Как правильно?

— Не знаю, брат. Может, не надо так?

— А как надо?

Вспоминаю полный одиночества девичий взгляд... Бандитов этих, напавших на нее в сквере, и не хочу вредить ей... Куда ещё больше? Так ли она уверена в себе и счастлива, если от отчаяния переспала с курьером?

И так ли посредственна, как хотят выставить её родители?

— Мне пришла другая идея, брат. Я выясню, что она хочет предложить конкурсной комиссии?

Попробую отобрать лучшие идеи.

— Ты гений, Яша. А теперь в душ и спать. Завтра твой первый рабочий день.

8.

Адель.

Вздрагиваю от тихого щелчка входной двери. Почему-то сейчас он кажется оглушительным.

Реальность возвращается быстро, заваливается в квартиру, словно раздраженная бабулька, перед которой распахнули, наконец, двери конторы.

Может, мне приснилось это? И не было ничего? Якова, его рук и губ, поцелуев.

Нет, он точно был... Глажу вмиг озябшие плечи и вдыхаю его аромат. Его поцелуи — моя одежда, а оставленные на коже царапины и засосы - украшения.

Слушать тишину невыносимо. Я пинаю пуф в прихожей и бреду в ванную. Становлюсь под душ и остервенело намыливаюсь. Ещё и ещё, пока кожа не начинает гореть...

Он просто случайный мужик, Адель. Таких много. Никто. Ноль без палочки, образования и цели.

Он должен был поблагодарить меня за снисхождение, а не бежать.. У него таких и не будет никогда, потому что я — принцесса, а он отребье жалко.

Растираю кожу мочалкой и убеждаю, убеждаю себя в правоте...

Ни хрена это не помогает... Что же я натворила? Как смогла решиться на такое?

Осознание случившегося накрывает с головой, как ледяная, грязная волна... Я будто наяву чувствую зловонный запах тины и разложения.

Выбираюсь из ванной, цепляясь напряженными пальцами за углы, и плачу, плачу...

Кажется, не вижу ничего из-за слез.

Перед глазами его чужое, словно из камня высеченное лицо... Отстраненный, пустой взгляд.

В комнате полумрак и тоскливая, удушающая тишина. В свете настенного, тусклого, светильника смятые простыни видятся мне уродливыми монстрами с раскрытыми пастями.

Хватаю айфон с тумбочки и плюхаюсь на подушки.

Все им пахнет... Яшей, Яковом, незнакомым мне парнем. Молодым мужчиной, которого я отпустила, так и не найдя нужных слов... Дура набитая. Сама во всем виновата.

Стоит мне оживить экран пальцами, звонит Маринка.

— Да, - всхлипываю в трубку.

Ничего я не буду ей показывать... Мое это…

— Господи, Адель, с тобой все в порядке? Я сейчас приеду, - взволнованно тараторит она.

— Зачем, Марин? Он ушел, он...

— Обидел тебя?