Милый мальчик

Я слышу, как Савва закрывает за всеми дверь и щелкает кнопками электронного замка, блокируя ее. Егору сегодня лучше попытаться остаться у Алисы, если не хочет ночевать на коврике перед входом.

Сердцебиение становится учащенным и таким громким, что отдает в ушах бурлящим потоком горной реки. За секунды в меня вселяется паника.

Из коридора доносится вкрадчивый и пугающий голос Чудика, звучащий чуть лениво.

– Вот и все, Пикачу. Гребаный день заканчивается. Наступает сладкая ночь. Город засыпает, и, наконец-то, просыпается мафия...

Я слышу неспешные шаги психа, и, не выдержав напряжения, совершаю сумасбродную вещь: подскакиваю с дивана и бегом прячусь за кухонный островок, присев там с гулко грохочущим сердцем. Протянув руку вверх, я нашариваю на столешнице кухонный нож и прижимаю к вздымающейся в ужасе груди.

Господи, этот голос так одновременно похож и не похож на Саввин! В голове лупит только одна мысль: "Он шизофреник. Он долбаный шизофреник с повернутой головой. Ой, что-то будет..."

– Решила поиграть со мной?
– Он уже в комнате, а я, кажется, готова умереть от разрыва сердца.
– Конечно, давай поиграем. Я тоже очень сильно этого хочу. Так сильно, что сейчас кончу от одной только мысли, что ты спряталась где-то здесь. Напуганная и, возможно даже мокрая. Так ведь?

**

41

Душа практически покидает мое тело, когда его лицо выглядывает сверху. Красивое и надменное, и чтоб его, совершенно поехавшее. Переместив свой взгляд на нож, парень прищуривается и обходит островок, возвышаясь надо мной.

– Серьезно? Хочешь меня порезать?
– с насмешкой произносит псих, явно забавляясь над ситуацией.
– Не в первый раз вижу тебя с ножом. Ты, оказывается, садистка. Ну, порежь, раз так хочется.

В страхе прижимаясь спиной к панели, я сжимаю зубы и таращу на него круглые глаза. Мне не нравится то, что я вижу перед собой. Савва как будто не в себе. Он, блядь, совсем ненормальный.

– Так что, порежешь? Вот, хочешь в ляжку?
– Сумасшедший монстр приспускает домашние штаны и приближает свое мощное бедро к моему лицу.

Руки, удерживающие нож, вспотевают. Рукоятка скользит в мокрых пальцах, и я перехватываю ее покрепче. С трудом сдерживаю всхлип.

– Или член мне хочешь отрезать?
– Он делает удивленное лицо.
– Даа.. Точно. Чтобы я тебя больше не трогал. Нуу... Скажу так. Если прямо сейчас решишься, то я позволю тебе это сделать. Пойду на такую потерю, чтобы тебя порадовать.

– Ты сумасшедший псих... Отойди от меня, - шепчу, чувствуя как печет в глазах.

Хочется расплакаться от страха и непонимания, почему в этой тупой лотерее, похожей на сплошное издевательство, "выиграла" я.

Блин, все же было вполне себе... Какого черта происходит?!

Глядя на меня совершенно темными глазами, он поправляет штаны и приседает передо мной на корточках. Я рефлекторно выставляю между нами нож.

– Давай ты просто выпустишь меня из квартиры, и я поеду в общагу. Завтра встретимся и спокойно поговорим...
– Мой голос дребезжит, как старая несмазанная дверь, но я стараюсь выглядеть спокойной. Мне не хочется думать о том, что он собирается делать со мной всю ночь напролет.
– Ты явно не в себе.

Господи, Миша, ты наивная идиотка! Почему ты просто не ушла со всеми, раз чувствовала, что что-то в нем не так?! Зачем ты осталась?!

– Никуда я тебя не выпущу, дурочка. Еще ведь не утро.
– Он наклоняется ближе и медленно облизывает лезвие ножа кончиком языка. На нем мгновенно выступает кровь.

От этого жеста мое сердце проваливается куда-то в пятки, внутренности в животе связываются тугим узлом. Мои пальцы становятся белыми от того, как сильно я их сжала. По щекам ручьями текут слезы, я глубоко дышу.

– Тшш. Не расстраивайся, у тебя еще будет много попыток. Ляжку, руку, спину, грудь. Что хочешь. Но шанс лишить меня члена ты успешно проебала. Надо было решаться, - хмыкает с издевкой Савва.
– Теперь он будет тебя наказывать.

– Отойди от меня, - повторяю я, и голос мой звучит звонче. Но вместе с тем и истеричнее. Надломленнее.
– Отойди...

– Дай сюда, раз не собираешься его использовать.
– Савва грубо вырывает нож, оттолкнув меня к островку.

От ледяного тона психа кровь стынет в моих жилах, я вцепляюсь руками в собственные колени.

– Н-да, Боброва. Никак мы не определимся с тобой - ты трусишка или садистка? Я в растерянности.

– Я знаю, что сейчас передо мной темная половина Саввы, - шепчу в тишине, съежившись под сверлящим взглядом Чудика.
– Я видела как он разговаривал со своим отражением в зеркале. Наверное, он видел тебя.

– Кто он?
– снисходительно спрашивает монстр, глядя на меня как на полную дуру.
– Мы с ним по отдельности, что ли, ходим?

– Ты понимаешь о чем я.

– Мы одно целое. Так что можешь не разделять меня надвое.
– Он почти касается меня носом, скривив губы.

Гребаный маньяк чертовски сильно меня пугает. Но я упрямо смотрю ему в глаза, сверкающими за линзами очков.

– Сейчас ты совершенно другой. Я просто уверена, что передо мной другая половина.

– Ты что думаешь, мы тут по очереди дежурим?
– Парень смеется жутким смехом.
– Миш, не тупи, я же сказал не надо меня делить на какие-то гребаные половинки. Я все тот же Савва.

– Тот хотя бы не отпирается, признает, что болен. Признает, что в нем две стороны, хоть и обе плохие. А ты пытаешься делать вид, что ничего не происходит, что я все выдумываю. Только мы оба знаем, что это не так. Ты поехавший псих, ты...

– Боже, да заткнись ты.
– Он резко накрывает мне рот ладонью, и я вдруг вспоминаю, что он уже говорил так. Таким же ленивым и слегка раздраженным голосом. А после жестко трахал, вбивая меня в подушки.

Это значит, что со второй половиной я давно знакома. Либо никаких половинок нет, он прав. Он весь - сплошная тьма, жестокость и похоть, а хорошего и иногда милого Савву я выдумала, навоображала в своей измученной голове в слабой защитной реакции. Он всегда был ненормальным психом, а я полная дура, если думаю, что он может измениться. Это просто смешно.

Я слабо мычу, пытаясь отбиться, царапаю ему лицо, шею и руки, но внезапно мои запястья оказываются сжаты его второй рукой.

– Голова от тебя кругом, Пикачу. Визжишь ты на высоких тонах.

Последнее он произносит опять насмешливым тоном.

Рычу ему в руку и извиваюсь, посылая в него проклятья, но ничего не помогает. Савва отпускает мой рот, по-прежнему сжимая руки, и начинает шарить в кухонном ящике напротив.

– Ты мерзавец, я буду кричать!

– Да сколько угодно, у меня хорошая шумоизоляция. Отдельно проговаривал с дизайнером этот момент. Заранее планировал нашу с тобой эмоциональную встречу.