Минус

– У некоторых малонормальных мужчин, может, и так, а женщинам важно другое!
– пыхнула Наташа горячей репликой.

А мне понравились слова Шолина, я ведь испытываю те же желания, находясь рядом с привлекательной девушкой. Как вот сейчас. И потому спрашиваю достаточно нервно:

– И что тогда важно женщине?

В дверь позвонили. Что-то недовольно бурча, Анархист пошел открывать.

Пикулин привстал на диване, зашептал простенькую молитву:

– Хоть бы с водкой кто, хоть бы с водкой...

Анархист заглянул в комнату. Лицо озабоченное.

За его спиной маячит сухопарый и высокий, совсем молодой паренек с аккуратной прической, в куртке "пилот". Улыбнулся Шолину, и тот покорно к нему направился:

– Лучше в соседнюю комнату.

Ушли. Анархист остался между комнатой и прихожей.

– Кто это?
– подозрительно щурясь, спросил Пикулин.- Слышь, Серый?

– Один из них... я рассказывал. Насчет квартиры опять.

– Скоты, - Наташа вздохнула.
– В милицию заявить надо. Доводят парня...

– Можно попробовать и самим навести здесь порядок.
– Пикулин поднялся с дивана, выглянул в прихожую и громко позвал: - Хэй, гость, подойди-ка сюда! Оглянулся на Анархиста: - Как его?..

– Юр, не заводись!..

– Как его звать, спрашиваю?!

– Андрей, кажется.

– Андрюша, хэ-эй, на пару слов будь любезен!
– Пикулин сел на стул в центре комнаты, бросил ногу на ногу.
– Наталия, сигаретку можно у вас попросить?

– У меня две штуки осталось.

– Для понта! Чтоб вид иметь!

Девушка с неохотой подала сигарету. Столяр развязно стал курить, наверно, подражая киношным героям. Подождав минуту, другую снова прокричал:

– Андрюша, дружок, не задерживай, очень прошу!

– Может, не стоит, - говорю.
– Это ведь их дело...

– Идет, - прошипел Анархист.

В комнате появился Андрей, за ним - унылый, усталый Шолин.

– Здравствуй, Андрюша!
– нагло разглядывая посредника, воскликнул Пикулин.
– Как жизнь, как бизнес?

– Добрый вечер...

– Нормал? Ну и ладушки. Я хотел, Андрюша, с тобой потолковать мала-мала. Присаживайся, не робей.

Парень брезгливо посмотрел на маленького, невзрачного человечка на стуле, повернулся к Шолину:

– Не понимаю...

– Да ты не крутись, красотунчик. Ты все понимаешь, гад!
– прорвало Пикулина, он вскочил и мгновенно оказался перед Андреем.
– С-слушай, пешка, ты сейчас будешь запоминать мои слова. Понял, нет? Передай хозяевам, что хата уже занята. Вашей шулупони здесь больше нечего делать. Здесь - я! Понятно, мужчинка, нет? А зовут меня, для справки, Цедекович. Станислав Цедекович. Не слыхал такое сочетание слов? Зря, зря, красотунчик. Но ты запомни, твои хозяева знают. И если возникнут еще какие-то заморочки, то придется общаться плотнее. Понял меня? Если понял - свободен.

Андрей, спокойно выслушав эту эмоциональную речь, пожал плечами, сказал сладковатым голосом, но с затаенной угрозой:

– Хорошо, я передам. Все понятно. Спокойной ночи.
– И, слегка поклонившись, вышел из комнаты.

Хлопнула дверь.

– Ну как, правдоподобно же получилось?
– Пикулин решил узнать наше мнение.
– Он все понял, больше не сунутся.

– Зря, - бесцветным голосом отозвался хозяин квартиры, сел на диван, положил голову в ладони.

– А, все равно... я устал.

Тут и Анархист пришел в себя.

– Да, Юр, нельзя было так. Ты вот сегодня или в крайнем случае завтра уйдешь, а нам что делать? Об этом подумал?
– Он подошел к окну, уставился в черно-огнистую муть.
– Ночью могут всей оравой нагрянуть, отмундошат без разбора для профилактики...

– Да все четко, - не унывал Пикулин, - брось мандражиться!

Зачем-то и я подбросил дровишек в костер:

– Действительно, теперь может начаться. Давайте свалим на ночь куда-нибудь.

– Ребя, хорош!
– вскричал столяр-буян.
– Все я правильно сделал. Надо давать отпор сволочам. Наталия, скажите! Они поняли, они знают, кто такой Цедекович.

– Эх, сейчас бы выпить.
– Шолин убрал ладони с лица, посмотрел на девушку.
– Наташ, у меня пенсия через неделю. А?

– У меня нету денег.

– М-да...

А Серега Анархист вслух анализировал создавшееся положение:

– Отступать некуда. Будем готовиться к обороне. Они это так просто не спустят, вернутся.
– Оглядел комнату, поправил берет.
– Время терять нельзя! Так, они подкатят на тачке сюда, как раз под окно. Станут подниматься. Это займет у них не больше минуты... Во-первых, выставим на балкон часового. Кто добровольцем?

Пикулин сморщился, махнул рукой:

– А, началась Ирландия.

Я наблюдал за притихшей, растерянной, но тем более симпатичной Наташей. И мне захотелось геройства, я начал призывать мафию, представил, как мы бьемся с огромными, шкафообразными детинами, как я спасаю девушку, спуская ее на улицу по простыням. Нет, лучше выбиваю наведенный на нее пистолет, принимаю на себя предназначенный ей удар цепью...

– Пусть лезут, мы отобьем любые атаки!
– вырвался у меня воинственный вопль.

– Молодец, Ромыч! Так, сколько нас?..
– Анархист заметался по комнате. Раз, два... пять человек! Наташа, ты назначаешься медсестрой. В ванной наволочка на полу, из нее нужно сделать бинты. Сэн, Юра, Шолинберг...

– Мне все равно. Я - устал...

– Кончай ныть! Дело идет о жизни и смерти. О твоей независимости, по крайней мере!

– Будем швырять бутылки, - показал я под большой обеденный стол.
– Их здесь штук тридцать.

– А я умею кидать ножи!
– в конце концов загорелся и Пикулин азартом предстоящего боя.
– С любой позиции - девяносто процентов попадания.

– Отлично, Юр, гениально! Мы отобьемся! Сколько можно терпеть, в самом деле?! Свобода или смерть!..
– выкрикивал Анархист, продолжая метаться из угла в угол, подскочил к серванту: - Эй, товарищи, помогите его сюда передвинуть. Хорошее укрытие выйдет.

Я с готовностью взялся за сервант с другой стороны. Напрягся, толкнул. Случайно поймал взглядом Наташу и Шолина. Девушка, нахмурясь, следит за суетой, а Олег вяло вынимает бутылки из-под стола... Заскрипели по паркету ножки серванта, жалобно зазвенел хрусталь...