Мир Гаора
Шрифт:
– Ну, Рыжий, - улыбнулся Гархем.
– За неделю полдня работал. И как думаешь, сколько тебе положено?
Надзиратели засмеялись.
– Прямо санаторий себе устроил, - сказал один надзиратель.
"Тебя бы туда", - мысленно ответил Гаор, потупив глаза.
– А уж убытков из-за тебя было, - сказал другой надзиратель.
"Это ещё каких?" - по-прежнему безмолвно удивился Гаор, твёрдо решив молчать до последнего. Гархем еле заметно поморщился на последнюю фразу надзирателя. Гаор этого не увидел, разглядывая свои босые ноги, но надзиратели сразу перестали улыбаться и подтянулись.
–
Гаор шагнул к столу, взял беленькую фишку и шагнул назад.
– Спасибо, господин управляющий, спасибо, господин надзиратель.
– Всё, ступайте, - отпустил их Гархем.
В коридоре Гаор перевёл дыхание.
– Ну?
– спросили его.
– Обошлось, - улыбнулся он, - даже беленькую дали. Расщедрились.
– Ну и ладноть, - мягко хлопнул его по плечу Старший.
– Все что ли ча? На двор давайте.
И Гаор вместе со всеми кинулся обуваться. Тепло совсем, можно в одной рубашке и штанах, но босиком он по бетону не может, да и остальные, вроде, тоже, да все обутые. Для турника у него сил ещё нет, но он же ещё солнце застанет, теперь совсем поздно темнеет.
Следующая неделя прошла спокойно.
Он работал в гараже, отрегулировал малый трейлер и съездил в пробную поездку с гаражным механиком, не с тем молодым, а с другим, немолодым и немногословным. За всю поездку Гаор не услышал от него ни одного ругательства или замечания, но и чего-либо другого, кроме команд направления и скорости, тоже. И проверили его вполне комплексно и квалифицированно.
Неожиданно выяснилась непонятная фраза надзирателя об убытках из-за него. Слушая рассказы, как ловили на дворе ту сволочь, Гаор только головой крутил.
– Ну, вы даёте, мужики, - вырвалось у него, - вас же всех могли...
– А ни хрена!
– радостно ржали в ответ.
– Всех в "ящик" засунь, кто работать будет?
– Нет, кому "по мягкому", а кому и "горячих" ввалили - это да.
– Да ладноть, Рыжий, вот увернулся он - это жаль.
– Ничего, - твёрдо сказал Гаор, - клеймо он себе заработает, значит, встретимся.
– Это как?
– заинтересовались сразу.
– За что?
Говорили в умывалке, и Гаор, пыхнув дымом, ответил.
– Я уж думал. Он ведь спецура, они без убийства не могут, нарвётся на свободного с хорошей кровью и пойдёт за убийство под клеймо. Квадрат с точкой.
– Это кубик что ль?
– А чо, ведь и взаправду.
– И глаз с ладони он не смоет, - закончил Гаор и, докурив сигарету, прикурил тут же новую.
Он по-прежнему выдерживал определённую самим себе норму, но выкуривал её теперь без остановки и перерыва между сигаретами.
– А чо? Ежли дать знать...
– Как, чуня?
– Сбегаешь в выходной и вернёшься, что ли?
– Ну не скажи, можно ведь...
– Чо?
– А ну заткнулись.
– Что знает один, он и знает, - сказал Гаор, - знают двое, ещё удержится, знают трое - знают все. Дойдёт.
– А чо, тоже верно, если шумнуть по-умному...
– Все равно, он мой, - жёстко закончил разговор Гаор.
И как-то не обратил внимания на хмурое лицо Ворона. Но тот всегда такой.
А потом уже в другой вечер в спальне зашла речь опять о том же, как Рыжий сволочь эту впечатал и тот аж не трепыхнулся, и Гаор вдруг, раззадорившись, стал показывать приёмы и боевые захваты, вытащив для демонстрации Махотку. Приложенный под общий смех в пятый раз спиной об пол, Махотка взъярился и попробовал драться с Гаором всерьёз, так что пришлось вмешаться Старшему.
– Ну, ты, Рыжий, того. Тебя-то самого...
– Меня и покрепче валяли, пока не выучился, - рассмеялся Гаор, заправляя выбившуюся рубашку в штаны, - я мальцом был, а они бугаи взрослые, им смех, а мне наука.
– Это кто? В энтом, училище твоём?
– И там, конечно...
– Гаор посмотрел на шмыгающего носом Махотку и рассмеялся, - ну иди сюда, научу.
– Дверь перекройте, - серьёзно сказал Юрила, - мотри, Рыжий, за эту науку ты уж точно "горячими" не отделаешься. Не боишься по новой в "ящик" попасть?
– Да, - кивнул Асил, - бою учить запрещено.
Всё поняв, Гаор твёрдо оглядел столпившихся вокруг мужчин, образовавших плотный непроглядный для чужих глаз круг, и кивнул.
– Двум смертям не бывать, одной всё равно не миновать. Давай, Махотка, для начала падать научишься. Чтоб упал и встал, будто и не было ничего.
– Ну, это ещё ладноть, - согласился Старший.
Урок вышел коротким: раскрылась дверь надзирательской, и Махотка только-только успел усвоить падение от толчка в грудь, чтоб в падении подшибать ударившего.
Надзиратели даже в коридор не вошли, но все дружно рассыпались по койкам и стали укладываться на ночь.
Когда Гаор возвращался из уборной, его окликнул Ворон.
– Ты дурак или сумасшедший?
– и, не дождавшись его ответа, накрылся с головой одеялом.
Гаор пожал плечами и пошёл спать.
Им и впрямь владела какая-то злая радость, он сам чувствовал, что лезет на рожон, нарывается, но ничего не мог с собой поделать. Его ещё хватало на уставные ответы надзирателям и Гархему, на молчание в ответ на оскорбление или удар дубинкой по спине, ни за что, просто потому, что подвернулся под руку, но и всё. Он яростно учил Махотку физике и автоделу, учил его писать и заставлял читать надписи на канистрах и банках в гараже, быстро объясняя непонятные слова и названия. А вечером, окружённый зрителями и болельщиками, показывал Махотке и остальным приёмы рукопашного боя. Даже забросил папку. Толку-то от его воображаемых листов? Напечатанными ему их не увидеть, и никому другому тоже, так что и сил на них тратить не стоит.
Ворон хмуро наблюдал за ним, но не вмешивался. Как и в бесконечные разговоры о том, как здорово Рыжий врезал той сволочи, хоть чуть-чуть, но рассчитался за Кису.
И в этот день всё было вроде как всегда. Что Ворон пришёл на обед мрачный, будто ему скажи дважды по двадцать пять "горячих" влепили, хотя какие там "горячие" на умственной работе, и о чём-то тихо говорил с Матерью, явно встревоженной его словами, Гаор внимания не обратил. Тем более, что ему сказали после обеда ехать на малом трейлере с Гархемом, и эта перспектива его не очень радовала. Любой разговор с Гархемом теперь начинался и заканчивался оплеухами или пощёчинами, а это уже здорово надоело.