Мир на грани

О мерах безопасности, казалось, речи уже не шло: люди прибывали стихийно, появляясь из кафе или ресторанов, из вставших в пробках автобусов или приезжая на велосипедах. Вялые попытки досмотра прекратились довольно быстро, после чего солдаты разошлись по периметру площади и заняли крыши окружающих домов. С воздуха за происходящим следил «Предвестник».

Вот и вся организованная для члена правительства безопасность… которая даже могла показаться провоцирующей.

Перед статуей императору Ланкрехту III на спешно возведённой сцене установили трибуну, за которой находился Отто фон Циммер в тёмно-сером кителе легата имперской армии. По обе стороны от него стояло по инквизитору, ещё чуть дальше — Кристоф Таг и тройка воинов Корпуса рыцарей. Позади статуи дожидался броневик, в любой момент готовый эвакуировать фон Циммера и доставить к конвертоплану, приземлившемуся в одном из дворов за площадью.

Ритерья медленно шла через скандирующую лозунги толпу. Диктор прекрасно выполнил свою работу: он смог «завести» народ, раскачать на нужные эмоции. На лицах людей отражалась только злоба.

Фон Циммер молча взирал на тех, кто теперь будет подчиняться ему одному. Он воспользовался прописанным в законах Империи правом высшего военного командующего. Даже главы Инквизиции и Церкви отныне ему не указ — даже наоборот: теперь они были инструментами фон Циммера.

Взгляд Ритерьи сместился на Кристофа. Обладатель Камня души Лайнхалы был предельно собран, но казалось, что его что-то тревожит.

«Чувствует… — не без удовольствия отметила Ритерья. — Лайнхала чувствует вас, Повелитель. Это видно по лицу носителя её души…»

Ритерья усмехнулась, но её взгляд всё так же оставался совершенно пустым.

Она откинула в сторону длинный медовый локон. Это движение оказалось единственным, что делало её похожей на живого человека.

Никто из окружающих не обращал на Ритерью внимания; её будто просто не существовало. Но при этом люди инстинктивно, вздрагивая как от холода, при её приближении стремились отойти в сторону.

Недалеко от Ритерьи к сцене пробиралась пятёрка смуглых мужчин.

«Урилийцы, — наблюдая за ними, подумала Ритерья. — Скрытно прибыли в Империю через Ариман, как туристы».

Ещё днём один из этих урилийцев случайно столкнулся с Ритерьей. В тот момент она почувствовала его злость и ненависть как свои собственные, а когда объявили об обращении члена правительства, уже поняла, что произойдёт вечером.

Рассредоточившись, урилийцы подобрались ближе к сцене и достали спрятанное под одеждой оружие. Зазвучали пистолетные и автоматные выстрелы. Кто-то из окружающих упал от случайной пули…

Блеснул эфирный барьер, который вокруг фон Циммера развернули инквизиторы. Сам Легат Легионов ничего не предпринял — лишь раздражённо дёрнул щекой и скользнул взглядом по напавшим.

— Легат Легионов!.. — испуганно выкрикнул диктор. — Нет! Он невредим!

В дело вступили рыцари. Воины Корпуса, обвешанные статусными камнями эфира, со скоростями, заметно превышающими человеческие, обезвредили урилийцев. Кого-то убили, кого-то удалось захватить… Но пленникам не повезло: словно обезумев, с криками «Смерть змеям Урилии!» толпа набросилась на них. Даже рыцари не смогли ничего предпринять. Зверея, упиваясь ненавистью, теряя человеческое лицо, люди принялись избивать захваченных урилийцев… После чего стали бросаться уже друг на друга — от нестерпимой боли, что разливалась по чернеющим сосудам; от того, что их уже искажала, извращала скверна.

Кристоф ринулся было к одному из таких очагов, но застыл и начал напряжённо осматриваться.

«Вот теперь ты действительно понял, носитель души Лайнхалы, — отметила Ритерья. — Но уже поздно. Это не остановить».

Она остановилась метрах в двадцати от сцены. В её глазах наконец-то появились эмоции, но только те, которые не отличались от чувств озверевшей толпы.

— Мой Повелитель, — зашептала Ритерья на языке, которого никогда не существовало здесь, в этом мире, а от её ног во все стороны начала разрастаться дымчатая тень, — ты теперь тоже чувствуешь это?.. О да, та душа здесь! Наконец-то удастся вернуть Ему долг!

Ритерья помолчала, словно слушая ответ, после чего обратила взор в сторону «Гранд-отеля Шансенхайм» — туда, куда привела прикреплённая к Алисии нить.

— Проблема только в той… девице-Хранителе! — Губы Ритерьи сложились в злой улыбке, в глазах заплескалась ненависть. — Для людей девица будто небожитель, хотя на самом деле она — просто химера! Единственное её достоинство в том, что была помилована Его волей, избежала Его скверны!..

Тень позади Ритерьи взметнулась в воздух и сформировала высоченный монструозный силуэт.

— Я жду тебя, мой Повелитель Гиперион. Собери свою жатву.

По всей площади под бьющие по ушам крики ненависти и боли, сливающиеся в единый душераздирающий вопль, покатилась волна плотного чёрного дыма…

***

Натан, как и остальные, напряжённо вслушивался в трансляцию. Когда толпа взревела призывами пустить кровь урилийцам, он подошёл к застеклённой двери на балкон. Отсюда, с последнего этажа отеля, просматривался кусочек площади и происходящего на ней.

— Натан?.. — растерянно выдохнул Бернард.

Алисия поёжилась и обняла себя за плечи.

Калифа не отрывала пристального, немигающего взгляда от телевизора. Казалось, она даже не дышала.

— Тот Титан, о котором я говорила… — зазвучал её тихий голос. — Он уже здесь, но пока ещё за Вуалью. Я смогла понять это только в Шансенхайме, только сейчас…

Натан внезапно испытал ощущение, схожее с резким погружением в ледяную воду; схожее с тем, когда смотришь в пустоту бездонной пропасти… И застыл.

То злобное нечто, что вызывало эти чувства ещё в Аримане, перед операцией в Большом театре, было совсем рядом. Оно словно впритык посмотрело на Натана.

С площади с нарастающим звуком, вобравшим слившиеся воедино крики, прикатилась волна плотного чёрного дыма. Проходя, она вызвала у Натана те же ощущения, что и при попадании в Мир Извне из дома Бернарда. Стены, пол и потолок покрылись светящейся огнём паутиной и потрескались. Из окон, стёкла которых вмиг осыпались, начал литься совсем не тот вечерний солнечный свет, что секундами ранее…

Натан даже не заметил этого. Его вниманием безраздельно завладел чудовищный гигант, появившийся на площади.

— Какого… дэймона?.. — шевельнулись губы Натана.

Гигант повернулся к отелю и сделал лишь шаг. От его ноги по дороге, разламывая асфальт, разбрасывая автомобили, понёсся вздымающийся хребет тверди.

— Назад!!! — за спиной Натана раздался отчаянный женский крик.

Калифа выскочила перед друзьями и выставила руки. К ней тут же устремился ошеломительной мощности поток эфира, который она направила перед собой, словно щит.