Мир на грани

Клод усмехнулся, затем всё-таки закурил.

— Он соврал. Майер был в самом пекле, на линии соприкосновения, а то и за ней — глубоко на вражеской территории, в составе разведотряда. Я наводил справки по своим каналам. О том, где ваш друг служил. Ты когда-нибудь слышал о «Тиграх»?

Бернард помедлил, вспоминая все попадавшиеся вырезки из газет.

— Это имперский спецназ, — наконец ответил он. — Один из самых жёстких.

— Их символ — это саблезубый визамский тигр. Именно татуировку этой животины прячет Майер на левой руке, а не какие-то шрамы. После Визамской войны татуировку головы саблезубого тигра стали лепить каждому бойцу спецназа, но у Майера она другая — самый что ни на есть оригинал. В ту войну бойцы «Тигров» выдумали её сами: сначала наносили эфирной пылью голову, затем начинали пририсовывать к ней тело… Каждая добавленная линия, каждый штришок или точка означали убитого противника или уничтоженную единицу техники. — Клод замолчал, глядя на Бернарда. — У Натана чёртов тигр проработан сильно, поверь. И нарисован во всю длину предплечья. Я видел сам.

— Значит, он… всё-таки убийца?.. — прошептала Алисия.

— Он солдат, — жёстко поправил Клод. — Но да, совсем не рядовой. Он выполнял приказы, какими бы те ни были, служил своей стране. Однако после войны… попытался уйти, сбежать. Ну а политику Анхальтской Империи, её современную историю, её… доктрину… вы знаете и без меня.

— И ты, зная всё это, заставил Натана… — начал Бернард, однако тут же был перебит:

— Да. Я завербовал его. В обмен на проживание на полуострове. И деньги, между прочим. Бернард, мне нужны такие спецы. Они как матёрые тренированные псы: выполняют приказы «от» и «до», даже если что-то не нравится.

Клод затянулся и выдохнул, его взгляд стал пронизывающим.

— Я не горжусь этим. Не горжусь и тем, что иногда приходилось делать для своего государства, — продолжил Клод. — Мои руки в крови по локоть. По локоть! Но всё для того, чтобы в Аримане могли жить так, как жили вы. Говорят, что политика — это грязное дело? Наверное. Но как насчёт исполнителей? Как насчёт той «грязной» работы, которую приходится делать для политиков и, в особенности, для тех, кому они должны служить, — для людей?

Бернард лишь примирительно поднял руки. Он не был готов спорить, особенно сейчас. Однако всё это заставило его по-другому взглянуть не только на Клода или Натана, но и на Фелицию, на других офицеров секретной службы.

— Знаешь, никогда не пойму этого, но… — вновь заговорил Клод, наблюдая за группой у доски объявлений. — При всей своей ненависти к имперцам визамцы чуть ли не почитают «Тигров».

— В смысле? — оторопел Бернард, успев отметить, что остальные собрались вернуться.

— Визамцы прозвали «Тигров» Жнецами — чёртовыми ангелами смерти во плоти. — Губы Клода скривились в усмешке. — Горцы до сих пор одновременно уважают их и боятся до смерти. Уважают за то, что «Тигры» на захваченных территориях выполняли приказы по-своему, без лишней жести, а иногда даже пресекали ту дичь, которую творили обычные имперские войска. Ну а боятся за то, что в боестолкновениях девизом «Тигров» были даже слишком простые слова: «Умри, но выполни».

По спине Бернарда поползли мурашки. Он покосился на Натана, подошедшего в компании Калифы и Фелиции. Друг сжимал в руке несколько сорванных объявлений, однако, заметив направленные взгляды, вопросительно приподнял брови.

Неловко кашлянув, Бернард спросил:

— Что там?

— Все вместе мы нигде не разместимся. Придётся разбиться на три группы. Все дома в шаговой доступности. Относительно. — Натан помедлил. — Выбирай, раз уж такой добряк и уступил номера в мотеле.

Он ухмыльнулся, вновь позволяя проступить скрытой остроте. Затем продолжил:

— Предлагаю всем отдохнуть, проспаться и как следует вновь всё обдумать. Особенно в свете последних событий с беженцами. Встретимся в полпятого вечера на месте празднования Фестиваля. Это недалеко, судя по карте… Я к тому моменту попробую что-нибудь узнать о «ремонте» путей, хотя вряд ли что-то изменится.

Никто не оказался против, и они направились к ближайшему указанному в объявлениях адресу.

Однако, отходя от полустанка, Бернард заметил тот недобрый взгляд, которым Калифа наградила Клода, и невольно задумался:

«Она услышала всё, что сказал Клод? Даже сейчас, без этих её кошачьих ушей?»

***

Первыми жильё на ночь обрели Алисия и Калифа — в доме, в котором хозяева обитали на втором этаже. Натан поприветствовал полноватую женщину, открывшую дверь, и протянул сорванное объявление.

— Это ведь у вас? — уточнил он. — Прошу прощения, позвонить заранее не смогли. К сожалению.

Натан и хозяйка общались ещё немного, после чего ей представили гостей: Алисию и «Карину», без упоминания фамилий и национальностей.

Хозяйка непритворно охнула, разглядев, в каком состоянии была одежда девушек. Но Алисия заметила, что женщина сперва с облегчением распознала в Калифе коренную анхальтку.

От расспросов Натан смог уйти, соврав, что в дороге они попали в происшествие из-за военной колонны, а остаток пути до Вардера пришлось преодолеть пешком.

— Техника шла в Шансенхайм, — изображая беспокойство, сказал он. — Вы не знаете, там что-то случилось?

— Нет, я ничего не слышала… — Хозяйка покачала головой, всё ещё разглядывая Алисию и Калифу. Но затем пристально посмотрела на самого Натана. — А сами вы кто?

— Солдат. Бывший. — Он будто бы рефлекторно коснулся шрама. — То есть отслужил.

«Опять! — отметила Алисия. — Нет, он не лжёт, но… Он играет фактами о себе так, как заблагорассудится, как ему будет выгодно. И настолько легко, без зазрения совести!..»

Когда вопросы об оплате уладили, Натан из этого же дома обзвонил другие места, где группа планировала остановиться, после чего ушёл.

— Что же с вами случилось? — запричитала хозяйка.

Она привела Алисию и Калифу в съёмную комнату. Заметавшись туда-сюда по дому, принесла постельное бельё и корзинку с домашними булочками и печеньем. Наконец-то успокоившись, прошептала:

— О, Хранитель-спасительница милосердная, как же вас так угораздило?

Калифа поспешила отвернуться к окну, и Алисия вдруг поняла:

«Ей неприятно слышать это?.. Слышать все эти обращения, как к какому-то мифическому символу?..»

Как только их оставили одних, Алисия облегчённо выдохнула. Как и Калифа, всё это время казавшаяся непроницаемой. Та стремительно сгрызла одно печенье и сообщила:

— Я спать.

Не раздеваясь, Калифа забралась на кровать — одну из двух в комнате — и, приминая покрывало, потопталась ладонями и коленями. Свернувшись, улеглась и тут же уснула.

«Она же действительно как кошка! — поразилась Алисия, наблюдая за той, кого считала одновременно и подругой, и соперницей. — Кого там Бернард называет кошколюбом?.. Ну-ну».

Радуясь возможности побывать под струями расслабляющей тёплой воды, Алисия прошла в ванную. Скинув одежду и сняв бельё, с сожалением отметила, во что за двое суток превратилось любимое платье. Когда наконец-то встала в саму ванну, под закреплённую душевую лейку, внезапно упёрлась лбом в настенную плитку.

Плечи Алисии, с которых ласкающая вода смывала грязь, налипшую пыль, пепел и людской прах, задрожали… Пальцы, на ногтях которых уже было много заусенцев и надломов, с силой вцепились в гофрированную трубку душевой лейки. Словно задыхаясь, Алисия медленно опустилась на дно чугунной ванны.