Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)

у меня появилось какое-то ощущение... Батозов очень похож на того человека,

которому может быть выгоден весь наш кавардак. Если комис-сарша права и он

действительно решил сунуть лапы в транспортно-конвойный бизнес, мы на верном

пути.

 - Я надеюсь, у тебя уже пропало желание атаковать его с открытым забралом?

– едко осведомился Хикки.

 - Напрочь, дядя. Вот если бы я мог вызвать группу рейнджеров с полным

оперативным снаряжением, тогда пожалуй... Но не будем о сладком. Нет, конечно,

если мне представится случай засадить в него пару зарядов, я долго размышлять

не стану... Сейчас нам нужно потолковать с несколькими артистами, которые имеют

на Жирного хороший зуб.

 - Это с кем, например?

 - Например, вот: Джейсон Ферретти, гангстер, контролирует сеть

секс-салонов и производство легких наркотиков. Аманда Смоляк, наркокоролева

Эболо, держит бригаду в тридцать стволов... Тут еще много таких. Это все люди,

имевшие серьезные конфликты с Батозовым и жаждущие мести.

 - Люди, имевшие с Ником действительно серьезные конфликты, давно лежат на

дне океана, - криво усмехнулся Хикки. - Те, кого ты назвал, - шушера" мелкое

дерьмо. С Амандой могу тебя познакомить, но не уверен, что она тебе чем-нибудь

поможет. Аманда дружит с таможенными придурками, на том и поднялась. Тридцать

стволов, о которых ты тут толковал, - это обкуренные подростки, способные лишь

выбивать деньги из таких же, как они сами, юных дегенератов.

 - А Ферретти? Или вот еще - Джонни Данфорд, Мик Перро?

 - Ферретти - просто содержатель бардаков. У него обслуживается местная

полиция, и ни один серьезный человек не станет иметь с ним дела. А вот

Данфорд... Я с ним знаком, но так, шапочно, - нас представили друг другу на

одном банкете, мы потрепались, договорились созвониться, на том все и

кончилось. Данфорд, насколько я знаю, человек серьезный. Он с Килборна, а там

порядки покруче наших. Что там про него написано?

 - "Черный" импорт алкоголя, уклонение от налогообложения, связи с

пиратами... В общем, приличный букет. Дважды судим, оба раза выходил по

амнистии. Еще несколько раз срывался по недоказанности.

 - Н-да, на меня Данфорд произвел хорошее впечатление. По-моему, он

порядочный человек.

 - У тебя странные представления о порядочности. Хикки отставил пустую

чашку и рассмеялся. Словно в ответ, где-то недалеко жалобно завыла собака.

 - Пол, - сказал он, выбираясь из-за стола, - когда ты живешь в Портленде,

у тебя формируются несколько иные представления о порядочности... Мы тут

привыкли оценивать человека иначе, нежели это принято в Метрополии. Ты в курсе,

почему я разругался со своей семьей?

 - Нет, - помотал головой Этерлен. - Я не любитель ковыряться в чужих

душах. Только по службе, только по службе...

 - Это произошло из-за того, что мой просвещенный папаша вбил себе в

голову, будто бы наша Контора вместо борьбы с внутренним и внешним врагом стала

заниматься не совсем благовидными вещами... До него никак не доходило, что

такая борьба не всегда может быть "благовидной" и благородной. Я какое-то время

все это терпел, а потом вспылил. В итоге мы едва не подрались и теперь не

общаемся уже восемь лет. Точно то же мы наблюдаем и здесь, на Острове Ублюдков:

порядочность - это не только и даже не столько соблюдение законов. Существуют

другие, нравственные нормы... Понимаешь меня?

 - В общем, да, - вздохнул Этерлен.
– Ты пожрал? Собирайся.

 Час спустя они подъехали к хижине Йохансона. Хикки затормозил возле ворот

и сразу обратил внимание на то, что калитка в сетчатом заборе распахнута

настежь. Подходя к дому, он увидел открытую дверь; Этерлен, вдруг занервничав,

ринулся вперед. Хикки осмотрелся по сторонам, но не заметил ничего

подозрительного.

 Этерлен решительно ворвался в дом и принялся звать своего друга.

 Хикки поднялся вслед за ним на второй этаж.

 - Ч-черт...
– хрипло прошептал Этерлен.

 На светло-розовой стене небольшого коридорчика темнели кровавые пятна, уже

успевшие немного подсохнуть. Этерлен распахнул дверь спальни и замер, как

вкопанный. Хикки отодвинул его в сторону...

 Большущая кровать Йони представляла собой сплошное озеро запекшейся крови.

На смятых в ком розовых простынях лежал он сам - запрокинув к потолку почти

разрубленную чьим-то ударом голову. С противоположной стороны кровати Хикки

увидел женскую ногу: под окном лежала молоденькая светловолосая девушка с

обгоревшей дырой в затылке. Хикки смотрел на ее неприлично вывернутые бедра, на

тонкие пальцы, мертво вцепившиеся ногтями в наполовину стащенную на пол

простыню, и чувствовал, что мир начинает вращаться вокруг него.

 Йохансона убили не из бластера. Этерлену было достаточно одного взгляда,

чтобы понять - скорее всего это было нечто вроде топора. Спальня не имела

следов борьбы, в руках Йохансона не было оружия. Выходило, что кто-то

совершенно бесшумно проник в дом, рубанул Йони, а потом застрелил проснувшуюся

девушку.

 - Почему в коридоре кровь?
– громко произнес Хикки.

 - Ничего не трогай, - невпопад ответил Этерлен. - Ничего не трогай, я

сейчас вызову полицию.

 - Как ты думаешь, когда это было?

 - Совсем недавно... Где-то на рассвете. Ты видишь, кровь успела засохнуть.

А ее было много, очень много. Идем отсюда.

 Слабо перебирая ногами, Хикки спустился в холл и вышел на воздух. Еще

вчера он видел живого и здорового Йони Йохансона - а сейчас детектив валялся в

собственной кровати с разрубленным черепом.