Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России

ценим, любим или ненавидим, сколько тот физический “дом”, в котором эта

индивидуальность обитает.

Более того, скопились достаточно веские доказательства, что это “я”, сохраняющее

сознание после смерти физического тела, способно существовать бесконечно, способно

появляться на Земле или в ином месте в новой физической оболочке и даже сохранять

воспоминания о своих прежних воплощениях - все то, о чем знали и говорили мистики,

вероятно, еще в эпохи великих оледенений… Стало быть, надо набраться терпения и найти

возможность диалога не с “домом”, а с его “обитателем”. Как? Здесь придется обратиться

к многовековому опыту мистиков, который до последнего времени третировала и просто

отвергала традиционная наука.

Последнее понятно. Мистический опыт не поддается (или трудно поддается) проверке,

однако именно на его основе были построены все великие религии и - вероятно - на его же

основе сделаны все великие открытия науки. Мы все помним блестящее положение

марксистской диалектики, что “количество переходит в качество”, однако смогли

убедиться, что даже самые совершенные электронно-счетные машины не могут выдать

качественно новый результат, если человек не заложит в них его предпосылки. Да ведь и

сам человек делает открытия, как правило, не на числовом (количественном), а на

интуитивном (качественном) уровне, когда искомая идея, конструкция, результат

возникают в сознании не постепенно, частями, а сразу, целиком, в своем законченном

виде. Откуда? Из “ноосферы”? Однако В.И.Вернадский, как мне представляется, под

“ноосферой” понимал не создаваемое земным биосоциумом некое “пси-поле”, которое

окружает планету и к которому могут подключаться медиумы (контактеры, проводники),

а ту “вторую природу”, которую создал на земле человек для своего обитания.

Между тем, “пси-оболочка” нашей планеты, по-видимому, существует - она, или что-то

подобное ей, как существуют и другие поля и силовые линии, постоянно несущие

различного рода информацию о вселенной, на которую наши внутренние индукторы,

наши сокровенные “я” отзываются то глухо, то активно, а чаще всего просто “не слышат”.

Вот почему мне представляется, что мистический опыт человечества, отраженный в

разных преданиях, преображенный в ритуалах, упражнениях, системах взглядов,

заслуживает самого пристального внимания на рубеже наступающего третьего

тысячелетия нашей эры. К нему, к этому опыту неизменно обращались члены тайных

мистических обществ и орденов, надеясь найти пути совершенствования, освобождения

своего духовного “я” или методы восстановления того, что мы сейчас осторожно именуем

“памятью прежних воплощений”.

Стоит сказать, что одновременно предпринимались и другие попытки, направленные в

сторону овладения и подчинения стихийных сил, “элементалей”, которые на самом деле

были не сущностями, а всего только проявлениями сил высшего космического порядка,

самой структуры космоса. Надо ли пояснять, почему такие попытки изначально были

обречены на провал?

Но дело заключалось, по-видимому, не только в изначальной ошибке несоответствия

выдвигаемых претензий к реальности. “Путь мага”, на который вступал человек,

увлеченный миражем власти и ослепленный первыми мелкими успехами, всякий раз

оказывался ловушкой для личности, отказывавшейся от права первородства за

чечевичную похлебку призрачного благополучия. Его ожидало не просто разочарование:

человек вступал на недолжный путь зависимости от сторонних сил, на путь разрушения

своего истинного “я”, не защищенного категориями долга, чести, воли и, конечно же,

любви, которая только одна способна соединять людей, миры и молекулы воедино.

Впрочем, эта ситуация давно разрешена в судьбе Фауста. Двойственный образ Фауста,

ставшего в какой-то мере символом “европейской души” или “европейского сознания”,

как мне кажется, не был до конца понят не только современниками И.-В.Гёте, но даже им

самим. Ведь Фауст потерпел поражение не потому, что страстная тяга к знанию заставила

его продать свою бессмертную душу мелкому бесу, а потому, что он сошел с

единственного пути, открытого духовной сущности человека - пути личной работы,

личного преодоления препятствий, личного познания добра и зла путем проб и ошибок,

которые не только несут в себе знание, но способствуют развитию и преображению

человека. Он пал потому, что хотел не служить, а только пользоваться, отдавая за то свое

бессмертие, то есть возможность дальнейшей эволюции заключенной в нем духовной

монады, которая может развиваться и раскрываться лишь в физическом теле,

используемом ею в качестве инструмента познания и преображения окружающего мира.

Именно монада рождает в человеке неодолимую страсть к познанию и к активной

деятельности, столь отличающие его от всего животного царства, - качество, которое в

конечном счете приводит к осознанию личностью (монадой) неслучайности своего

существования как одной из действующих созидательных сил мироздания.

Начиная с этого момента, воплощенная монада смотрит на себя уже не как на “центр

мироздания”, не как на бесцельный феномен сочетания молекул, а как на структурную

часть единого универсума, предполагающую активное служение этому целому в

сознательной, упорядочивающей его форме.

Другими словами, на определенной ступени познания и самоосознания человек из

“твари” превращается в со-трудника и соработника Творца.

Мистицизм всегда опирался на два основополагающих принципа: духовности,