Много снов назад

Она не заметила, как это произошло, и испытывала укоренившееся ещё с детства чувство стыда за проявленную слабость. Всё накопилось в одночасье — поездка с Дугласом, встреча с Кэрол и предстоящий вечер со всеми ими в родительском доме. Рози полагала, что это будет ничем непримечательный пятничный ужин, похожий на все остальные, что ей приходилось терпеть на протяжении последних нескольких месяцев, но отец будто решил устроить испытание, с которым она заведомо не справилась.

Нел гладила её по голове, как малого ребенка, шепча неразборчиво что-то под нос. Рози же не могла остановиться, слезы оказались проливными, как самый холодный ноябрьский дождь, вот только толку в них не было, ведь они не дарили предполагаемой свободы. Она плакала и плакала, но легче вовсе не становилось.

— Гости уже собрались. Неужели ужин ещё не готов? — Гудвин застыл на пороге кухни, став свидетелем унизительной для Рози сцены. — Нел, пора накрывать на стол, — решительно и безотказно произнес, не скрывая в голосе раздражения.

Женщина поцеловала девушку нежно в лоб, прежде чем подняться с места. Рози оставалась сидеть на полу, обняв руками ноги, поджатые к себе. Безобразно громко шмыгала влажным носом, растирала покрасневшие глаза ребром ладони, унимая сорвавшуюся внутри себя бурю. Плакать в присутствии отца было равнозначно наибольшему унижению, которого ей было не вынести. К тому же в его глазах не было ни капли жалости.

— Поднимайся живо с пола, умойся и присоединяйся ко всем в столовой, — прошипел сквозь зубы, стоило Нел оставить их наедине. — Пожалуйста, давай хотя бы в этот раз обойдемся без никому ненужного фарса.

— Мои чувства — это не фарс, — рявкнула в ответ, прежде чем резко подхватиться и стать на ноги. Рози была уже несколько выше отца, а потому смотреть на него свысока не было так уж затруднительно. — Оглянись вокруг. Фарс — это вся твоя жизнь, — процедила сквозь зубы и ушла.

Рози заперлась в ванной, взбрызнула лицо водой, но от того оно свежее не стало. Под глазами виднелись подтеки туши, линия подводки оставила там же свой след. Достав из шкафчика за зеркалом влажные салфетки, она с силой начала тереть глаза, убирая остатки незатейливого макияжа, оставляя вокруг глаз красные следы. Затем набрала в ладони воды и умылась, как следует, вбирая через кожу холод.

Вернула выражению лица строгую надменность, долю напускного безразличия и холодность. Прочесала пальцами волосы, но те оставались в беспорядке, пока не нашла на поверхности раковины чужую резинку. Светлые волосы не принадлежали ни ей, ни матери, ни Нел. К чёрту. Рози завязала волосы в высокий хвост, закрыла глаза, сосчитала до десяти и вышла.

Стол уже был накрыт. Гости заняли свои места. Во главе восседал Гудвин, как хозяин дома. По правую руку от него расположился Киллиан, место слева было освобождено для неё. Рядом с братом сидел Дуглас, а дальше ото всех — Клайв Стэнли. Рядом с местом, предназначенным для Рози, сидела Кэрол, что было своего рода наказанием, едва ли не самым страшным мучением. Матери простыл и след. Не было даже смысла спрашивать, где она была, потому что Бонни могла себе позволить уехать куда-угодно, но что самое главное — с кем-угодно. Её отсутствие было приятной неожиданностью для Рози.

— Кстати Рози большая поклонница Ланы дел Рей. На прошлый день рождения я даже подарил ей билеты на концерт, — Киллиан подмигнул ей, невольно втянув в разговор. Она была не прочь быть немым наблюдателем театрального представления, развернувшегося прямо за столом, но навязчивость брата не могла позволить ей сделать этого.

Рози хмыкнула в ответ, принявшись бросать в свою тарелку всего понемногу, хотя особого аппетита у неё не было. Точно не в этой компании, где каждый скрывал что-то, что было хорошо известно ей самой. Это было почти смехотворно, если бы не было грустно.

Киллиан бросал неоднозначные взгляды в сторону Кэрол, полные по большей части насмешки над ней, нежели желания или сожаления. В ответ женщина либо прятала глаза в тарелке, либо не сводила глаз с Дугласа, игнорируя в свою очередь Рози, которая уличила её в связи со своим братом. Видимо, Кэрол считала, что лучшей защитой было нападение, но Рози было плевать, с кем спал Киллиан. Невзирая на это, мисс Хорн всё ещё её ненавидела.

Клайв Стэнли был, как обычно, безмятежен и спокоен. Мужчина то и дело поглядывал на наручные часы, сверяясь со временем, будто куда-то торопился в перерывах между тем, как вел с Дугласом незатейливый разговор. Ему была известна тайна о том, что произошло в общежитии тем злосчастным вечером. Он замял дело, утаив его обстоятельства от Гудвина, но не подозревал, что Дуглас первым обо всем узнал.

С Дугласом её связывало чувство, утаенное от остальных. Никто по-прежнему не знал, что они оставались соседями. Казалось, со времени его приезда в город прошла целая вечность, а не каких-то четыре месяца, искорени всё изменившие. Рози сама по себе оставалась его тайной, повисшей за столом недосказанностью.

И только Гудвин оставался слеп ко всему. Он ничего не знал, не понимал и не замечал. Казалось, если бы он лично стал свидетелем всего, то всё равно не смог бы увидеть того, что лежало бы на самой поверхности. Слишком глупый, чопорный и эгоистичный. Ему было безразлично всё, что не касалось его самого.

— Кажется, я слышал несколько треков по радио. У неё довольно специфичный стиль, — с видом знатока решил вставить своё слово и Стэнли.

— Вкус в музыке часто определяет личность самого человека, — произнесла с укором Кэрол. — Мы то, что мы любим.

— Тогда Рози должно быть любит вишневые пироги и мужчин постарше, — бросил Киллиан, прежде чем прыснуть от смеха, прижав ко рту сжатую ладонь.

Волна насмешки накрыла всех, кроме двоих. Рози вдруг подняла глаза на Дугласа, который спрятал взгляд в тарелке. Он пытался сохранять безмятежный вид, что давалось с трудом, поскольку чувствовал себя, по большей мере, неловко. Рози продолжала прожигать его насквозь взглядом, даже когда он осмелился посмотреть на неё в ответ. Они не сумели остаться незамеченными. Кэрол изобличила их, а потому для привлечения внимания к себе, прочистила горло и продолжила делиться собственными музыкальными вкусами.

Рози больше не привлекали к разговору. Откинувшись на спинку стула, она приняла скучающий вид, более не отрывая глаз от тарелки. Она никого не слушала, ничему не внимала. Ей были отвратительны эти люди, и среди них Рози чувствовала себя не менее отвратно.

Гудвин постучал другим концом столового ножа по бокалу, привлекая к себе внимание, будто просто подняться с места было недостаточно. Прежде Киллиан разлил по бокалам остальных вино, не обделив и Рози. Дуглас что-то шепнул ему на ухо, но она не сумела расслышать что именно. В ответ брат лишь махнул рукой. Она взяла бокал и будто бы нарочно, искоса глядя на Дугласа, отпила вина, прежде чем отец успел заговорить.

— Все знают повод, по которому мы собрались. Он замечательный, хоть тому предшествовали не весьма утешительные события. Меня нарочно обвинили в том, чего я не совершал, и намеревались приговорить к ответственности за это, но правда победила, — нарочито торжественный тон вызывал скуку. Не сводя взгляда с Дугласа, Рози отпила ещё немного, подперев щеку сжатой ладонью. — Случилось празднество справедливости только благодаря мистеру Стэнли и мистеру Рейвенгарду, спасших мои честь и свободу. Поэтому предлагаю выпить за них обоих, — Гудвин поднял в воздухе бокал, прежде чем протянуть его вперед и чокнуться со всеми. Рози была единственной, кто не сделала этого, залпом выпив остатки содержимого, и подставив пустой бокал его для того, чтобы Киллиан налил ещё.

Затем Гудвин начал рассыпаться в хвалебных одах перед Дугласом, который не выносил лести по отношению к себе. Он пытался несколько раз сменить тему, но мужчина возвращался к ней обратно, особенно когда ему начала поддакивать Кэрол. Стэнли лишь единожды хмыкнул, прежде чем погрузиться в собственные раздумья, Киллиан, как обычно, не мог удержаться от едва уместных комментариев. И только Рози всё было невыносимо.

Ей были невыносимы разговоры о Дугласе, которого принялись чрезмерно расхваливать. Это обращало на него внимание мимо её воли, заставляло думать лишь сильнее и задумываться о том, кем же он, в конце концов, был. Не поднимая к нему глаз, Рози пыталась убедить себя, что речь шла о ком-то другом, ей совершенно не знакомом, но не могла. Не будь его в этой комнате, не упомяни кто его имени, она бы и без того сразу поняла, что всё это было о нем, поскольку обсуждалась всеми именно та сторона его сущности, с которой была знакома и она сама.