Много снов назад
Шрифт:
Дуглас был убежден в том, что знал Рози, намного больше, чем её семья. Она позволила себя узнать, без лишних сомнений вверив свою уязвимость в его дырявые руки. Даже бережно сохраненное расстояние не могло удерживать её дальше по мере того, как сама Рози решала становиться всё ближе вне зависимости от его решения, принятого во благо обоим. Он не хотел того принимать и осознавать, но ментальные границы были нарушены. Рози внедрилась ему под кожу, въелась в ум, влилась в быстрый поток крови. Пусть Дуглас скрывал от неё часть своей жизни, но более важным нарушением он считал скрытые чувства, а потому полагал, что более честного признания ей и не нужно было.
Кэрол раздражала больше, чем когда-либо.
— Нет, она хитрая заносчивая манипулирующая всеми сука, — прошипела Кэрол, подавшись чуть вперед, будто была намерена броситься на него. — Где ты встретил её? Почему вы ехали вместе? — она всполошилась, излишне отталкивая своей заносчивостью.
— Мне кажется, ты забываешься, — он поднялся с места, возвысившись над ней. Кэрол тут же выпрямилась, подняв на него глаза, в которых была заметна доля опасения. — Похоже, тебе действительно плохо, но я вряд ли смогу с этим помочь.
— Неужели? — нарочито громко спросила женщина, когда он поспешил покинуть комнату и вернуться в прихожую, откуда спустя считанные секунды послышались чертыханья. Дуглас споткнулся об одну из коробок. — В конце концов, она устроила из-за тебя истерику, — устало продолжала вторить Кэрол. — А ты ещё и побежал за ней.
— Да прекрати ты уже! — крикнул в нетерпении из прихожей, куда она медленно поплелась.
Он успел подняться с места. Лицо всё стало вдруг багровым от злости, поднявшейся внутри после дурацкого падения. Её обвинения были глупыми, необоснованными, но что было наиболее важным, что нарушенный ею вопрос едва ли должен был её касаться. Изобличая Дугласа, Кэрол изобличала саму себя. Топтала в винной луже свои достоинство и гордость, бросала под него ноги своё благоразумие. Кэрол будто спятила, возомнила себя не пойми кем, нарушая по глупости рамки его личного пространства, разрушая даже ту мнимую дружбу, что было единственным связывающим их звеном.
— Мне лучше уйти, — он снял с вешалки куртку и бегло начал обуваться. — Ты пожалеешь об этом завтра, поэтому усугублять всё ещё больше не стоит.
Тогда Кэрол, ловко минуя коробки, подошла к нему, обхватила лицо руками и поцеловала, не терпя никаких возражений. Её поцелуй был отчаянным и полным надежды, которая вся до последней капли была отдана другой.
Он не сопротивлялся исключительно потому, что не находил в этом смысла. Знал наверняка, что Кэрол не собиралась отпускать его, достигнув самой глубины своего отчаяния. Закрыв глаза, Дугласу даже удалось вообразить, будто это и не она была вовсе. Разум не мог поставить на её место Рози, поскольку её поцелуй был другим — мягким, нежным и неуверенным, но выдуманный образ не имел лица, что было намного проще.
— Я обещаю тебя ничем не обязывать, — выдохнула в губы, первой прервав поцелуй. Дуглас открыл глаза. Кэрол оставалась Кэрол — миловидной женщиной средних лет, сохранившей лучшие черты лица, как и дурного характера. Её глаза по-прежнему были закрыты, будто её одолевал страх увидеть в его глазах презрение к себе, которого вполне заслуживала устроенная ею истерика.
— Кэрол, — его голос был слабым и охрипшим, но в то же время упрямо настойчивым. Дуглас намеревался воззвать к её затуманенному винной дымкой здравому рассудку, что заведомо было провальной идеей. Кэрол была неумолима перед своим желанием и чувством, в отличие от него, сдающего свои позиции перед ментальной усталостью.
Он более
ничего не произнес, и Кэрол не могла не принять тишину за ответ. Она поцеловала его снова. Дуглас слишком долго противился привязанности Кэрол, борясь с привязанностью к Рози, что испепеляла душу и теперь. Он сдался, опустил руки, устал. Позволил себе дать заднюю всего на день, в сущности, на несколько часов.Руки коснулись талии женщины, когда глаза снова оказались закрытыми. Это был кто-угодно, но не Кэрол, вот только впервые ему казалось, что он изменял Рози, нарочно шел ей и её упрямой любви наперекор в очередной попытке разрушить. Тем не менее, разрушал Дуглас только самого себя, теряясь в полумраке квартиры Кэрол.
Только вернувшись утром домой, он окончательно и безвозвратно принял то, что странная любовь к Рози никуда уже не уйдет.
***
Рози решила принять предложение Сары, чего бы ей это не стоило. Даже с риском ничего из этого не взыскать, она убедила себя в том, что не столь многое и теряла. Невинный обман, подростковая шалость, рвение узнать то, чего не смог узнать кто-либо другой — в любом случае, если Стэнли сумел вырвать из лап правосудия Киллиана, то смог бы справиться и с ней, как бы сильно того не хотел. Никогда ещё Рози не пользовалась привилегией своих связей, так почему бы не нарушить собственное убеждение назло другим?
Она заказала билет в Вашингтон, куда намеревалась добраться поездом, что заняло бы не более трех часов дороги. Заказала номер в отеле с предоплатой на неделю вперед, отклонив предложение Сары первое время пожить у неё. Это уже было слишком. У этой девушки явно не было никаких границ доверия, что распространялось, казалось, на любого прохожего. Рози могла бы с доброты душевной предупредить её не верить всему, но пока что это было ей на руку.
Предстоящая поездка сильно волновала. Рози всерьез взялась за поверхностное изучение права, чего, очевидно, было мало для девушки, окончившей юридический факультет, каковой она намеревалась представиться, но всё же это должно было придать ей долю уверенности. Страх ещё не успел поглотить её целиком, как случилось в прошлый раз, но в его тени Рози ощущала покалывающий холодок. Пыталась не терять самообладания раньше времени, но мимо неусыпного внимания Бри не могла затеряться непривычная живость подруги, вторящая нездоровому блеску в глазах.
На девушке Рози пыталась оттачивать актерское мастерство, что получалось с переменным успехом. Бриана была придирчива к её способностям, поддаваясь незатейливым уловкам с неохотой. Реджи, встречи с которым стали ещё большей редкостью после его увлечения Бри, верил ей гораздо больше, став менее участливым в затруднительных обстоятельствах жизни подруги.
Рози тщательно пыталась сохранять привычную серьезность и отстраненность, что было не так уж ей чуждо после того злосчастного ужина, но чтобы забыть о пережитом наводнении чувств, она всецело погрузилась в свою затею. Это, действительно, помогало отвлекаться. Рози спрятала обиду глубоко внутри себя, но не забыла о ней. Та оставалась её главным двигателем, что ревел достаточно громко, чтобы оглушить угнетающие душу мысли.
Она написала вполне неплохое резюме, придав Чарли Голдберг тех качеств, что не во всей полноте были у Рози Гудвин. Маленький обман вряд ли кто-то стал бы изобличать, поскольку и должность ей предлагали не полноценного юриста, а всего лишь рядовой секретарши, которой и вполовину не нужно было знать всего. Несколько месяцев работы в приемной психотерапевта обучили её принимать звонки, согласовывать встречи и быть щепетильной к графикам, чего ещё от неё могли требовать? Кроме того ей нужно было выкроить время, чтобы проскользнуть в архив и найти давно забытое дело. Исключать возможности разговорить Сару тоже было нельзя.