Мое имя в твоем безумии

– Да, - Андрей закурил, присев на сколоченную местными мужиками лавочку.

– Она любила вас…

– Я знаю, - Кузьминок опустил голову.

По тропинке медленно брёл ссутулившийся седой старик, опираясь на самодельную клюку.

Приблизившись, он окликнул Сорокину по имени.

– Дед Аркадий, здравствуйте, - девушка коснулась плеча старика и, придерживая его под локоть, помогла дойти до лавки и сесть рядом с Андреем.

– Здравствуй, сынок, - дед Нади закашлялся, прижимая кулак к сухим губам.

– Здравствуйте, как вы поживаете?

– А я не живу, милок, я даже не существую, - обесцветившиеся глаза стали влажными, когда старик

посмотрел на фотографию, прикрепленную к кресту.

– Я тоже.

– А тебе ещё жить и жить, - кряхтя, дед поднялся с лавки, и, достав из кармана замызганного

пиджака горсть карамелек, положил на могилу: - Надька сладенькое шибко любила.

– И пельмени, - Андрей невольно улыбнулся.

– Ага, домашние, - Катя всхлипнула, с трудом сдерживая душащие слёзы.

– Катюш, может, налепишь сегодня, – старик снова сел на лавку, - помянем?

– Налеплю, - Сорокина посмотрела на молодого человека: - Вы останетесь?

– Если дед Аркадий не против.

– Погости, внучек, мне одному совсем туго, - Беликов покачал седой головой.
– Никого не осталось.

Три человека молча стояли возле могилы, такие разные, но объединённые общим горем, связавшим

их навсегда.

Потеря близкого человека – самое страшное, что может произойти, и вы умираете вместе с ним, отдавая часть своей души.

Боль притупляется со временем, раны стягиваются, но остаются грубые рубцы, которые до конца

жизни будут напоминать об утрате.