Мое кудрявое нечто

– Не кричи на меня! У тебя нет такого права!

Я кричу? Да у меня просто голос такой. Типа командный. Я собираюсь дослужиться до генерала, так что он мне потребуется. А вот Рита, действительно, кричит.

– Я собираюсь жениться на тебе! И не позволю своей будущей жене таскаться по ночам не пойми с кем! Я считал, что мы поняли друг друга!

Вообще, да, я кричу. А еще я очень хочу прижать ее к машине прямо сейчас, разорвать белый балахон, в который она укутала себя, словно назло мне, закинуть ее ноги на свои плечи и драть так, чтобы она выкрикивала слова увольнения на всю пустынную трассу.

– Какое благородство, Михаил! – девчушка пинает ногой грязный сугроб на обочине, да так сильно, что снег долетает до меня. – А ты не думал, что мне это не надо? Думаешь, все замуж за тебя хотят? Так вот это не так! Не нужен мне ни муж, ни твоя опека. Я ведь уже говорила, что справлюсь сама. Мне нравится моя работа, если тебя она не устраивает, просто забудь про нее!

С этими, выплюнутыми в меня, словами, девчушка садится в машину, объезжает моего Патриота и следует по намеченному маршруту.

Во мне бушует целый ураган эмоций. Я готов разорвать сейчас кого-нибудь. Что значит, ей не надо? Замуж она за меня не хочет. Ее «не хотелки» теперь не имеют никакого значения. Нехер было сиськами своими передо мной сверкать. И вообще, не стоило ей приезжать в мой дом.

Стою посреди ночной, хорошо освещенной трассы, и смотрю вслед медленно удаляющейся БМВ, как последний идиот. Как же с ней сложно! Вот любая другая уже визжала бы от радости, что я, такой классный и идеальный со всех сторон, соизволил предложить ей выйти за меня!

Черт! Я ведь еще не соизволил. Кольцо валяется в шкафу в моей комнате. Я же решил жениться, а, как выразился Романов, Рита об этом не знает.

Где там коньяк?

Достаю из багажника бутылку. Первый смачный глоток делаю прямо на улице. Презентованный мне по служебной деятельности семилетний Martell, приятно обжигает язык и горло. Опираюсь на багажник задом и выпиваю еще. Мне нужно подумать.

Что такое случилось сегодня между этим уродом и моей невестой? Они вместе? У них что-то есть? Что-то начинается? Он ей нравится?

Стоит ли мне поговорить с ней об этом? Может, сделать предложение прямо сейчас?

Как же меня бесит эта ситуация. Выводит из себя. Я даже на стрельбах сегодня промахнулся трижды, чем вызвал переполох среди сослуживцев, потому как раньше такого не случалось. Я никогда не промахиваюсь. Стреляю точно в цель. Моей первой игрушкой был деревянный пистолетик, вырезанный одним из отцовских друзей. А мысли о девчушке выбивают меня из колеи.

Когда в бутылке остается всего половина янтарной жидкости, а на улице начинается снегопад, еду на дачу. Нам с пухляшом надо поговорить. Подозреваю, что она уже спит, но это сейчас не важно. Завтра суббота. У меня выходной.

***

Теория, выработанная мной за время проживания наедине с Мишей, не подтвердилась. Обычно он не будит меня, когда я сплю. Но сейчас огромные ладони трясут мое плечо, а в воздухе витает аромат алкоголя.

Почему он всегда пьян?

– Просыпайся.

Низкий командный голос и крепко сжимающая мое плечо ладонь не оставляют другого выбора. Открываю глаза. А я только-только начала видеть сон. В нем было море и чайка, кричащая на человеческом языке, что мы скоро встретимся.

Вообще, мне показалось тогда, в бане, когда разговор между мной и Мишей зашел на личные темы, что мы действительно начинаем понимать друг друга. И я даже подумала тогда, у нас может что-то получиться. Но сейчас реальность в лице пьяного Коршуна сидит на коленях у моей кровати. Отползаю подальше от опасности в виде него и натягиваю одеяло до шеи.

– Да не натягивай ты его, – смеется Коршун, – я не маньяк.

– В сауне мне так не показалось, – бубню, прижимая одеялко. – Чего ты хочешь?

– Ты знаешь, чего я хочу. Но сейчас не об этом.

Парень садится на мое новое чистое постельное белье прямо в джинсах. Молчу. Какой смысл говорить, что он ведет себя, как свинья? Невоспитанный мужлан!

– Слушай, я понимаю, ты хочешь как-то устроить свою жизнь, и все такое, – его длинные ноги возмутительно забираются на кровать, подгибаясь. Он уселся тут в позе лотоса! Придется завтра стирать все снова. – Почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе? Со мной тебе будет проще.

– Что с тобой будет проще? – не понимаю я.

– Ты можешь не работать, – парень убирает спиральную прядь с лица, – сосредоточиться на учебе, – прядь падает на его лицо снова и он, выругавшись, зацепляет волосы на макушке тонкой резинкой. – Тебе же самой так будет лучше. Ты можешь не беспокоиться о деньгах. Назови сумму, которая тебе нужна и я буду переводить ее тебе еженедельно. Мне не нравится, что ты таскаешься так поздно.

– Миш, я ведь уже сказала, это не твое дело.

Термошу руками край пододеяльника, устало вздыхая. Сейчас не время для такого разговора. Я устала за день. И устала говорить ему, что мне ничего не нужно.

– Да, ты говорила, в том и суть, – прекрасные небесные глаза, чуть затуманенные алкогольной дымкой впиваются в мои, самые обыкновенные. – Пухляш, я хочу, чтобы это было моим делом. Выходи за меня.

Что? Он это серьезно? Это же всего лишь шутка, не так ли?

Стараюсь не рассмеяться, жую губы. Миша смотрит с подозрением. Чешет нос двумя пальцами.

– Ты заржать, что ли, хочешь?

Еще как. Взрываюсь хохотом. Нет, мне никогда не понять этого человека. Закрываю лицо одеялом до носа и смеюсь. Дурачок. Какая из нас пара? Пробивающиеся, словно росток сквозь мерзлую землю, чувства и надежды вдруг кажутся мне дикими и нереальными. Я встану на ноги, и уеду, а он продолжит жизнь в окружении идеальных людей, таких, как его друзья. Я не впишусь в его мир генералов, голливудских звезд, дорогих машин и ресторанов. У меня будет спокойная жизнь в маленькой квартирке с обычным человеком, с которым мы будем понимать друг друга.

– Фууух! – выдыхаю, просмеявшись, промакиваю слезы уголком пододеяльника, им же обмахиваюсь, что-то душно стало.

– Просмеялась?

Миша сидит в позе обиженного малыша. Детина сложил руки на груди, и надул губы. Ну прямо мишка. Посадила бы такого в угол комнаты, чтобы любоваться. Вот взгляд бы еще поменяла. А то буровит меня злобными сощуренными глазами.

– И что тебе показалось смешным?

– Миша, иди спать, ты пьян.

– Ты так говоришь, потому что не видела меня в пьяном виде.

– И слава Богу. Все, уходи, тебе пора.

– Нифига я не уйду, пока ты не скажешь мне, что тебя так развеселило в моем предложении, и не дашь мне ответ.

– Мой ответ «нет».

– Ну почемууу?

Снова хохочу, теперь уже над тем, как он вытягивает это «почемууу», разводя руки в разные стороны, как поднимаются его густые коричневые брови, вопрошая, и как меняется выражение его глаз со злобного на возмущенное. Невозможно быть таким милым. Он, действительно, большой ребенок.

– Да потому что ты хочешь жениться на мне только потому, что этого требует твой отец! Или потому что хочешь заняться со мной сексом! Или… не знаю, почему еще, но ты не хотел этого сначала. Ты вообще жениться не собирался еще несколько лет, ты сам так сказал. И мне сейчас это тоже совершенно не нужно. Я только начинаю жить! У меня много планов и стремлений!