Мои были

А мы наших лошадей старались содержать в норме, здоровыми в теле так, чтобы можно было работать с их помощью в полях, на лугах, и выполнять всевозможные транспортные работы, не нарушая их здоровья и работоспособности. Но вот оно проклятое пришествие тогда, когда изнашивалась конская сбруя, а починять зачастую её было нечем. Льняные верёвки и канаты не всегда годились для замены изношенных кожаных деталей, так как льняные детали изнашивались очень быстро при работе. Не было конских шлей, исполняющих роль тормозов при спуске возов с крутых горок с помощью всего тела лошадей и разговоров о них не было в течении всех 40-х годов 20-го столетия в нашем колхозе. И разве напрасно мы, с Колькой 13-ти летние люди сняли кожаные гужи с идущих лошадей, отпущенных ротозеями в свободный поход и попытались украсть их? Нет, не напрасно! В личном хозяйстве мы обходились без них. А на колхозной работе они, почти новенькие, ой как нужны!

Применяемые нами, изготовленные из распаренных ветвей берёзы завёртки для крепления оглобель к саням быстро истирались при поездках на сравнительно большие для нас (100 километров) расстояния. Их приходилось часто менять, в том числе и во время пути, тогда шли в ход отрезки верёвок, как временная мера для крепления оглобель к саням. Металлические оси телег также в течение времени изнашивались, их механическая прочность уменьшалась, и они становились непригодны к работе. Вместо металлических осей стали применять дерево в паре с металлической полосой, но это спасало мало. При работе на коротких расстояниях с их помощью можно было работать, а при поездке на сравнительно дальние расстояния с грузом такие оси ломались, и для нас это были настоящие аварии.

8. НОСТАЛЬГИЯ.

Иногда мне снятся деревни нашего колхоза - Карасёво, Починки, Гонцово, Пасютино, Абрамово, колхозные поля, луга, леса, общественные постройки, конные дворы со всеми необходимыми для работы атрибутами - отдельными стойлами,сеновалами, помещениями для содержания и ремонта конской сбруи, и отдыха конюхов, колодцами и корытами для водопоя и фермы с помещениями первичной переработкой молока и мяса. А так же кузницу, столярную мастерскую, токи с молотилками и веялками, на которых обмолачивали и очищали выращенный урожай зерновых культур и гороха, которые отвозили в зерносушилки, и после сушки зерно и горох засыпали в зернохранилища. Мне вспоминаются и не выходят из головы льноперерабатывающий пункт, в котором выросший на полях лён обрабатывали и получали льняное волокно, пригодное для производства канатов, верёвок, брезентовой ткани, холщёвых рубашек и для других нужд. Никак не забываются полуподземные хранилища картофеля и овощей, силосные ямы для хранения сочных кормов для скотг, мельница, построенная на лесной речке Порыш, на которой мы мололи в муку колхозный и выданный нам в соответствии с заработанными трудоднями мизерный навес зерна и колодцы, выкопанные и оборудованные вручную, в которых изумительно чистая и холодная вода для нашего бытья и питья.

Не забывается и снится постоянная работа в качестве коногона, бороновальщика, уборщика сорняков, сеяльщика, пахаря, косца, жнеца, заготовщика сена, извозчика и транспортного рабочего - грузчика и переносчика. Работа наша была в основном, ручной. Сельскохозяйственные машины, орудия труда и транспорт - сеялки, косилки, жнейки, картофелеуборочные и конные плуги, бороны, окучники, телеги, сани, дровни, волокуши и молотилки на зерновом току - все эти средства работали с помощью конной тяги - наших лошадок.

Работа была нелёгкой, особенно в летнюю пору, тогда, когда требовалось сделать побольше и побыстрей, то есть нужно было работать производительнее. Это мало получалось. Чёрт бы с ней, с этой тяжкой работой, ибо мы привыкли к ней - такой иногда не только нелёгкой работе, когда досаждала неприятная погода, и больше всего чувство голода, хотя мы пытались насытить наши животы утром и во время обеда хлебом с примесями, картофелем, съедобными травами, грибами, ягодами.Хотелось бы полноценного питания, и чтобы покушать его вволю, и когда бы не мучило полуголодное состояние, и тогда бы можно было хоть немного производительнее работать

Можно было нормально работать, развивать своё хозяйство, строить если не высокие и роскошные хоромы, то хотя бы построить сносное жильё и хозяйственные постройки и содержать их в надлежащем рабочем состоянии. Можно было выращивать относительно высокие урожаи зерна, овощей, других сельскохозяйственных культур, содержать и увеличивать поголовье скота, птицы и давать государству (и себе) больше зерна, овощей, мяса, молока, сырья для лёгкой промышленности - льна, конопли, шерсти, шкур животных (рогов, копыт), без юмора! Разумеется, нам России, до развитых стран Запада далеко, как от неба до земли, ибо там развитием хозяйства занимаются сотни лет, а Россия - только десятки лет. Нам можно было бы заниматься селекцией в растениеводстве и в животноводстве. Можно бы заниматься лесоводством, лесонасаждениями и выращивать продуктивные деревья и леса.

Но троглодитская наша правящая власть не давала никому развернуться толком. Вроде того - сиди и не вякай. В те времена из деревни вывозилось большинство произведённой продукции, а во время прошедшей войны забирались лучшие лошади и" конного парка, чем ещё больше ухудшалось состояние колхозного хозяйства. О толковом, нормальном ведении сельскохозяйственного производства практически мало кто думал, а только требования - отдай больше сельскохозяственных продуктов и сырья для промышленности. В те времена руководство страны в лице Центрального Комитета - Коммунистической партии Советского Союза часто собирали свои Пленумы по вопросам сельского хозяйства, а работа там практически стояла на месте. В сельскохозяйственное производство толкали проштрафившихся работников, которые не хотели толком работать. И что же требовать от сельского хозяйства в таких условиях и при таком руководстве? Разве напрасно статистики говорили, что на пути от поля до мест потребления погибало до 30% всей произведённой сельскохозяйственной продукции, что говорило о неумелом правлении партии большевиков.

Предполагалось, видимо, то что колхозники прокормятся со своих приусадебных участков, но это было недостаточно. Хороших и толковых питательных продуктов для содержания и кормления деревенских жителей оставалось мало. А потому люди недомогали, болели, уходили из жизни. Для того, чтобы прокормиться семье с

приусадебного участка, он должен быть достаточно большим, и чтобы на нём можно было вырастить зерна и овощей достаточно для всей семьи, а также чтобы можно содержать необходимое количество скота.

Д.Гонцово. 1942-1948.

9. ПРОМАХ.

Мы с Колькой возвращались из села Гидаево к себе домой. Путь наш лежал среди леса длиной в 4 километра и среди пустырей, лугов и полей длиной в 3 километра. Зачем и по каким делам мы ходили в дальнее село, моя память умалчивает. Прошагавши 2 километра по дороге среди леса, мы встретили целый табун - 5 лошадей, распряженных, но с почти полной конской сбруей на их телах, за исключением шлей, с неснятыми хомутами на их шеях, седёлками на их холках и с уздечками на их головах. Лошадки шли безо всякого сопровождения. А где же ездоки, их хозяева?

Нам понравились кожаные гужи на хомутах, почти новые, и неизношенные. В деревне и в колхозе это же целое богатство! Мы решили воспользоваться отсутствием хозяев и остановили идущих лошадей, так как это нетрудно было сделать - взять за уздечки и остановить их. И мы решили снять, присвоить, а точнее уворовать, а ещё точнее - скоммуниздить ценные кожаные гужи, и использовать их в колхозной работе, то есть заменить устаревшие, изношенные, частично порванные гужи на хомутах лошадей, с помощью которых мы работали. Личного интереса у нас не было, так как мы работали с изношенной вконец конской сбруей, и уж очень хотелось заменить гужи - ответственные детали при работе гужевого транспорта. Можно обвинять нас - тринадцатилетних людей в недозволенных действиях.

Мы сумели сделать своё дело, и всё, что сняли с лошадей, разместили у себя за пазухами и на спинах. Лошадей развязали, уздечки завязали так, чтобы концы поводьев не болтались и отпустили их в путь в сторону села Гидаево. А сами пошли восвояси в обратную сторону - к себе домой.

Но мы в то время были ещё недотёпами, малосообразительными, непредусмотрительными, и не подумали о том, что за убежавшими лошадьми должны обязательно последовать их ездоки. Что и случилось на 2-х километровом отрезке дороги среди леса. Неожиданно для нас из-за поворота появилась толпа людей, идущих спорым шагом, даже бегом - хозяева убежавших лошадей. Мы понимали то, что мы совершили -это было воровство, хотя и небольшое, за которое по голове не должны гладить и не должны прощать. В те времена действовал закон о том,что за хищение социалистической собственности человека с 12 лет могли привлекать к уголовной ответственности, вплоть до высшей меры наказания. Нам недоставало ума, чтобы после сделанного изъятия части сбруи уйти с дороги в лес, там укрыться и переждать то время, пока хозяева будут ходить за своими лошадьми.