Молчание во благо. Том 1

Сжав зубы, он рванулся за спину Инумаки. Направив ветряной клинок в спину врага, чтобы пробить его и покончить с этим, он не ожидал такой скорости. Руки противника метнулись назад, перехватив его запястья, и кулак врезался в лицо Такаямы. Кровь брызнула из разбитого носа, заливая подбородок. Его глаза расширились от ярости и шока — Инумаки, украв его ветер, оказался быстрее, чем он мог предугадать.

— «Как он посмел воспроизвести мою силу» — пронеслось в голове Такаямы, но времени не осталось.

Он рванулся вперёд, ветер закружился вокруг кулаков, и нанёс прямой выпад в грудь Инумаки, усиленный вихрем. Но это был финт — в последний момент он развернул корпус, перенеся вес на левую ногу, и направил хук справа в висок противника. Инумаки не уклонился. Влив энергию в руки, он принял хук на предплечье, усиливая его прочность. Удар гулко отозвался, вихрь оставил царапины на костюме, но Инумаки ответил тут же. Его кулак, подхваченный ветром, врезался в подбородок Такаямы апперкотом — кровь хлынула изо рта, голова дёрнулась назад.

— Говоришь, долго и упорно тренировался? Молодец, это похвально, — Мирак выпрямил спину, его голос сочился ледяной насмешкой. — Но неужели пара лет, по-твоему, долгий срок? Я знал людей, что отдавали десятки лет упорному труду, добиваясь результатов лишь к старости. Встречал тех, кто провёл в медитациях и размышлениях о силе в сотни раз больше времени, чем ты. Даже я уже не могу сосчитать, сколько часов ушло на постижение истинного смысла каждого доступного мне слова.

— Да что ты несёшь? — огрызнулся Такаяма, его голос дрогнул от раздражения.

Вскинув правую руку, он сделал вид, что метит в лицо, а затем опустил кулак в рёбра Инумаки резким тычком, усиленным вихрем. Тот принял удар на бок, энергия смягчила урон, и левая рука рванулась вперёд, вбивая кулак в солнечное сплетение Такаямы. Удар выбил воздух из лёгких, заставив его согнуться, но он всё ещё сопротивлялся.

— Недостаточно просто много трудиться. Надо стараться сильнее всех остальных! — сказал Мирак, шагнув ближе.

Такаяма дёрнулся, пытаясь вырваться — локоть взметнулся, будто метя в челюсть, но вместо этого в живот Инумаки вонзилось колено. Тот выдержал натиск, усиленный корпус едва дрогнул, и пальцы сжали ворот плаща врага, лишая его шанса отскочить. Правая ладонь, подхваченная вихрем, с пронзительным свистом врезалась в бок Такаямы — точный, мощный выпад вырвал хриплый стон.

Противник зарычал, перехватывая инициативу. Обе кисти взлетели вверх, обрушивая на грудь Инумаки град быстрых тычков. Тот устоял, выждал мгновение и контратаковал: кулак мелькнул, влепившись в челюсть Такаямы, за ним второй — в рёбра. Выпады сверкали, как молнии, не позволяя врагу отступить. Удерживая ворот, он продолжил наступление — ложный замах в голову вынудил Такаяму закрыться, а настоящий тычок в живот заставил его согнуться.

Задыхаясь, Такаяма всё ещё сопротивлялся. Плечи опустились, будто в знак сдачи, но тут же локоть рванулся к виску Инумаки. Тот встретил его плечом, не разжимая хватки, и вонзил кулак в бедро врага, заставив того пошатнуться.

— Как ты… — прохрипел Такаяма, голос дрожал от боли и злобы.

Он топнул, надеясь вызвать воздушный порыв снизу и отшвырнуть Инумаки, но не успел. Ещё до касания земли Мирак напитал кулак энергией и с размаху обрушил его на колено противника. Хруст прозвучал резко — кость раскололась, связки лопнули. Такаяма рухнул с воплем:

— А-а-а-а!

Схватившись за ногу, он скорчился, лицо исказилось от мучений, а мешок соскользнул с плеча, его дуновение стихло. Инумаки возвышался над ним, ладони, оплетённые потоками воздуха, слегка подрагивали от напряжения. Маска скрывала эмоции, но голос резал, как лёд:

— В итоге ты, как и твой отец, пал перед превосходящей силой ветра.

Мирак добил его быстро и хладнокровно. Забрал мешок и направился обратно в здание.

Пол VIP-комнаты «Кровавой Сакуры» покрывали осколки стекла и обугленные пятна на стенах. Проклятые артефакты — кинжалы, маски, свёртки — лежали вперемешку с опрокинутыми стульями и лужами виски. Мирак шагал через этот разгром, движения оставались размеренными, почти небрежными. Костюм от Мэй Мэй, истерзанный в лохмотья, теперь годился только для свалки.

Он наклонился, подцепил ржавый кинжал с письменами и положил в мешок, который противник использовал для драк. Взгляд упал на дальний угол, где виднелись бинты с чёрными знаками, которые ещё не так давно что-то удержали. Но что именно — разобрать не вышло: буря разбросала многие проклятые предметы повсюду. Собрав лишь то, что отозвалось на шёпот ауры, он вытащил телефон и вызвал Мэй Мэй. Гудки смолкли быстро.

— Ну что, всё? — её тон искрился лёгкой насмешкой.

— Да, — отозвался Мирак, голос ровный, как всегда. — Остался один хаос.

Мэй Мэй хмыкнула.

— Возвращайся. Раз ты наложил завесу, общество шаманов разберётся с разрушениями. Новости обо всём остальном всплывут позже, тогда и акции шевельнутся.

Мирак кивнул, хотя она этого не видела, и отключился. Он бросил последний взгляд на разгромленную комнату, повернулся и спустился по лестнице, оставляя за собой тишину.

* * *

Когда он вернулся в номер отеля, Мэй Мэй уже сидела на кожаном диване. На коленях у неё лежал ноутбук, длинные волосы падали на лицо, а рядом, на столе, дымилась чашка чая. Мирак молча прошёл к двуспальной кровати, скинул пиджак и лёг на спину, вытянувшись во весь рост. Его лицо оставалось спокойным — будто он вернулся с утренней прогулки, а не с кровавой разборки.

Мэй Мэй подняла взгляд, её брови удивлённо изогнулись.

— Что, прямо тут спать будешь?

— Я снял этот номер, — ответил он, не открывая глаз. — Ложись рядом, если хочешь.

Она коротко хохотнула, отложила ноутбук в сторону и поднялась. Лёгким движением забралась на другую сторону кровати, устроилась поверх одеяла и повернулась к нему. Её глаза блеснули, встретившись с его взглядом.

— Руки не распускать. Я ещё рынок мониторю.

* * *

Неделю спустя

Утро в кафе «Сакура-но-ки» было тихим: лишь слабый гул Синдзюку просачивался сквозь деревянные стены. Мирак сидел у окна с чашкой чёрного кофе, лениво скользя взглядом по улице. Напротив него Мэй Мэй листала что-то на телефоне, её лицо озаряла довольная ухмылка. Бумажные фонари над входом слегка покачивались от сквозняка, а запах свежесваренного кофе смешивался с тёплым ароматом старого дерева.

— Ну что, — начала она, откинув волосы резким взмахом, — поиграли на рынке, и вышло славно. Мы взяли взаймы двести тысяч акций «Кровавой Сакуры» по тысяче йен за штуку. После твоего «визита» их главный филиал в Синдзюку разнесло в щепки. Через пару дней слухи докатились до биржи: смерть главы и разоблачение его имени подкосили репутацию, доходы рухнули. Акции скатились до шестисот пятидесяти йен. Я выкупила их за сто тридцать миллионов, вернула брокеру, и чистыми у нас семьдесят миллионов. Тебе пятьдесят: ты внёс двадцать миллионов на залог. Конечно, обычно брокер требует тридцать-пятьдесят процентов от заёмных акций — больше шестидесяти миллионов, в нашем случае — но остальное я прикрыла за тебя. На этот раз. Без тебя ведь ничего бы не выгорело.