Моника 2 часть

– Видишь? Не нужно прибегать к крайностям, чтобы убеждать ее в справедливости. С каждым случается минутная слабость, но люди благородного происхождения всегда исправляют ошибки, и Моника оправдала свою породу. А к тебе, Айме, у меня один вопрос: как ты выбралась из комнаты?

– Я? Ну, через окно. Твоя глупая затея вынудила меня так поступить, и пользуясь возможностью, хочу сказать, что не готова терпеть такое обращение…

– Боюсь, тебе придется терпеть вещи посерьезнее, дорогая, – мягко объявил Ренато со зловещей затаенностью. – Вернемся в комнату. Оставь Монику в покое. Она понимает больше тебя и полностью приняла ответственность за свои поступки. Правда, Моника?

Бледная Моника подняла на него ясные, непорочные глаза, и пронзила гордым взглядом, непроизвольно внушая уважение:

– Действительно, Ренато. Я смело смотрю на последствия своих поступков.

5.

– Сядь и отдохни. Завтра тебя ожидают великие волнения, завтра, которое уже наступило.

Айме и Ренато подняли голову. В открытом окне они увидели край светлеющего неба. На нем сияла красным угольком звезда, как огненный бутон, как жгучая капля крови.

– Все будет готово: бумаги, священник, судья. К счастью, у нас дома есть нотариус. Не совсем готов добрый Ноэль, но скоро развернет бурную деятельность, узнав, что это касается жизни Хуана Дьявола. Он всегда питал удивительную слабость к моему брату.

– А? – поразилась Айме. – Что ты сказал, Ренато?

– Думаю, ты пропустила эту деталь. Да, Хуан Дьявол мой брат. Конечно, в гербе Д'Отремон есть побочная ветвь; хотя нет, ведь он простой ублюдок. Плод измены, позора, предательства женщины и неверности друга. Больно говорить, но этим другом был мой отец, но такова голая правда.

Айме еще ниже опустила голову, закрыв лицо руками. Сердце так сильно колотилось, и она решила, что оно уже не выдержит. Все вокруг представляло сплошной кошмар, безумный вихрь, в то же время грубые, насмешливые, леденящие и звенящие слова Ренато словно парили в мрачной бесконечности:

– Как раз вчера ночью я убедился, что он мой брат. И посмотри-ка, какие мы олухи, чувствительные, мягкосердечные. Я почувствовал нежность и бесконечную радость, когда пошел сжать его в объятиях, предложить ему то, что согласно моему утопическому взгляду на жизнь, принадлежит ему: половину состояния. Слезно умолять мать дать ему имя моего отца, чтобы он стал таким же, как я. Какой же я дурак, правда?

– Почему ты так говоришь? Почему твои слова источают горечь и ненависть?

– Ты в самом деле спрашиваешь? Не знаешь? Иногда достаточно луча света, чтобы увидеть пропасть; достаточно минуты, чтобы жизнь в корне переменилась, – Ренато скорчил гримасу, и поток яда стал еще горше: – Да, мой брат, пропащий брат, контрабандист, почти пират, как твоя сестра Моника – притворная и подлая, циничная и легкомысленная. Правда?

Он долго ждал ответа, и наконец, дрожащие и мокрые от слез губы Айме проговорили:

– Ты очень суров к ней, Ренато. Сжалься и взгляни на них снисходительней, более…

Задыхаясь, она замолчала, а Ренато шагнул к открытому окну, откуда виднелась панорама долины, засеянных зеленых полей, вершин гор, первыми получавшими лучи солнца. Взгляд опустился ниже, и он вздрогнул, увидев человека со скрещенными руками, мрачного и хмурого, перед жилищем Д'Отремон, тоже наблюдавшего за восходом солнца. Затем горько усмехнулся и протянул к Айме руки, заставляя встать и взглянуть в окно:

– Взгляни на Хуана. Он ждет солнечного дня своей свадьбы. Дня, когда жизнь этих людей изменится. День его свадьбы!

– О Хуан! Что ты делаешь?

– Уже видите, позавтракайте со мной как все моряки: это первое, что мне попалось под руку. Слуга в этом доме позволил делать все, что хочется. А где ряд этих прислужников в белых рубашках? Они случаем не охраняют все пути с оружием?

– Хуан, умоляю, не пей больше.

Худая и подрагивающая рука Ноэля забрала бокал, который тот уже поднес к губам; усталые и грустные глаза остановились на лице молодого человека, посуровевшего от ярости и гнева, хмурого, как ночная буря. Они находились в угловой столовой, заставленной серебряными подносами, где Хуан, со взъерошенными волосами, в расстегнутой рубашке, с грубыми манерами моряка, выглядел странной фигурой, грубой и несвоевременной, как тогда босым ребенком впервые ступал по этому помещению в костюме Ренато – его бесполезного подарка.

– Что с тобой, Хуан? Что на самом деле произошло? Это какой-то кошмар. Вчера вечером я везде искал тебя и решил, что ты уже уехал. Потом увидел этих охранников. Тебя предупредили, да? Она предупредила?

– Не знаю, что вы имеете в виду. Меня предупредила «она», но не та из двух, о которой вы подумали. Они бы очень радовались, угоди мне в голову или сердце пуля, но не вышло по-ихнему. Мой час еще не пробил. Как остальные говорят, есть Провидение, и демон защищает Хуана Дьявола. Демон спас меня и позволил топтать все, что попадается на пути. Жить без жалости и осторожности. Подавлять и обижать, грабить и убивать, если нужно – убить.

– Сынок, состояние твоей души ужасное, как отчаяние и жестокость Ренато. У меня такое впечатление, что он сошел с ума. Как можно за час так быстро измениться? Да какой час! За нескольких минут. Невероятно, что официальной новости хватит…

– Какой официальной новости?

– Не нужно спрашивать. Твоя так называемая любовь к сеньорите Монике де Мольнар.

– Так называемая? При вас она подтвердила, что моя любовница.

– Я не верю в эту ерунду! Со мной будь честен.

– Я абсолютно честен со всем миром, Ноэль. Я женюсь на Монике де Мольнар и увезу ее на свой корабль. На борту женщина полезна, чтобы стирать одежду, готовить еду для матросов, чинить парус и мыть тарелки.

– Ты не можешь жениться на сеньорите де Мольнар! Не можешь забрать ее на корабль! У нее дом в Сен-Пьере. Вот куда ты должен пойти, туда же немедленно пойду и я, чтобы…

– Зачем, Ноэль? – перебил Ренато, приблизившись к столу. – Закончите фразу.

– Ну, чтобы помочь им разместиться. Когда все делается так поспешно, как эта свадьба, то выходит плохо, а также следует уладить кучу деталей, и я…

– Вы считаете свое присутствие желанным для новобрачных? Нет, Ноэль, вы помешаете самым грустным образом. Хуан и Моника женятся по любви. Разве нет?

– Естественно, – бросил Хуан. – По любви. Любовь, которая преодолеет все препятствия, устранит все дистанции. Не беспокойтесь о Монике, Ноэль. Когда она станет моей женой, ей ничего не понадобится, совершенно ничего.

– Не сомневаюсь, что ты позаботишься о жене, – выдавил Ноэль.

– Также, как и Ренато о своей. Разве ты не держишь под замком жену, Ренато?

– Ты не имеешь права спрашивать о моих делах! – яростно возмутился Ренато. – А также входить в столовую моего дома. А еще пить коньяк из моих бутылок. Мерзавец!